Суженый для горной ведьмы (СИ) - Либрем Альма

Дара ухмыльнулась.

— Разумеется, знала.

— Геор! — воскликнула Лисандра. — Я не понимаю, что твоя супруга от меня хочет, но этот досужий разговор мне надоел. Я вынуждена…

Она попыталась уйти, но Дара вовремя поймала женщину за руку, не позволяя ей уйти.

— Дараэлла! — Адмирал, кажется, потерял остатки терпения. — Дараэлла, отпусти мать. Мы…

— Отпустить? Ну уж нет! — покачала головой Дараэлла. — Если уж следовать закону, любимый, я вообще должна надеть на нее ошейник и оттащить к властным… Впрочем, почему? Нет! Ведь она уже откупилась от своих грехов, не так ли?

Лисандра отпрянула, с ужасом глядя на свою невестку.

— Да как ты смеешь, мерзкая…

— Замолчи! — на ведьминском выдохнула Дара и с довольством человека, подтвердившего свои подозрения, увидела, как нехотя замолчала Лисандра. — Разумеется, знала, — повторила Дараэлла. — Каждая горная ведьма, сбежавшая из своего клана и не заплатившая выкуп собственным даром или своей клятвой, знает, что ее ребенка будет преследовать череда неудач. Проклятье снять можно, но это должна сделать другая очень сильная ведьма… Впрочем, может и мать, если отречется от своего дара. Но кто ж добровольно откажется от чар, не так ли, графиня?

Геор ошеломленно посмотрел на Лисандру.

— Мама?

— Я не представляю, что говорит эта…

— Представляете-представляете. Если уж я, рядовая молодая ведьма, в курсе, то как о подобных подробностях может не ведать бывшая верховная?

Геор даже свое "мама" повторить не смог, но, судя по паузе, смысл словосочетания "верховная ведьма" прекрасно понимал. Взгляд у него, по правде говоря, был как минимум ошеломленным, и Дараэлла позволила себе победно улыбнуться, утверждаясь в собственной правоте.

Даже сыну не сказала!

…Что ж, зато теперь Дара прекрасно понимала, на кого так похож Геор и почему полностью соответствует идеалу любой горной ведьмы. Ведь чем сильнее ведьма, тем красивее она — и тем больше похожа на божество, которому они поклонялись. Чем сильнее ведьма, тем синее глаза, бледнее кожа да волосы черней — их магия удивительным образом выплескивалась и во внешности, и только слепой глупец не узнал бы сильную горную ведьму. Только сумасшедший поверил бы, что Дара прячет уродство под повязкой, если б знал, какой дар принадлежит ей от природы! Ведь горные ведьмы славятся не только своей магией.

Красота, от которой не отвести очей! И необходимость пожертвовать чем-нибудь, чтобы сбежать из гор и быть свободной, иметь право любить мужчину. Коль уж сбегаешь, рано или поздно все равно заплатишь. Пусть не отдашь ни красоту, ни силу, так заберут удачу у ребенка.

Откупить просто. Отдать свою силу, стать обычной женщиной — больше кожа не будет без единого изъяна, больше старость не станет обходить стороной, а когда-то появятся седые волоски, да и синева глаз выцветет с возрастом… Но зато ребенок станет удачлив вдвойне. Магия матери потечет в его жилах, и дитя ведьмы, не важно, мальчик или девочка, сам пропитается магией.

Если бы Дара встретила Геора в менее опасной ситуации, она бы поняла, что он — сын горной ведьмы. Эта безграничная морская синева глаз, загорелая, но не огрубевшая кожа, словно ее не терзали морские ветры, иссиня-черные волосы и, должно быть, красивое тело — но Дара ж отвернулась, не смогла, когда он переодевался. Несомненно, в сына горной ведьмы трудно не влюбиться. Они обладают не только особенной красотой, не превращающей их в женоподобное существо, а и странным притяжением, которому поддаются почти все женщины, и сестры по дару их матерей тоже.

Дара однажды видела сына горной ведьмы — только вольной горной ведьмы, обладателя таких же ярких, сияющих глаз, задорной улыбки и того, что на суше зовут харизмой. Ей было не больше пяти лет, когда он в последний раз приезжал в гости к родственницам к ним в горы, и ни одна ведьма не посмела бы его остановить. Был божественно красив — и умен, Дара знала.

Ей хотелось верить тогда, в детстве, что тот мужчина, с которым она перекинулась разве что парой слов, был ее отцом. Выбирать мало из кого приходилось, а мама никогда не рассказала бы правду. Горным ведьмам, оставляющим дочерей в клане, нельзя делиться историей их рождения. Но тот мужчина подарил ей серебряный медальон, который Дара по сей день носила на шее.

Говорили, где-то есть еще золотой и бронзовый — триада, источник ведьминской силы. Три медальона, которым нельзя находиться вместе, иначе магии будет слишком много, чтобы выдержал этот мир. Три медальона, которые, если собрать их вместе, соединят два параллельных мира — старый и новый. Но это были легенды…

А Дара видела живого ведьминого сына. И его мать, до сих пор красивую… Молодую, если сравнивать с ее реальным возрастом.

Лисандра была их верховной, когда Дары еще и на свете не было. Лист с ее портретом не выдрали из их книг, потому что Лисандра считалась погибшей. А она сбежала, унесла с собой магию и молодость, а горам не отдала ничего, кроме удачи своего сына.

И сколько ж Урсула уничтожила сирен, должно быть, просто пешек в ее руках, чтобы насытить Геора ведьминой магией и вернуть ему то, что не хотела отдавать матушка? Лисандра была сильной ведьмой, а значит, не одна хвостатая рабыня была безжалостно принесена в жертву… Дикость, к которой никогда не прибегали горные.

Или Дара чего-нибудь о своих сестрах не знала. Община у них была не из самых откровенных.

— Хорошо по свету ходить было, когда знала, что твой сын как не в море утонет в штиль, так подвернет ногу, упадет на ровной дороге и на смерть сломает шею? — кривясь, спросила Дара. — Или это только меня волнуют такие смешные вопросы? Действительно! Кого ж интересует та совесть, такое излишество, глупость — да и только!

Лисандра наконец-то сумела взять верх над своими эмоциями. Гордо вскинув голову, она взглянула на сына и заявила:

— Уж не ведаю, зачем ты женился на этой хамке, но сердцу, сын мой, тоже можно приказать. Ты столь же вспыльчив, как и твой покойный отец, и ты отлично помнишь, куда это его привело. Но, если вдруг ты захочешь, наш король, полагаю, примет прошение о разводе. Ты сможешь освободиться от этих пут. А лучше, — Лисандра усмехнулась, — сделай это сейчас, и да будет море нашим свидетелем!

Дара видела, как вспыхнули глаза графини — колдовала, зараза! Она и сама с трудом успела повернуться к Геору, чтобы понять, что уже поздно. Если Лисандра сейчас прикажет своему сыну выбросить молодую жену за борт, тот, должно быть, подчинится. Горные ведьмы умеют подменять мысли, а Дара не знала, насколько сильна до сих пор бывшая верховная и как трудно будет вытолкать из сознания Геора то, что вложит ему туда мать.

Адмирал несколько секунд пристально смотрел на свою мать, потом резко схватил Дараэллу за руку и потянул к себе.

Неужели и вправду…

Дара вдруг почувствовала, что у нее совсем не осталось сил. Она столько колдовала, да и потом, разговор с Урсулой дорого стоил…

Она с ужасом осознала — если Лисандра заколдовала-таки Геора, то она может рассчитывать разве что на то, что выцарапает ему глаза.

Мужчина крепко обнял Дару за талию, так, что она на мгновение подумала, что вот-вот задохнется, и потянул за собой. Девушка уперлась было рукой в его грудь, но запоздало осознала — а ведь борт, за который удобнее было бы вышвыривать барышню — в смысле, более близкий, — находился в противоположной стороне. А Лисандра не может быть настолько наивной, чтобы убедить сына протащить супругу по всему кораблю, чтобы сбросить ее за борт более зрелищно!

Да и трюм, в который ее могли бы запихнуть, находился немного дальше.

— Геор! — воскликнула Лисандра, тоже заподозрив неладное, — что ты делаешь? Неужели ты не послушаешься моего совета?!

— Ты проявляешь слишком много настойчивости, мама! — отозвался мужчина. — Я отвожу свою супругу в каюту, тебя что-то смущает?

Дара заставила себя расслабиться. В какой-то момент она даже подумала, что Геор — не такой уж и плохой вариант. Как минимум ведьминское колдовство действует на него не так хорошо, как на остальных мужчин — а это уже дорогого стоит! Не слишком приятно быть замужем за человеком, который по приказу твоей сестры по дару встанет на голову и одним уверенным толчком ноги спихнет тебя с ближайшей горы в пропасть.