Черное зеркало, белый алтарь - Галина Дмитриевна Гончарова

Да, я злая. И пусть тот, кто добровольно пойдет на алтарь, первый бросит в меня камень!

Дальше все было просто.

Далия еще не вернулась из больницы. Мне никто не мешал и переодеться в свой спортивный костюмчик, и пончо накинуть, и книжки хозяйственно прибрать в сумку… две сумки. Ну и так… сувернирчиков набросать.

Платья я брать с собой не стала, у нас такое не поносишь. А вот накидку с эмблемой, символ факультета, несколько пар нижнего белья, кое-какую канцелярку…

Набралось увесисто. Добраться бы до нужного места, не попавшись никому на глаза.

Ну, Рад…

Я подошла к зеркалу, подмигнула своему отражению – и нацепила на шею серый камушек. А на руку – черное кольцо.

Вперед, Туська! На Берлин!!!

Дорожка словно сама стелилась под ноги. Вот и строение. Вот и Рад, сидящий на ступеньках.

– Привет!

– Ы?

Понятное дело, что за сумки?..

Я плюхнула сумки в траву, а сама уселась рядом с ним:

– Рад, нам надо серьезно поговорить.

– Ы…

– Ты знаешь, что здесь делают с иномирянами?

– Ы.

– Ты это одобряешь?

– Ы-ы-ы!!!

Возмущения было столько… тут и без перевода ясно. Ты бы еще спросила – кто одобряет Бабий Яр и Хатынь! А то вдруг найдутся уроды?

– Помоги мне, пожалуйста. Я правильно понимаю, алтарь – здесь?

Я кивнула на здание, на ступеньках которого сидела.

Рад тоже кивнул.

– Ты можешь меня проводить к нему?

Опять кивок.

– Я хочу его уничтожить. Проводи меня к нему и уходи. Пожалуйста.

– Ы-ы-ы?

Тоже понятно: «Ты уверена? А ты сможешь? Как ты это сделаешь?»

Я вздохнула. И не уверена, и не факт, что смогу…

– Я попробую. Хорошо?

Рад молчал. Думал. Я не давила. Молча достала из сумки сверток с пирожными… да там и пирожки были, и вообще все, что в холодильнике осталось, положила на ступеньки.

– Ы?

«Что будет с тобой?»

– Не знаю, Рад. Просто не знаю. Может, я и выживу. А может, и нет…

– Ы!

– Меня здесь все равно убьют. Разве нет? Лучше уж попробовать отдать свою жизнь за хорошее дело.

Пафос? Нет, жестокая и объективная реальность. Циничная такая… я не выбираю, помереть или нет, но выбрать, за что умирать, мне никто не помешает.

– Ы? – кивок на сумки.

– Да, если можно. Там книги…

– Ы…

Рад молча подхватил обе сумки. Я встала со ступенек, подошла к нему и обняла. Подумала – и поцеловала в заросшую бородой щеку.

– Как бы ни сложилось… ты меня прости, если что не так. Ты замечательный.

Показалось мне или на самом деле из глаза мужчины поползла слезинка? Сползла вниз, исчезла в бороде…

Я буду жалеть, Рад. Я буду так жалеть… Наверное, во всем Эр-Сианне, с которым я знакома, есть только один человек, и это – ты. А остальные…

Ни ректор с его потрясающей красотой, ни Аделас… для меня они не люди. Нечисть, нелюдь, монстры, чудовища… а что в привлекательной оболочке – так маскировка же! Все просто. Они маскируются под людей, чтобы от них с криком не шарахались. А внутри это жуткие твари вроде тех, что в ночных кошмарах.

А ты – человек. И плевать мне на внешность.

Рад тряхнул головой и шагнул вперед. Я последовала за ним.

Ступеньки скользили под ногами. Старые, осклизлые… мне пришлось взяться за стену – и тоже передернуться от отвращения. Слой плесени на ней был толще, чем шоколада на «сникерсе». Но иначе я бы точно навернулась.

Рад как-то видел, куда идти, а я в полусумраке улавливала только общие очертания.

Ступеньки, еще ступеньки… Коридор. И снова коридор. Дверь. Старая, словно ее сто лет никто не открывал. Или… действительно – никто?

– Ы! – Рад настойчиво посмотрел на меня.

– Что я должна сделать?

– Ы!

Рад требовательно взял меня за руку, потом показал на стену рядом с дверью. Там слабым гнилушечным светом подсвечивался контур ладони.

– Приложить?

Я дотронулась ладонью до контура. И что? И ничего. Ни скрипа, ни скрежета, ни открытой двери… Тишина.

Рад качнул головой. А потом достал откуда-то нож и протянул мне. Я посмотрела с сомнением:

– У меня свой есть. Надо с кровью?

Кивок.

– Царапины хватит – или поосновательнее? То есть… прости. Царапины хватит?

– Ы.

– Сможешь меня поцарапать? А то самой… сложно.

– Ы… – Рад качнул головой. Еще и руками развел, мол, прости. А потом опять начал изображать… нечто.

Я прищурилась, глядя на него:

– День… ночь… время?

Кивок.

– Рука, приложить… время… – чем-то это напоминало, как разгадываешь математические ребусы. – Погоди, ты хочешь сказать, что как только я это сделаю – времени у меня уже не останется?

Кивок.

– Сигнализация? – тут и идиот сообразил бы.

Еще один кивок, поактивнее.

– Сюда явятся маги?

– Ы-ы-ы!!!

Просто гордость за себя берет. Блин… и за свою дурость.

Если демон задержится, из меня сациви сделают.

Рад коснулся моей руки и принялся изображать в лицах дальше. Я все легче читала его мимику. Или просто уже угадывала, что он хочет сказать?

– Я поделилась кровью со знаком… так… теперь надо поделиться кровью… с тобой?

Кивок.

– И…

Откуда появился короткий меч вроде тех, которыми вооружали римских легионеров, я так и не поняла. Но Рад достал его, показал – и спрятал. Без взмахов, без красивых поз…

Я поняла:

– Ты их ко мне не подпустишь?

Кивок.

– Рад, ты…

Рад молча опустился передо мной на одно колено. Руки коснулись горячие губы. И было это настолько… искренне…

Я посочувствовала бедолаге. А он-то… Полюбил…

Вот же я тварь!

Мы в ответе за тех, кого приручили. Рад понимал, что ничем хорошим моя затея не кончится, но давал понять, что пойдет со мной до конца. И с радостью отдаст остаток жизни.

За меня отдаст…

– Я… – Слова застряли в горле и выходить наружу решительно отказывались.

Что я могу ему сказать? Не надо? Я того не стою? Ты можешь прожить еще долгую и счастливую жизнь? Что?!

Он сам все понимает. И я понимаю. И… не примет он от меня всего этого. Он принял решение, а я… что могу я?

Только одно. Я отняла у Рада руку и решительно опустилась на колени рядом с ним:

– Прости меня. За все.

Поцелуй вышел неловким. Опыта у меня вообще не было, скажем честно. Да и желания до этого дня не было кого-то целовать.

Но голова действительно закружилась. Это не преувеличение.

В сыром подвале, в полумраке, с