Любовь, ферма и коза в придачу (СИ) - Смеречинская Наталья

— А такие есть? — заинтересовано спросила я.

— Ну да! — подтвердила Берта. — Есть рынок, где скупаются работяги, да селяне. А есть торговый квартал для тех, кто побогаче, а может даже познатнее, но нам туда соваться вообще не стоит.

— Посмотрим, — нейтрально ответила я старушке и громко зевнула, — ладно, утро вечера мудренее. Пойдем-ка спать, а то завтра у нас очень много работы.

Я поднялась и, пожелав Берте спокойной ночи, пошла в свою комнату. Говорить о том, что твердо решила начать покорять местный рынок именно с этого самого квартала для богатеньких, тетушке не стала. Зачем нам лишние споры? Завтра просто попрошу старушку показать мне, где он находится, и просто поставлю перед фактом. Осмотрюсь и попробую договориться с потенциальными реализаторами. Все ж опыт не пропьёшь, а договариваться с другими я умела. Если они, конечно, не кодосские козы.

Я вертела головой по сторонам, не в силах обуздать собственное любопытство. Это был первый иномирный город, что мне довелось повидать. Фиармонт чем-то напоминал средневековую Латвию, только без гор мусора и грязи. Все мило, красиво, уютненько. Да и люди выглядели так же — пышные платья, средневековые костюмы и такое же средневековое неравенство.

Берта жалась к стене, стараясь не попадать на пути хорошо одетым горожанам и глаз не поднимать, в отличие от меня, что глазела по сторонам.

— Незырь так на господ! — дернула в очередной раз меня за рукав, вошедшая в роль тетушки, Берта. — Еще, не дай боги, кто-то заметит и оскорбится. Проблем потом не оберемся!

— Да ладно тебе, — отмахнулась я от старушки, перекладывая тяжелую котомку из руки в руку, — ничего им не станется, этим твоим господам, если я немного посмотрю.

Мне, как человеку, родившемуся через сорок шесть лет после революции, очень претило такое унижение и лизоблюдство со стороны Берты. Ну подумаешь, у этих, так званых, господ в кошельке немного больше, чем у нас. Ладно, намного больше, чем у нас. Но они такие же люди, как и мы. С двумя руками, ногами и головой. А вот, кстати, насчет головы, еще неизвестно, у кого больше серого вещества в ней.

Берта снова дернула меня, на этот раз очень вовремя, ведь я так зазевала, что даже не услышала сзади стук копыт. Старушка вовремя утащила меня с дороги, где уже через секунду пронесся всадник в темном плаще и шапочке "а-ля Робин Гуд". Я успела хорошо рассмотреть только его спину, на которой красовался какой-то красный орел-мутант в завитушках.

— Батюшки святы! — охнула тетушка, прижимая свою котомку с сыром к опалой груди, — Это курьер дома Брачинских! Идем отсюда, пока он не вернулся и тебя не заметил!

Берта снова ухватилась за меня и потащила назад, но я уперлась, останавливая это паническое бегство.

— Ээ нет, тетушка, мы идем в торговые кварталы и точка. Да господа Брачинские уже забыли о какой-то там простолюдинке Мире. Поверь! Паниковать не стоит.

В моих словах была не вся правда. Паниковать Берте стоило, так как я задумала кое-что из рядя вон выходящее для этой затюканной феодальными порядками женщины. План созрел еще вчера, когда я завалилась в свою холодную постель, полную грязных тряпок.

А утвердился утром, когда я доваривала знаменитый сыр своей матушки и шла доить Ингеборгу. Упрямая скотина и на этот раз выделилась. Так как я уже берегла свои ноги от ее диверсии, эта злобная фурия подождала, пока я ее до дою, заберу улов и окончательно расслаблюсь. После чего, вражина просто ткнула мне в филейную часть своими рогами, от этого я взвыла не хуже панка на рок-концерте. Эта гадина меня доведет, попомните мое слово!

Так вот уже тогда я решила, что пойду к Брачинским с требованием встречи с незадачливым папашей и алиментов для заделанного им ребёночка. Ну, а что? Пора уже вводить в этот мир программу "ответственное родительство".

Нет, я сильных иллюзий не питала по поводу того, что Брачинские растают и тут же примут меня в семью с распростертыми объятиями, но…. Кто не рискует, тот не пьет молока, как вы помните.

Правда, в первую очередь, мы должны пристроить сыр, который получился просто крышесносным по вкусу. И правда, молоко кодосских коз придавало ему неповторимый вкус, и даже специй не нужно было добавлять. Но я все же собиралась сегодня поэкспериментировать с очередной партией молока, что мы уже оставили киснуть в доме.

Тетушка насупилась и попыталась мне что-то возразить, но я уже увидела цель своего путешествия. Напротив того места, где мы остановились, оказалась маленькая симпатичная лавка, над входом которой висела деревянная вывеска в виде очень говорящей бутылки с молоком. А на стеклянной витрине, какой-то искусный мастер нарисовал всевозможные продукты, которые только можно сделать из молока.

— Ой нет, только не господин Вьежес, — всплеснула руками Берта, — он самый известный молочник на весь Фиармонт, ну кроме поставщика в дом Брачинских, господина Ангуша. Он нас даже слушать не станет.

— Посмотрим, — я даже не собиралась останавливаться, — пойдем тетушка, удача любит смелых.

Сообщила старушке и тут же пошла через дорогу, чтобы не слушать очередную порцию завывания. Возле витрины все же решила остановиться и присмотреться к товару, что был красиво выложен на белоснежной ткани. А также к тому, что происходило внутри. Но как ни странно, первое на что взглянула, это была я сама.

Да-да, не удивляйтесь! Сколько дней я живу уже в новом теле и новом положении, но только сейчас, в витрине магазина увидела, как на самом деле выглядит Мира.

Ну, что ж, у графского сынка губа не дура. Девочка была очень привлекательна. Длинные каштановые волосы с легкой рыжинкой на кончиках, что мягкими волнами обрамляли тонкое личико. Я с этими волосами ой как мучилась, пытаясь привести их в порядок старым, поломанным гребнем, но такую красоту не отрежу ни за что.

Лицо Миры украшал изящный, аристократический нос, пухлые розовые губки и, самое главное, большущие прозрачно-голубые глазищи, что с одной стороны выбивались из общей картины, а с другой предавали облику девушки (ой, то есть моему) какую-то особую изюминку.

В общем, этакая трепетная лань, к ногам которой падали бы толпы сраженных наповал мужиков, желающих приютить, защитить и накормить, если бы не два огромных "НО"…

Расплывшаяся и когда-то очень ладненькая фигурка, которая прям кричала, что один уже успел "приютить". А второе "но" крылось уже во мне самой. Подозреваю, что эти большущие, прозрачно-голубые глазищи смотрели очень наивно и скромно на окружающих при бывшей хозяйке. А вот сейчас просто искрились опытностью, цинизмом и наглостью. Мда… Если когда-нибудь захочу закосить под дуру, то глазки реально придется держать "в пол", а то сдам себя с потрохами, не успев даже сказать "Здрастье!".

Как бы там ни было, девица была хороша, и это придало мне еще больше уверенности, несмотря на внушительный животик, что выглядывал из складок моего многострадального платья.

— Пойдем отсюда, а? — зашептала Берта, испуганно заглядывая внутрь лавки.

Но я упрямо тряхнула головой и снова сосредоточилась на деле. В лавке было не очень людно, но на мою удачу сам хозяин присутствовал в зале и следил за тем, как две миловидные девушки в розовых платьях и симпатичных, ажурных фартуках отпускают товар посетительницам. Как я догадалась, что это хозяин? Да очень просто! В этом невысоком мужчине, со слегка заплывшей фигурой и острыми усами, что делали его похожим на какого-то гусара, чувствовалась уверенность, присущая каждому частному предпринимателю. Это чувство уверенности в том, что твоя судьба зависит только от тебя и находится в твоих же руках, заставляло спину быть ровнее, а взгляд увереннее. Помню, как я смотрела так же, когда впервые наняла человека на собственную точку. Я сама решаю теперь, как буду жить. Все взлеты и падения ложатся сугубо на мои плечи.

Правда, нужно сказать, что Зинка, моя первая продавщица, была не ахти какой работник и стабильно поворовывала, пока я ее не поймала на горячем.