Поцелуй льда и снега - Лионера Азука

Присутствующие швеи никак не придут в себя от изумления. Они хвалят работу своего мастера и утверждают, как чудесно смотрится на мне платье. Я изо всех сил стискиваю зубы, чтобы не закричать на них и не сорвать эту чертову штуку с себя.

Только Кларис, стоящая в нескольких шагах позади меня, молчит. Она единственная, кто, кажется, чувствует часть моего внутреннего смятения. За последние несколько недель она превратилась из моей компаньонки в друга. Даже когда я отослала ее за красным плащом, которого у меня нет, она ушла, хотя, возможно, знает мой гардероб лучше, чем я сама. Она догадывается о чем-то, но у меня нет сил развеять ее подозрения.

Я просто хочу наконец покончить с этой чертовой свадьбой и тем самым избежать прямого давления со стороны родителей.

Но не знаю, смогу ли справиться с Эсмондом и на самом деле изменить ситуацию, как надеется Кларис. И хочу ли я этого.

– Думаю, этого достаточно, – говорит Кларис.

– Но принцесса еще ничего не сказала о платье, – вмешивается портной.

– Она потрясена, разве вы не видите? – она указывает на меня в зеркале. – А теперь снимайте платье. Нам еще нужно позаботиться о дальнейших приготовлениях.

Я благодарно ей киваю, пока три швеи пытаются помочь мне выбраться из этой мерзости.

– Не знала, что у нас остались еще какие-то приготовления, – говорю я Кларис, когда мы наконец покидаем портных. Она пожимает плечами и заговорщически улыбается.

– Вы увидите, что я имею в виду.

С тошнотворным чувством я следую за ней из замка во внутренний двор. Там я сначала замечаю Леандра, стоящего посреди группы людей. Как обычно, он полностью завладевает моим вниманием, так что мне требуется некоторое время, чтобы понять, кто собрался вокруг него.

В то время как я все еще стою посреди двора, совершенно ошеломленная, маленькая Улара как молния мчится ко мне. Я опускаюсь на корточки, чтобы она могла обнять меня за шею. Ее заплетенные косички щекочут мне нос.

– Ви! – кричит она мне на ухо, когда я беру ее на руки и выпрямляюсь.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я девочку.

– Кое-кто посчитал, что на твоей свадьбе должны также присутствовать люди, которые тебе нравятся, – ворчит Грета рядом со мной. Кивком головы она указывает на Леандра, который держится в стороне, но ласково улыбается мне. – И поскольку он прав, пришли все, кто в деревне был свободен.

Я перевожу взгляд с нее на Вальдура и старшую сестру Улары, Аню, и нескольких других девушек, которые приняли меня как свою в первый вечер.

Я осторожно опускаю Улару.

– Я рада, что вы здесь.

Грета отмахивается от меня и осматривает с головы до ног.

– Как твоим раны?

– Они хорошо зажили, спасибо твоей мази.

– Никаких новых не добавилось?

– Нет, – уклончиво говорю я.

Старая целительница кивает и бормочет:

– Потому что твое личное лекарство было рядом.

Я тут же напрягаюсь и незаметно смотрю направо и налево.

– Грета, – ворчит Вальдур. – Это не Бразания. Здесь нужно следить за тем, что говоришь.

Старуха фыркает.

– Не понимаю, как тебе удалось сохранить это в тайне до сегодняшнего дня. Даже слепой заметит, как вы смотрите друг на друга.

– Мы… осторожны, – шепчу я.

Грета кривит рот.

– Если это ваша версия осторожности, не хочу знать, как это выглядит, когда вы неосторожны, – она пожимает плечами. – По-видимому, так же, как в моей конюшне.

Я закатываю глаза.

– Ты будешь вечно нам это припоминать?

– Можешь на это рассчитывать.

– Теперь мне любопытно, – бормочет Вальдур. – Что случилось в конюшне?

– Ничего, что бы тебя волновало, – ворчит Леандр, который присоединяется к нам. Он понижает голос. – И, пожалуйста, следите за тем, что вы здесь говорите. Даже если что-то очевидно для вас, до сих пор нам удавалось пресекать все слухи в зародыше, потому что мы никогда не бываем наедине.

Как можно незаметней я провожу пальцем по тыльной стороне его ладони.

– Спасибо, что привел их сюда. Это на самом деле много значит для меня.

Он слегка кивает мне.

– Не за что, принцесса.

– Это… все? – удивленно, но, к счастью, тихо спрашивает Вальдур. – Ничего больше? Ни поцелуя, ни…

– Нет, – бормочу я, не отрывая взгляда от Леандра. – Это все.

Идея привезти жителей Бразании была спонтанной, и я не знал, как Давина отреагирует на это, но ее улыбка развеяла все сомнения. Несколько недель назад я также написал Гавейну, ритари ее матери, приглашая его, но он отказался, потому что не смог оставить свою госпожу одну. По крайней мере, это означало, что родители Давины не приедут.

В день свадьбы замок напоминает разноцветный пчелиный улей. Мы с Фульком бежим в конюшни, чтобы помочь ухаживать за лошадьми гостей. Конюхи смотрят на меня большими глазами и шепчутся за спиной, почему я позволил занять себя столь грязной работой.

Меня же все устраивает, лишь бы это занимало меня и не давало наделать глупостей.

– Минхер, – бормочет Фульк, пока ухаживает за Элорой, в то время как я пытаюсь накормить Гембранта. Последнего не радует, что хозяйка уже несколько дней не уделяет ему внимания. Что я могу понять. – Вы тоже заметили, что принцесса… бледнее, чем обычно? Она к тому же меньше улыбается и кажется… отсутствующей.

Я надеялся, что Фульк слишком мал, чтобы замечать такие вещи, но, видимо, я ошибался.

– Она наверняка просто нервничает.

Мальчик качает головой.

– Мне она не кажется нервничающей. Скорее… грустной.

– Ты себе это придумал.

– Вы тоже выглядите грустным. И злым.

Я останавливаюсь на середине движения.

– Многие ребята откровенно боялись вас в последние несколько недель, – продолжает парнишка. – Если честно, я иногда тоже. Но я тоже не хочу, чтобы принцесса вышла замуж за короля Эсмонда.

– Фульк, – шиплю я. – Ты не должен так говорить!

– Почему нет? – Он кладет скребок обратно в корзинку к остальным. – Он ударил ее. И он не выглядит так, будто любит принцессу. Он не поклоняется ей и вполовину как мы, – Фульк кивает, чтобы подчеркнуть собственные слова. – Конечно, принцесса была бы счастливее, если бы я женился на ней. Или вы, минхер.

Я должен был бы упрекнуть его. Сказать, чтобы он больше никогда не думал ни о чем подобном. Вместо этого подхожу к нему и кладу руки ему на плечи.

– Мы не всегда получаем то, что хотим, – бормочу я. – Однажды ты это поймешь. Иногда нам приходится принимать решения, которых мы не хотим никогда принимать. Решения, которые служат на благо всех, но разрушают нас самих. Но мы должны терпеть это.

Он морщит нос.

– Вы правы, я не понимаю. А вы?

– Не всегда, – признаю я. – Но я цепляюсь за мысль, что боги знают, что делают, когда подвергают нас суровым испытаниям.

– А что, если они не знают?

Я пожимаю плечами.

– Тогда все, что мы можем сделать, – это как-то продолжать.

Ближе к обеду больше нет смысла прятаться. Вместе с Фульком я иду в нашу комнату, где мы надеваем костюмы ритари. Когда я застегиваю рубашку, у меня возникает чувство, что я задыхаюсь. Которое не пропадает, даже когда я ослабляю воротник.

Фульк пытается распутать кудри, а я, бросив беглый взгляд в зеркало, провожу рукой по волосам.

Стук в дверь заставляет нас вздрогнуть. Прежде чем успеваю пригласить прибывших войти, Кларис заглядывает в комнату.

– Уже почти пора. Мы ждем вас в соседней комнате.

В моем желудке образуется тугой ледяной комок, когда я жестко киваю.

День, которого я боялся несколько недель, настал. Женщина, которую я люблю, выйдет замуж за другого. Он будет иметь право целовать и прикасаться к ней и быть рядом с ней, в то время как мне придется молча терпеть это.

Я снова проклинаю себя за то, что остался при дворе. Я мог бы уйти и избавить себя от этой боли.