Лучшая ученица (СИ) - Мэй Ирис

Стоило подумать о еде, и сразу, словно услышав его мысли, рядом засуетилась Гвеннет.

— Вы, наверное, голодны, ваша милость? Вам обязательно нужно подкрепиться перед дорогой!

Она протянула ему наполовину пустую флягу с водой и небольшой свёрток, в котором де Триен обнаружил краюху хлеба. Насколько барон помнил, именно такую он на всякий случай взял с собой, не исчезло ни крошки.

— Ты что же, ничего не ела всё это время?

— Я нашла здесь неподалёку растения, у которых съедобные корни, — отозвалась девчушка, и на этот раз в голосе прозвучало довольство собой и даже гордость. — Конечно, вареными они вкуснее, но я всё равно поела.

Де Триен молча разломил хлеб напополам и протянул одну часть девушке. Она покачала головой, намереваясь отказаться, но барон настойчиво вложил кусок ей в руку.

— Ешь.

Несмотря на его тревогу, остальная часть путешествия прошла спокойно. За день они, не показываясь на широких людных тропах, добрались до границы Приморской провинции. Дальше дорога шла по равнине и, убедившись, что Гвеннет хоть и устала, но ещё держится в седле, барон решил продолжить путь даже ночью.

На рассвете они уже въехали в Фесмас, центральный город Восточно-Ачерской провинции. Там де Триен, воспользовавшись правом высокопоставленного лица, взял в сопровождение отряд проверенных солдат. Те должны были проводить их до центра соседней провинции, где можно будет сменить сопровождение. Всего им с Гвеннет предстояло миновать ещё два региона, и в этот раз барон всё же решил воспользоваться экипажем.

В результате всего путешествие растянулось на целую неделю. Ночевать останавливались на постоялых дворах, и де Триен старался выбирать на ужин блюда повкуснее, чтобы побаловать девчушку. Она встречала любое внимание с восторженным удивлением и благодарностью, и скоро барон сам начал получать удовольствие от своей опеки. Давно ему не доводилось видеть такой искренней, бесхитростной радости.

И всё же по мере приближения к столице она всё чаще задумывалась, и не похоже, что мысли были весёлыми.

— Когда мы доберёмся, вы сразу отвезёте меня в Академию? — однажды всё-таки выдала она своё беспокойство.

— Нет, — опроверг он её опасения. — Сначала тебе предстоит кое с кем познакомиться, потом подумаем, как тебя лучше представить. До зачисления останешься моей гостьей.

Барон думал, что это ободрит девчушку. Он не сомневался, что её тягостные раздумья вызваны страхом перед будущим. Это было и немудрено. Одно дело только мечтать о бегстве из дома, и совсем другое — по-настоящему оказаться на пороге новой неведомой жизни. Конечно, тут будет страшно остаться совсем одной. А он хоть и чужой человек, но после пережитых вместе испытаний уже может считаться хорошим знакомым.

Однако девушку не слишком успокоили его слова.

— А потом? — смущаясь, продолжила настаивать она. — Мы больше никогда не увидимся?

— Почему же? Обязательно увидимся, малютка Гвен, — ласково ответил барон. — Думаю, мы часто будем видеться.

Тогда она повеселела. Снова оживилась и принялась выглядывать в окно кареты с прежним любопытством, то и дело поворачиваясь к нему с вопросами или восторженными возгласами. Иногда она спохватывалась и замолкала, наверняка думая, что ведёт себя неприлично или докучает ему, но природная живость раз за разом брала верх.

В Альенд, столицу империи, они прибыли на седьмой день путешествия. Время близилось к вечеру и, отдав распоряжение приготовить для Гвеннет апартаменты в южном, солнечном крыле дома, де Триен направился в свои покои. Нужно было написать несколько писем, и это не терпело отлагательств.

Первым делом он отправил записку графу Лаконте. Барон помнил, что тот рассчитывал на его незамедлительный визит, однако, поразмыслив, решил, что ректору Академии будет интересно самому взглянуть на необычную одарённую. Поэтому он сообщил бывшему наставнику о своём возвращении и пригласил того на ужин.

Потом барон написал главе Тайной службы. В письме он не стал упоминать о покушении, на случай, если то попадёт в чужие руки. Сообщил лишь, что у него возникли требующей личной встречи вопросы, и он просит уделить ему время завтра до полудня.

Только когда с неотложными делами было покончено, барон, убедившись, что время до ужина ещё есть, позволил себе принять ванну и немного отдохнуть с дороги.

Как барон и ожидал, Бернар де Лаконте явился без опоздания.

Они были знакомы уже пятнадцать лет, с тех самых пор, как де Триен учился в Академии. Тогда нынешний ректор был ещё деканом факультета ментальной магии. Он вёл у де Триена один из предметов и быстро обратил внимание на талантливого студента. Когда подошло время дипломного проекта, декан согласился быть его куратором.

Потом де Триен получил неплохую должность. Он был замечен и там, стал быстро расти по службе. Ему часто доводилось встречаться по разным вопросам со своим бывшим наставником, и со временем между ними зародилась своеобразная дружба. Де Триен по-прежнему относился к графу с ученическим почтением, а тот к нему — с почти отеческой покровительственностью, однако же оба называли себя именно приятелями.

— Рад тебя видеть, Рудольф, — приветствовал его граф, обводя взглядом гостиную. — Ты задержался с возвращением, я уж было начал беспокоиться.

— Случились неприятности в дороге, — коротко ответил барон. — Позже расскажу.

Ректор не стал настаивать. Его сейчас больше интересовало другое.

— Разве мы будем ужинать вдвоём? — осведомился он. — Где же твой уникальный найдёныш? Я полагал, что сегодня увижу это чудесное приобретение, раз ты пригласил меня к себе.

— Я уже послал за ней, — отозвался де Триен. — Сейчас будет.

— За ней? — с живым интересом повторил граф. — И ты не написал мне, что везёшь не ученика, а очаровательную ученицу!

— Почему вы думаете, что она очаровательна? — улыбнулся де Триен. — Вы ведь её ещё не видели.

— О, мой мальчик, когда ты доживёшь до моих лет, то поймёшь, что юность всегда очаровательна!

Графу де Лаконте было всего немного за пятьдесят, однако он давно называл себя стариком, полагая, что такой статус приносит множество привилегий в обществе. Он так увлёкся этой ролью, что действительно чувствовал себя старше своего возраста. Может, причина была ещё и в том, что граф был одинок. Тридцать лет назад он похоронил любимую жену, умершую во время родов, и больше не женился.

Поскольку для себя граф уже не ждал от жизни ничего хорошего, а к де Триену относился с долей отеческой заботы, то женщины, оказывающиеся рядом с подопечным, вызывали у него живой интерес. Не хуже любого сводника бывший наставник старался устроить судьбу любимого ученика, и нежелание последнего в ближайшее время обзаводиться семьёй вовсе не избавляло от этой заботы.

Дверь распахнулась, избавляя де Триена от необходимости отвечать. На порог нерешительно ступила и сразу же остановилась Гвеннет. Она была всё в том же заношенном, перепачканном за время пути платье. Местами на нём темнели влажные пятна — девчушка явно старалась почистить наряд.

Де Триена охватила досада на самого себя. По приезде он поручил девушку экономке, распорядившись обеспечить её всем необходимым, но немудрено было догадаться, что новая одежда в число необходимых вещей не войдёт. Это его вина в том, что сейчас Гвен вынуждена испытывать стыд.

— Проходи, — стараясь замять неловкость, мягко пригласил он. — Позволь представить, мой давний друг и, возможно, твой будущий руководитель — граф Бертран де Лаконте, ректор Академии. А это наша Гвеннет, — продолжил уже для гостя. — Гвеннет…

— Герэн, — пришла она ему на помощь, назвав своё родовое имя.

— Гвеннет Герэн, — повторил он. — Обладательница двойственного дара.

Едва дождавшись, когда закончится официальная часть знакомства, ректор приблизился к юной магичке.

— Рад, очень рад встрече. Вы позволите?

Он нетерпеливо протянул девушке предусмотрительно взятый с собой камень-артефакт, желая своими глазами увидеть результат проверки. Ничего не понимающая Гвеннет по инерции протянула навстречу руку, и амулет засветился уже знакомыми барону красками.