Будет больно (СИ) - Еленина Юлия

— Лиза, ты ведешь себя отвратительно.

— Фил, — отвечаю тихо, — этот мальчик мне не верит, если он начнет копаться в моем прошлом…

— Остынь и соберись. Кстати… — задумчиво тянет Фил, забирая у меня сигарету и делая затяжку.

Что он еще придумал? Надеюсь, нашел выход.

— Что? — тороплю я.

— Может, тебе с ним переспать? Мальчик тогда сосредоточится на твоих прелестях, да и уровень доверия вырастет.

Сразу до меня даже не доходит смысл сказанного. Я просто хлопаю глазами, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег.

Он это серьезно? С ума сошел, что ли?

— Ты идиот?!

Фил морщится и оглядывается на открытую дверь.

— Не ори. Я просто предложил тебе выход.

— Обалдеть какой выход! — не могу успокоиться. — Это будет конец всех наших трудов.

— Да, наверное, ты права. Я уже говорил, что ты у меня умница, — Фил притягивает меня к себе за талию и оставляет легкий поцелуй на виске.

Я забираю сигарету обратно и, сделав очередную затяжку, кашляю. Опять он раскурил так, что мне крепко. Он всегда так делал. У нас не было денег, и сигарета была одна на двоих. Две затяжки Фила — полсигареты, а потом я докуривала.

— А теперь, милая, идешь в дом и ни на секунду не забываешь, что ты хорошая жена.

Киваю. Он умеет убеждать. И я уже чувствую себя увереннее. Вот только отъезд Миши… Я готова летать хоть каждый день, лишь бы не оставаться в доме с его сыном.

Надо придумать, почему я должна уехать с мужем.

Фил, кажется, понимает, о чем я думаю, и говорит:

— Останься, Лиза. Ты же помнишь, чтобы уничтожить человека…

— Надо его узнать, — заканчиваю фразу.

— Вот и молодец. Пойдем.

Мы возвращаемся в дом. На кухне никого нет. Я мою посуду, а Фил доедает остывший завтрак. Я молчу, помня о привычке Вадима появляться бесшумно и не вовремя. Да, этот невыносимый мальчишка быстро довел меня.

— Налей кофе, — просит Фил. — И пойдем на веранду.

— И мне, если можно, — Вадим так неожиданно появляется в кухне, что чашка выпадает у меня из рук.

Раскалывается на две почти одинаковые части, и я смотрю на них, пытаясь унять бешеный стук сердца. Да что же это такое?

— Какая-то ты сегодня нервная. Может, тебе врачу показаться? Он тебе таблеточки от нервов пропишет, — заботливо говорит Вадим, приседая на корточки.

Я стою истуканом, глядя сверху на его темную взъерошенную макушку. И снова подступает истерический смех. Он у моих ног. Чем не ирония?

Фил напоминает о своем присутствии покашливанием, и я, отмерев, поднимаю глаза на него. Выражение лица «Лиза, возьми себя в руки». Быстро киваю и вежливо говорю, пропустив иронию Вадима мимо ушей:

— Спасибо.

— За что? — удивляется он.

— За то, что убрал осколки.

Вот неужели просто «пожалуйста» не мог ответить?

Наливаю кофе, ставлю на поднос и несу на веранду. Занимаю свое любимое кресло, Фил опускается в соседнее и, оглянувшись, шепчет:



— А мальчик-то тебя хочет.

Округляю глаза. Наверное, у нас слишком разные представления об этом понятии. Мне-то кажется, что Вадим меня ненавидит.

— Ты что несешь? — тоже шепотом спрашиваю.

— Может, конечно, это подсознательное желание иметь все то, что имеет папочка. Но надо подумать, как сыграть на этом.

— Ты когда успел стать психологом? — не без сарказма замечаю я.

— Лиза, зубки спрячь и выйди из образа стервы, нам это не надо.

Приходится внять его совету, потому что к нам присоединяется Вадим. Третьего кресла на веранде нет, так что он берет кофе, закуривает и становится напротив нас. Переводит взгляд с меня на Фила, а потом замечает:

— Вы совсем не похожи.

Я все больше убеждаюсь, что с этой женщиной что-то не так.

Еще и этот братец… Он мне кажется каким-то мутным. Залепил Лизе пощечину, а она все равно как будто в нем поддержку ищет. Странно это все, очень странно.

И, конечно, не могу промолчать, когда мы втроем выходим на веранду. Понимаю, что не всегда близкие родственники должны быть «двое с ларца, одинаковы с лица», но не могу не заметить вслух.

Надо будет еще узнать, чем занимается этот Фил и что он вообще за человек.

После моего замечания, что они совсем не похожи, Лиза отвечает снова с этой приторной милой улыбкой:

— Так бывает.

— Ага, — соглашаюсь.

И, наверное, кто-то мог бы сказать, что я просто ревную батю к этой женщине, но интуиция орет, что мои сомнения вовсе не беспочвенны.

Фил тушит сигарету и говорит:

— Я, наверное, поеду с Михаилом Львовичем в Москву, у меня там тоже дела.

Вот еще один момент. Отец собирается уезжать, говоря при этом, что Лиза не любит перелеты, но она рвется с ним. Боится оставаться со мной в доме, удаленном от города, от людских глаз? Неужели думает, что я ее тут прирежу? Ну, или что еще…

Не о том, Вадим, думаешь. Ох, не о том…

Но я с какой-то дурацкой радостью думаю, что мы охрененно повеселимся, когда отец уедет. У меня будет несколько дней, чтобы расколоть этот орешек.

— И когда вы уезжаете? — спрашиваю у Фила вполне добродушно.

— Сегодня вечером.

Лиза вздрагивает, как только слышит мой голос. Она вообще ведет себя сегодня по-идиотски. Как будто что-то порвалось внутри. Копилось, копилось — и в итоге рвануло. То истерики, то разбитые чашки, то нервнишки.

— Тогда попрощаюсь с отцом, мне надо уехать в город. Не знаю, когда вернусь. Кстати, Лиза, — улыбаюсь так открыто и мило, — не одолжишь машину? А то я свою на СТО загнал.

Она недоверчиво хмурится на секунду, но потом отвечает:

— Конечно, только и Мишина в гараже.

— Не люблю мерсы, дай лучше свою простенькую «Шкоду».

— Ну хорошо, — пожимает она плечами.

— Я потом, честное слово, организую чистку салона.

Лиза снова хмурится и спрашивает:

— В смысле?

— Ну если я в салоне кого-нибудь трахну. Знаешь, я полгода жил в США, там и вошло в привычку трахаться в машине.

Она начинает кашлять, подавившись дымом. Фил вообще никак не реагирует на мои слова. А я мысленно улыбаюсь. Мальчишеская выходка, но мне почему-то до чертиков захотелось увидеть, как она проявляет эмоции, а не носит маску.

— Не смей трогать мою машину, — цедит сквозь зубы, а братец кладет ладонь на ее локоть, наверное, успокаивает.

— Ну ладно, — отвечаю я.

Иду в дом, сразу в кабинет отца. Он сидит за столом и печатает, бросая иногда взгляд на документ рядом. Заметив меня, он улыбается и закрывает ноутбук.

— Пап, — говорю, садясь в кресло, — ключи от машины дашь?

— Конечно, в прихожей в ключнице.

— Когда вернешься?

— Через пару дней, если все пройдет хорошо.

— Тогда до встречи. Я в город съезжу. Не знаю, успею ли вернуться до твоего отъезда.

— Вадим, — зовет меня отец, когда я уже подхожу к двери.

Оборачиваюсь, улавливая в его голосе нотки, за которыми должна последовать просьба.

— Что, пап?

— Понимаю, ты не очень должно быть доволен моим браком. Она почти на тридцать лет меня младше, но я люблю ее. Тебе надо это принять. Мы с твоей мамой тоже любили друг друга, только… — отец замолкает, прервав минуту откровенности, и потом добавляет: — Не обижай Лизу, когда я уеду. Она очень ранимая.

Ранимая? Боже, батя, что с тобой сделала эта баба? Но я киваю, отвечая:

— Конечно, я все понимаю.

Обманывать родителей нехорошо, но никто же не узнает об этом. Я почему-то уверен, что Лиза промолчит, что бы здесь ни случилось в отсутствие отца, хотя сегодня утром она пыталась как-то меня очернить перед отцом. Не успела — я вовремя появился на кухне. Так что интуиция не подвела — не так проста эта дамочка.

Уезжаю в город. Сразу просто катаюсь по улицам, потом обедаю в кафе и еду к пляжу. Цепляю двух девчонок. Одна вроде скромница, а вот вторая после пары коктейлей начинает вешаться мне на шею. Кажется, она не против продолжить только начавшийся вечер. Я угощаю ее еще коктейлями и стараюсь быть обаятельным, хотя мысли только о том, как отреагирует Лиза, когда я притащу в дом первую попавшуюся девку.