Тридцать ударов плетью (СИ) - Старлайт Риша

            Я вспыхиваю. Ну вот. Что и требовалось доказать.

        - Не смотри так, солнце! Давно дело было. До тебя еще! Она всегда на меня вешалась, запрыгивала и ноги раздвигала. А у меня после… Маши никого не было.

            - Маши? – делаю я стойку на незнакомое имя.

            - Маша, да. Моей невестой была. Потом расскажу тебе, Алин, когда-нибудь. – мрачнеет Лев на глазах.

            А я одергиваю себя: ну чего ты удивляешься?! – Льву за тридцать, естественно, что Маш и Свет и многих других женщин за его жизнь было немерено!

            - Вот и спал с ней. Коли баба дает, чего не брать? Поэтому пожалел. Глоток сделал, думаю, чего плохого? У себя дома, свое вино жру. И все. Дальше темнота. А потом твое лицо перепуганное, твой побег… Алин, эта дрянь мне в бокал что-то подсыпала! Анализ на днях придет! Я докажу тебе!

            - Лев, но ты очнулся в ее квартире, в ее постели! Голый! А говоришь, что вы пили у тебя!

            - Значит, перетащила меня. Может, у нее сообщники были, а может и сам пошел за ней невменяемый! Главное, я не вру тебе, солнце! Незачем мне!

Следующим утром чувствую себя намного лучше. Мариша предлагает погулять на свежем воздухе. Рядом с домом, где она поселила меня есть чудесный сквер, а за окном выпал первый снег. Погода безветренная и потрясающая.

            Соглашаюсь не раздумывая – проветрится надо обязательно. И чтобы с мыслями собраться, ведь вчера вечером услышала такие новости, что волосы встали дыбом. Вечером уложила Львенка и пошла пить чай, ну и случайно наткнулась на выпуск местных новостей по телевизору. Бледное осунувшееся лицо Ашотджана узнала даже не сразу – так он постарел, сдал моментально.

            - Совсем недавно я потерял своего единственного сына, - вяло комментировал он на камеру, сегодня же от меня ушла дочь.

            - А мы напоминаем, - сообщил женский голос за кадром, - что дочь уважаемого бизнесмена, Ашотджана Багратионовича, Лала Багаева умерла сегодня днем, так и не придя в сознание. Ранее ей делалась пересадка почки. Орган был взят у трупа, девушка поначалу шла на поправку, но орган так и не прижился в полной мере. Не помогли все медицинские мероприятия, переливания крови, и сегодняшним днем ее не стало.

            - Мы до последнего боролись за жизнь девушки, - как всегда косил глазами в сторону Вадим. У него тоже взяли интервью. – Никто не ожидал, что она умрет сегодня. Её состояние резко ухудшилось, и мы просто не успели подготовить ее к новой операции. Выражаем семье Багаевых самые искренние соболезнования.

            «Умерла?!» - стало моей первой мыслью, когда я обрела способность хоть что-то соображать. Не помогла Лале ни моя почка, ни моя кровь… Все напрасно. И меня калекой сделали, и ее не спасли. И не смотря на то, что мне жаль девушку, но я испытала облегчение в тот момент: слава богу! Слава небесам, что сердце Лалы остановилось внезапно, иначе Ашотджан из-под земли бы меня достал, чтобы забрать второй орган!

В общем, голова моя гудит после бессонной ночи. И Львенка надо выгулять впервые в жизни, а то малыш у меня только на балконе свежим воздухом дышит – страшно мне после кесарева было выходить с ним одной, а вот с Маришей не страшно. Поэтому одеваем двоих братиков и выходим на променад с колясками.

            Я то и дело в мыслях возвращаюсь к семейству Ашотджана, и понимаю, что это еще не конец. Старый лис потерял обоих детей, и в их гибели косвенно виновата я. Простит ли это он мне, спустит ли на тормозах тот факт, что я все еще жива и относительно здорова? Вряд ли… ох, вряд ли!

            Моя душа едва ли успевает почувствовать что-то неладное, как около нас с визгом паркуется несколько автомобилей. И я уже четко знаю, что последует дальше.

            - Мариша! Хватай детей и беги! – кричу я.

            Надо отдать должное Марине, реакция у нее потрясающая. Она стремительно вытаскивает моего Львеночка и перекладывает его в коляску рядом с Тигренком. Одну коляску катить намного легче, чем две. А двоих детей ей не унести – Львенок практически новорожденный, даже еще головку не держит. Поэтому то, как она поступает, разумнее всего. Я уверена, что она сообщит Льву о нападении на меня, и Львенка в обиду не даст.

            Мне же, не давая опомниться, моментально заламывают руки и тащат в один из раскорячившихся джипов.

            Я рыпаюсь, но это только для вида. Потому что амбалы намного сильнее меня и мне просто не смять их натиска. Меня доталкивают и запихивают в салон. Но он не пуст. Я смотрю на того, кто сидит в теплом нутре автомобиля, и мое собственное нутро, леденеет, будто внутри морозильная камера, вместо грудной клетки.

            Азамат. Собственной персоной! Мой бывший муж, жестоко отдавший меня в рабство за то, чего я не совершала. На растерзание моего тела на органы.

            - Не сдохла еще, с*ка?! Все же родила ублюдка, шалава конченная?! – рычит он мне в лицо. А потом водителю бросает: - к Ашотджану. В клуб. Спрашивать с него буду.

Снова клуб. Вернее подвал. Тот самый подвал, который теперь постоянно снится мне в кошмарах. Клетка. А в ней девушка. Только не я. Новая жертва. Запуганная и с безысходностью в глазах. Точно такие же были когда-то и у меня. Бычара стережет ее. А я рядом. Ожидаю прихода Ашотджана. Азамат связал мне руки, бросил на пол, но мне уже не так страшно. Слава богу, я уже родила и мой малыш под защитой Марины. А за себя так волноваться я не буду. Надеюсь, что помощь подоспеет вовремя.

            Однако, старый лис задерживается. Я смотрю на девушку в клетке. Интересно, они успели вырезать ей почку для Лалы или нет? Нет, скорее всего. Потому что Вадим вчера говорил о внезапной смерти. А значит, девушке повезло чуть больше чем мне. Нет Лалы, и нет проблем. Ни у кого.

            А потом слышится крепкий мужской мат. До боли знакомый. И я радуюсь ему больше, чем колыбельной матери в детстве.

            Лев… пришел за мной! Вновь и вновь он спускается ко мне в ад, чтобы выручить из беды. Вновь и вновь, возрождает меня к жизни, словно птица феникс.

            - Алина! – оглашает подвал его рев. – Ты жива, Алина?!

            - Да… - слабо отвечаю я, а потом моего мужчину швыряют мне под ноги.

            Я связана и не могу обнять его, прижать к себе, зато он может. Притягивает меня к себе, к мокрой от крови футболке. Дрался. Сопротивлялся. Но упырей больше и силы не равны. Поэтому пропустил несколько ударов. Ну ничего, он крепкий. Выберемся.

            Бычара и остальные уроды целятся в нас. Лев старается закрыть меня собой. Девушка в клетке бледная как пергамент. Еще немного и хлопнется в обморок.

            По лестнице не спеша спускается старый лис.

            - Я же говорил, что они спали до этого! – ревет Азамат безумно глядя на то, как мы со Львом льнем друг к другу

            - Это уже не важно. – сухо произносит Ашотджан. – Твоя бывшая жена понесла заслуженное наказание.

            - Нет. Эта шлюха смерти заслужила! – заявляет Азамат как ни в чем не бывало. – Я требую ее убить. Немедленно.

            Лев отчаянно матерится, сплевывая кровавую слюну на пол.

            - Смерти не смерти, но Алина должна мне кое-что. – на какое-то мгновение в глазах Ашотджана вспыхивает то самое недоброе пламя, что постоянно горело в шакаленке. – Тридцать ударов. Плетью. Помните? – обращается он к нам обоим. – И нанести их должен ты, Лев.

            - Пошли вы на хер, уроды хреновы! Оставьте мою женщину в покое! Ашотджан, ты уже детей потерял. Обоих. За все свои грехи потерял. Опомнись уже. Отпусти Алину. Дай ей жить спокойно!

            Ашотджана пламенными речами не пронять. Он сухо осклабливается и с презрением роняет: