Невинная для бандита (СИ) - Данич Дина

— Тем более что мы можем провести время куда более интересно, — порочно прошептал он, поднимаясь из кресла вместе со мной и направляясь к кровати. — Гораздо более интересно…

Можно было бы попробовать настоять и все же повторить вопрос. Попытаться объяснить, почему мне хочется какой-то стабильности и определенности. Но я не была уверена, что получу хоть что-то в ответ. К сожалению, Герман был не тот человек, который просто так откроется. Оставалось надеяться, что его собственнические замашки были не просто так, и что рано или поздно я получу ответы на свои вопросы. Пусть не в том виде, в каком девушки обычно ждут от своих избранников. Но все же…

Глупо было отрицать, что мое сердце тянулось к этому мрачному, закрытому мужчине. И пока он был рядом, хотелось урвать еще немного тепла. Ведь истина заключалась в том, что я действительно надеялась, что между нами все возможно. Особенно теперь, когда правда про Анну, наконец, всплыла…

Четыре месяца — весьма небольшой срок. Скрываться это время не казалось мне чем-то напряжным.

Изначально.

Так я думал, когда планировал свой уход из-под удара Вацлавского.

Но оказалось, что помимо текущих сложностей, которые нужно было решать, выплыло еще одно обстоятельство. А точнее, то, на что я не то что не рассчитывал, а даже не подозревал.

Потребность. Блядская потребность в рыжей девчонке оказалась куда сильнее, чем я думал.

Знал, что Руслан сделал все, как надо. Видел ее фото вместе с Катей. Знал, что ее охраняет надежный человек. И бесился.

Что это он был там. Что каждый день вместе с ними проводил время на прогулке, что он держал на руках малышку, а не я.

Что ему Сеня готовила щи-борщи.

И каждый раз в груди поднималось что-то по-настоящему темное и опасное. Умом понимал — мужик выполнял свою работу. Они отлично вжились в легенду и просто жили. Катюша росла, а Есения и Денис… сближались.

Они стали похожи на долбаную семью!

И если поначалу я списывал все на то, что после Ани у меня осталась только племянница, то чем больше времени проходило, тем сильнее во мне укреплялась уверенность — дело не только в ребенке.

Я испытывал голод. Голод по ней. По рыжеволосой упрямице, которая одна умела смотреть так, что в груди начинало сжиматься.

Словно сопливый пацан, разглядывал фотоотчет и злился.

Пока не сорвался…

Хер знает, как вышло, но осознал все, уже находясь в их доме, стоя в спальне Есении. Когда назад было уже поздно поворачивать. Не зря же вырубил охранника, которого сам же и приставил.

Я думал, что полегчает. Отпустит, и смогу дышать свободно. Утолю свой голод, и вернется трезвость ума. Но, блядь, нет! Ничего подобного!

Целая ночь безумного траха не ослабила моей зависимости. Наоборот. Я, словно конченный наркоман, хотел еще. Мне нужна была доза. Снова и снова.

Хотелось почувствовать ее, услышать стоны, выпить ее страсть, заставить молить…

Отзывчивость девушки поражала. Я всему обучил ее сам, показал, как и что надо делать. Она была идеальной в постели. Именно такой, как мне хотелось.

Но странное чувство, что дело не только в сексе, свербело где-то глубоко в груди.

Ее шок, потаенная радость в глазах, которую она не выставляла напоказ, как прижималась, стараясь убедиться, что я правда жив.

Черт, это все сводило с ума.

И, пожалуй, впервые мне было настолько тяжело уходить. Я будто оставлял часть себя там, в спальне небольшого дома.

Терпение всегда меня выручало. За годы оно, казалось, было натренировано так, что я мог этим поистине гордиться. Но в этот раз оно словно дало сбой.

Я чувствовал себя зверем в клетке, которому до момента свободы нужно было подождать всего немного, но для меня это время растягивалось неимоверно.

Никогда и никого я не желал увидеть с такой силой. Не спасали даже регулярные фотоотчеты. Казалось, еще немного, и я окончательно двинусь кукушкой — начну обводить дни в календаре.

Долбаные чувства, определение которым я не находил…

Зато когда, наконец, наступил момент, и я смог снова прийти к Есении, это было чем-то запредельным. Настолько, что я отступил от своих правил и поддался моменту.

Никому и никогда я не отчитывался, полностью следуя своему курсу. Но ее фразы, слетевшие с губ… Всего пара каких-то мгновений, и я принял для себя важное решение. Впустил ее туда, где была по-настоящему только моя территория.

Зачем? Какого хера я стал оправдываться перед ней? Разве имело значение, кем была Анюта? Это мое прошлое, которое никак не касалось девушку. Но я сделал исключение.

Для нее. Ради нее?

Импульсивный, нелогичный поступок. Не первый в отношении Сени. И весьма вероятно, не последний. И даже несмотря на то, что я еще долго после пытался понять, откуда взялся этот порыв, не ощущал неправильности.

Словно так и должно быть. Словно мы — как части чего-то единого.

И это пугало. Впервые я становился зависимым от кого-то настолько, что готов был сделать исключение, нарушить свои же принципы, чтобы… что? Стать ближе? Подпустить? Открыться? Или…

Довериться?

Будь у меня возможность, я бы остался там, с нею. Разбудил бы утром, чтобы повторить все наши безумства и добавить еще немного.

Но я не мог. Не имел права, пока вопрос с Робертом не был решен до конца. А дело хоть и двигалось в нужном направлении, но довольно медленно. Хотя бы потому, что нельзя было облажаться. Слишком многое было поставлено на карту — стоило поторопиться, и бывший друг сразу сложит два и два.

Приходилось терпеливо ждать, продвигаться предельно осторожно и постоянно быть начеку. Но в мыслях постоянно витал образ Есении.

Особенно по вечерам.

Ее фото я безжалостно уничтожал после каждого отчета. Просто из предосторожности. Все, кроме одного, на котором она была вместе с Катей. И так улыбалась ей, что любой, даже я, был готов поверить — это счастливая мать и любимая дочка.

Но все, что я мог — бессильно стискивать зубы и ждать. Ждать момента, когда можно будет вернуться уже по-настоящему.

Потому что еще одна вылазка к ним вполне может стать последней каплей, разрушившей легенду, которую так долго создавали.

Оставалось совсем немного. Какая-то пара дней, но мне они казались годами без нее.

Без девушки с рыжими волосами…

Следующие две недели я провела в ожидании.

Когда утром проснулась одна, даже почти не удивилась. Расстроилась — да. Но не удивилась. Я мало что понимала в хитросплетениях бизнеса и его обратной стороне. Однако подозревала, что такой человек, как Герман, не стал бы скрываться без особенно важной причины.

Под утро, перед тем как окончательно провалиться в сон, я услышала тихое:

“Я вернусь, Кудряшка, очень скоро вернусь…”

Возможно, это была игра моего воображения, но мне хотелось думать, что нет. Поэтому я терпеливо отсчитывала дни. И когда цифра перевалила за одиннадцать, все же расстроилась. Почему-то думала, что, возможно, между визитами мужчины пройдет примерно одно и то же время.

Но дни сменяли друг друга, а его все не было.

Я тосковала. И, наверное, это все же отражалось на моем настроении, потому что Денис не раз спрашивал о том, все ли у меня в порядке. Я же лишь натянуто улыбалась, говорила, что все нормально, и старалась прятать свои чувства подальше.

Неумолимо приближался день рождения Кати. И я тайно надеялась, что именно в этот день Герман все же появится. Ведь малышке исполнялся годик. Хотелось верить, что ввиду отношения к ней, Мороз не сможет пропустить такое событие. Поэтому я тщательно готовилась не только к празднику для ребенка, но и к продолжению ночью.

— Ты сегодня какая-то не такая, — заметил Денис ближе к вечеру.

— Да?

— Ага, — кивнул он и пристально посмотрел мне в глаза. — Поделишься, с чего такое приподнятое настроение?