Вера Окишева - Взмах чёрного крыла

Я горько усмехнулась. Значит, оставил нам средства? Мать гробилась на двух работах, чтобы свести концы с концами, а он даже этого не знал или просто нагло лгал. Я молчала, не желая более унижаться перед своим биологическим отцом.

— Но не время выяснять отношения, дочь. Ты ведь тоже любишь своего брата, как и я. А значит, наверняка неравнодушна к его судьбе, — произнёс Фукарт, приближаясь к защитному кругу. — Он в беде, Тина. В большой беде. Я предлагаю обсудить спасение Мина в моём дворце.

Мин! Как я могла забыть о Мине? Из головы совершенно вылетело, думала только о Гетере, а мой брат, оказывается, угодил-таки в лапы дракона! Нельзя было расслабляться, ведь я так и не увидела труп ящера на кладбище, да и индеец постоянно торопил меня, отвлекал… Теперь же, сидя в малой гостиной императорских личных покоев, я стыдилась поднять глаза от полированной поверхности небольшого столика, уставленного яствами. Отец принимал меня и Гетера как самых уважаемых и дорогих гостей, и повсюду я видела блеск драгоценных камней, белизну фарфоровых ваз с расписными боками, роскошные шёлковые ткани портьер с изумительной ручной вышивкой, богато инкрустированную золотом мебель, да даже подушка, на которой я с комфортом расположилась, была вышита золотой нитью.

Император снял пальто и сидел передо мной в обычной светлой рубашке, привычной для моего мира, с шейным платком, заправленным в ворот. Трость стояла рядом, удерживаемая магией. Гетер, который успел привести себя в относительный порядок, расположился по левую руку от меня.

Я боялась за брата. Да и встречаться с драконами снова было страшно. Я первый раз с трудом пережила, второй раз может так не повезти.

— Им нужен розовый бриллиант.

— Им? — переспросила, так как помнила только одного единственного дракона.

— Да, драконы потребовали за жизнь моего наследника розовый бриллиант. Он хранится в императорской сокровищнице, которую захватили мятежники! — глядя на своего бывшего советника, с нажимом произнёс отец. В двух словах он описал нам сцену похищения наследника. Сопоставив его рассказ и произошедшее со мной на Земле, я предположила, что дракон, наверняка подумав, что я мертва, перенёсся в Тенгар и выкрал брата.

— Этого бы не произошло, — вступил в разговор Гетер, чуть подавшись вперёд, наседая на императора, — если бы вы выслушали предложения повстанцев! Я же говорил вам, что пара-тройка послаблений в законодательстве исправили бы дело…

— Мне сейчас плевать на этих разбойников! У меня сына похитили драконы! И я в любой момент могу отдать приказ о наступлении на сокровищницу! Мои воины готовы умереть за моего сына…

— Как и повстанцы готовы жизни положить ради счастливого будущего для своих детей. Если вам так нужен бриллиант, то просто пойдите на уступки, проникнитесь проблемами простых тенгарцев! Вы же задушили их своими налогами, ввергли в нищету, многие уже давно живут в лесу, так как сборщики налогов выгнали их из домов!

— Нельзя вести переговоры с преступниками, с теми, кто не считается с властью…

— Если власть ставит свои интересы выше жизни народа, то, естественно, её будут пытаться свергнуть. Но, Ваше Величество, пушки начинают говорить только тогда, когда не могут договориться между собой мудрые дипломаты. Поэтому я умоляю, прошу и требую вас быть благоразумней и не начинать бессмысленного кровопролития.

Я слушала препирательства мужчин, вспоминала слова Праотца и пыталась поймать за хвост ускользающую мысль. Зерно. Праотец говорил про какое-то зерно. А драконы собирают по мирам конкретно только эти драгоценные камни. От отца потребовали в качестве выкупа розовый бриллиант — последнюю драгоценность со священной горы.

— Ради сына я готов выжечь лес и всех, кто в этот момент будет там прятаться! Но я должен добраться до сокровищницы, Ликард! Мой сын, мой наследник в опасности! Ты что, не осознаёшь, что ему грозит смерть?

Отец уже не пытался сдерживаться, он кричал, я видела, что его распирает от гнева и безысходности. Меня одолевали те же эмоции. Но пойти против наставлений Праотца я тоже не имела права, даже мысли не могла допустить ослушаться его. Я — последний шанс для Тенгара.

— Ради возможности взять в свои руки последний розовый бриллиант вы отдадите приказ уничтожить всех повстанцев, потеряв при этом половину, если не больше, своих бойцов. Вы действительно готовы заплатить такую высокую цену за жизнь теперь уже ненаследного принца? — глядя в окно, тихо, с непонятной интонацией спросил Гетер.

Фукарт замолчал, а я с болью наблюдала, как он разрывается между любовью к сыну и долгом перед империей. С замиранием сердца я ждала его решения и оказалась совершенно не готова к тому, что император, вдруг замерев на секунду, как перед прыжком в ледяную воду, скажет, взглянув прямо мне в глаза:

— Тина, ты должна помочь спасти брата. Я знаю, я точно уверен, что повстанцы послушаются тебя! Я отрекусь от трона в твою пользу, я… Ты станешь императрицей, как того хочет твой хозяин… Только прошу, — он сглотнул и через секунду продолжил: умоляю — отдай бриллиант, спаси брата!

Гетер хотел что-то возразить, но я, не отрывая взгляда от отца, отрицательно покачала головой.

— Я не могу отдать розовый бриллиант драконам. Этого нельзя делать. Праотец сказал, что это последний шанс на спасение для тенгарцев. Если мы отдадим зерно, то наш с тобой мир, отец, наш Тенгар погибнет.

В гостиной наступила мёртвая тишина, мужчины воззрились на меня, словно впервые увидели.

— Праотец? Ты слышала Праотца? — неверяще переспросил император.

Я смогла лишь кивнуть. В душе медленно, но верно разрасталось едкое и топкое, как болото, горе. Я не знала, как быть. Как вызволить брата из лап драконов? Смогу ли я спасти его? Хватит ли у меня сил?

— Да, отец, слышала, — кивнула в ответ, украдкой взглянув на Гетера, который сидел с прямой спиной, преисполненный достоинства. На его губах угадывалась тень улыбки, которую он дарил мне, словно поддерживая, а теплота в чёрных глазах придавала уверенности, что он поддержит меня всегда. Праотец велел доверять своим помощникам, кого он имел в виду? Возможно, советника? Не повстанцев же?

— Это ещё раз доказывает, что Тина ваша наследница, — выдохнув, заключил Гетер, криво улыбаясь императору. — Судьбу не обыграть…

— Разве ты, Гетер, не сделал то же самое в своё время? — надменно отозвался тот в ответ.

Рука отца чуть дрожала, когда он взял пиалу в руки, поднес её к губам и тихо добавил:

— Разве твоей судьбой не были грязные трущобы, где ты родился? Разве тебе было предначертано взлететь до таких немыслимых высот?