Артефаки. Часть 3 (СИ) - Вернер Анастасия

Я доползла до одинокого лысеющего кустика, облегчила участь своего компаньона мочевого, кишечнику приказала не вякать, и, едва шевеля ногами, побрела к поезду. Знакомые мужчины из моей коляски помогли забраться в вагон с железной рудой.

Хотела бы я сказать, что мы тут же взяли и отправились в путь. Но отправление задержали на два часа.

Наверное, обстановка была ужасающей, однако в моём полуживом сознании это не зафиксировалось. Я отметила про себя, что лежать на черных кристалликах минералов было вполне терпимо, места много, можно было вытянуть ноги и даже руки. Мужчины из моей коляски, видимо, не первый раз передвигались по стране подобным образом и выбрали самый удобный вагон, где не было крупных камней.

Голод усиливался, а встретить по пути супермаркеты надежды не было. Другие отчаянные путешественники тоже еды с собой не взяли, потому что дела наших компаньонов мочевых мы справляли в уголке вагона, предварительно просив остальных людей отвернуться.

Один из мужчин одолжил мне кусочек ткани для тюрбана и, видя мои нервные потрясывания, пустил полежать на своём спальнике, который предусмотрительно взял с собой. На самом деле, люди рассортировались по вагонам, но всех их объединяло одно: они подготовились. Повязали головы, укутались в одежды, прихватили удобные комплекты подушек и спальных мешков, чтобы не замерзнуть ночью.

Надо ли говорить, что единственным козлом отпущения оказалась я.

Козой.

Никто не рисковал перелезать через вагоны, потому что если навернёшься с поезда — никто тебя по пустыне искать не будет. Мы скучковались впятером — тем же командным составом, каким ехали в мотоциклетной коляске.

Мне повезло встретить таких потрясающих людей. Думаю, это поездка не превратилась в пытку только благодаря им. Меня укрыли всеми лишними вещами, которые только смогли отыскать, чтобы солнце не нанесло ещё большего вреда. Когда наступила ночь, и стало невыносимо холодно, мои товарищи по несчастью сдвинули спальники вплотную друг к другу и согревали своими телами.

Это не особо помогло, я дрожала, как осиновый лист.

Остальные, как ни странно, тоже.

Холод был того пронизывающий, что никто этой ночью так и смог уснуть. Я всеми силами пыталась увлечь себя рассматриванием звёздного неба и составлением карты созвездий, только вот стучащие зубы никак не давали сосредоточиться.

Спустя примерно восемнадцать часов с начала этого чудовищного путешествия усталость достигла критической отметки. Я вырубилась — на минутку или на час, не знаю. Меня растолкал один из мужчин, рядом с которым я тщетно пыталась согреться.

Вдалеке из земли, словно кактусы, выглядывали кусочки высотных зданий. Акамар стремительно приближался.

Железную руду в наш город не поставляли, следовательно и станций для высадки пассажиров не было. Но машинист получал процент с тех грязных единиц, что бедные эль-натовцы отваливали байкерам, а потому двух- или трёхкилометровый таворняк начал оглушительно тормозить.

Трясущимися руками я схватилась за железную лестницу, что была у каждого вагона, и начала спускаться. Отцепилась ровно в тот момент, когда состав тронулся. Меня накрыло песчаной волной, я обессиленно упала и свернулась эмбрионом.

Когда земля перестала трястись, а пыль улеглась, я приподнялась на локтях и заметила ещё одного человека, сошедшего с поезда. Он медленно приближался ко мне.

Прошло не меньше четверти часа, прежде чем в чёрном от сажи лице я смогла различить Дерека Юргеса.

Пустыня никого не пощадила, во время поездки на байке песок облепил с ног до головы, а поезд с железной рудой украсил сверху прекрасными тенями. Мы были похожи на беженцев, переживших взрыв на угольной шахте.

Дерек Юргес меньше всего напоминал миллиардера, прародителя современной артефактики. А больше всего — черномазого преступника в тюрбане.

— Ну и что ты устроила?! — тон у него был, впрочем, очень даже бандитским.

— Эм… не знаю.

Я предприняла попытку встать, только вот ноги предательски не слушались, силы были на исходе.

— Где артефакт?! — Юргес-старший, кажется, научился рычать. Я инстинктивно припала к земле, больше не пытаясь пошевелиться. — Эрин! Куда ты его дела?

— Какой ещё артефакт?

Ну, что.

Врать мне не привыкать.

— Я знаю, что ты его стащила у Уэльса!

— У кого?!

Под слоем чёрного налёта не было видно, как его лицо покраснело от злости, но воображение дорисовало все необходимые детали.

— Что. Ты. Натворила. — Он присел на корточки и брызнул слюной мне в лицо.

— Не советую меня трогать, — испуганно выдохнула я.

— Тебя никто и не трогает.

— Что-то не похоже.

Юргес-старший раздражённо втянул воздух. Вокруг нас была бескрайняя пустыня и два ржавых бесконечных рельса. В таких условиях, не имея под рукой ни свидетелей, ни палки, на крайняк, не стоило бы влезать в конфликт. Но…

— А что вы собирались делать? — Я даже воинственно приподнялась.

— Что ТЫ собиралась делать?

— Домой пытаюсь попасть!

— Эрин…

Юргес плюхнулся на пятую точку, наши глаза оказались на одном уровне.

— Пожалуйста, отдай мне артефакт.

— У меня нет никакого артефакта! — Для наглядности вывернула карманы. Я же не идиотка — прятать его в карманах.

— Тогда зачем ты в Акамар припёрлась?

От мужчины веяло недружелюбием и властью. Думаю, он мог бы меня скрутить и в два счёта вытряхнуть всю информацию, но пока что решил действовать «добрыми» методами. Только с его тоном это не очень-то получалось.

— Моего друга вот-вот отключат от аппаратов жизне… — запнулась, закашлялась. Дурацкий песок. — Жизнеобеспечения.

— И?

— Что «и»? Я рядом хочу быть!

— Тебе на чужую смерть нравится смотреть?

— Вы в порядке? Это мой друг. Я ни за что его не оставлю.

Юргес-старший внимательно изучал моё лицо пронизывающими до костей черничными глазами.

— Ладно. Скоро за мной приедет машина. Тебя подбросить? Он ведь в Акамарской больнице, верно?

— Не надо. — Я сощурилась, солнце болезненно выжигало глаза.

— Я тут собираюсь филиал открывать, — отец Ника без предварительного перехода заговорил деловым тоном, — не хочешь ко мне в компанию сигануть?

— Не хочу.

— Такие девочки нам нужны, — как-то совсем уж неприятно окатил он льстивыми словами, — умные.

— Я не ищу работу.

— Да? Жаль. Может, даже зря?

— Нет.

— Тогда, наверное, стоит предложить твоему руководителю? Слышал, вы с ним общаетесь так тесно, что скоро одному из вас возможно придётся уйти.

Я потрясённо уставилась на кристаллики песка, боясь поднимать взгляд — ужас окатил с ног до головы, Юргес-старший не сможет этого не заметить.

Пока я приходила в себя и пыталась справиться с парализующим отчаянием, мужчина подался вперед, обхватил меня за шею — властно, лишая свободы действий и вообще… свободы. Гладя прямо в лицо, с удовольствием закопал:

— Откуда я это знаю? Ты об этом думаешь, да? Хорошо. Значит, умеешь думать. Значит, поймёшь, что с тобой всё это время общался мой сын. Он не любит конкурентов. Ну и я не люблю тоже. Про вас с Эваном я и так бы узнал, у вас не особо получилось скрыться. А вот про то, что ты не училась в ГАУ, я бы не догадался.

Я подняла испуганный взгляд, заложив себя с потрохами.

— Ник рассказал мне парочку странных моментов: ты не узнаёшь преподов, не знаешь имена и фамилии своих однокурсников. Не разбираешься в магии. Хватаешь плетения. Всё это очень подозрительно… я навёл справки, и узнал о тебе кое-что, Эрин Шэдли. Так что слушай внимательно: наверняка ты помнишь, где находится мой дом. Сегодня вечером жду тебя с артефактом. Если не придёшь, завтра все узнают, что ты самозванка.

Поезд эпилептически трясся и бренчал так, будто детали на его днище были склеены соплями. Я хмуро разглядывала светящуюся точку под кожей — идентификационный чип. Всматривалась в ожоги на некогда нежной коже. Болючие красные пятна теперь символизировали перемены, остро чувствовалось: как раньше уже не будет никогда.