Неподчинение (СИ) - Шайлина Ирина

— Мне нравится, — сказала она, зарываясь носом в мою футболку, а я хмыкнул только:

— Ещё бы.



Дорога появилась внезапно, едва мы вышли из леса, оказавшись на ровной местности. Поначалу я посмотрел по сторонам, наблюдая обстановку. Спокойно, вряд ли кто нас с этой стороны ожидает, мы хороший крюк сделали, оказавшись за несколько сотен километров от моего родного города.

Попутка, несмотря на мои опасения, попалась нам быстро, и уже через полчаса мы тряслись на заднем сидении видавшего многое "Ларгуса". Зай ко мне голосу прислонила и почти сразу уснула, а я только восхитился ее привычке засыпать, независимо от места и времени. Мне все чаще перепадала бессонница.

Через три часа с водителем, забавным седым мужичком, мы распрощались. Впереди был пост полиции, его решил обойти по дуге, — там как раз выйдем за кафе, понаблюдаем за дорогой.

— Ещё немножко потерпи, а дальше Таир встретит, — подбодрил Зай, она кивнула, думая о своем.

Машина, принадлежавшая Шакирову, была уже на месте. Я не спешил, залёг на животе прямо на траве, достал бинокль и принялся разглядывать. Окна сплошь тонированные, кто внутри, не разобрать. Во второй тачке охранник ковырял в зубах, глядя в мобильный телефон, больше поблизости никого подозрительного не наблюдалось.

— Чего мы ждём? — не выдержала Зай, почесав локоть. Нежная кожа расцвела красными точками в тех местах, где ее покусали мошки и комары. Не для нее такие приключения, напомнил я себе.

— Хочу убедиться, что в машине твой брат, а не муж.

При упоминании Динара она сразу помрачнела, отвернулась, а я продолжил наблюдать за нужным автомобилем. Вскоре мое терпение было вознаграждено. Окошко заднего сидения опустилось, и я смог разглядеть лицо Шакирова. Больше в салоне никого не было.

— Пошли, — скомандовал, пряча бинокль в рюкзак. Мы спустились вниз, обогнули кафе и, постоянно оглядываясь, быстрым ходом добежали до джипа. Я рванул дверь, Таир поднял удивлённое лицо, а потом заметил Зай.

— Зайка, — выходя из машины, выдохнул он, прижимая к себе сестру, а потом повернулся ко мне, — что вы, блядь, натворили? Динар объявил ее в розыск, весь город на ушах стоит.

Мне кажется, я не видела её целую вечность. По факту — несколько месяцев. Динар не запрещал родным приезжать к нам, только обставлял каждый визит кучей условностей, ведь Зай так не стабильна… а если к родным хотела ехать я, просто говорил — езжай, дорогая. Но моя дочь останется дома.

Разве могла я оставить её там одну? А старая моя эби разве могла ездить часто за несколько сотен километров? Так и выходило, словно живём на разных полюсах.

А теперь я знаю, что Ясмин не его дочь. И эби, вот она, рядом. Спешит ко мне, опираясь о клюку — совсем постарела. По морщинистым щекам катятся крупные слезы. Правильно я делала, что не вываливала на неё свои беды. Такого она могла и не пережить.

— Кызым, — шепчет, волосы мои гладит, — домой приехала…

Совсем маленькая, меня меньше. Я её обнимаю, изо всех сил стараюсь не реветь. Видимо, сколько от неё не скрывали, она чувствовала беду. Отстранилась от меня, в глаза посмотрела, вытерла мои щеки сухой, чуть шершавой ладонью — я все же заплакала, сама не заметила.

И вдруг резко стала сама собой. Маленькой властной старушкой, которая твёрдой рукой руководит целым прайдом.

— Чего встали? — повернулась к мужикам. — Руслана в баню, Таир, столы готовьте, не предупредили даже… Как знала, баню топить сказала, а вы грязные, алла сакласэн… Асия, шурпу греть ставь!

А сама меня по плечу поглаживает, пальцы дрожат. Таир хмыкнул и пошёл тащить большой стол, Руслан послушно пошёл в баню. Из дома выкатилась кругленькая — беременная Аська, кивнула мне. Подошла обнять, и не может — живот мешает, огромный, как дирижабль.

— За наследником, наконец, пошли, — улыбнулась она. — А то кому столько миллионов-то оставлять, девки мои махом все на тряпки и побрякушки спустят.

А сама улыбается — любит своих девочек. Девочки бежали так, что слышно грохот по коридору даже тут, во дворе. Я их слишком редко видела, поэтому путала, для меня одинаковые, как половинки одного целого.

— Тётя Зая! — воскликнула Мадина, а, быть может, и Латифа.

Обе они не умели стесняться, их нисколько не смущало, что мы так редко видимся. Я была их тетей, этого им достаточно. Обе ринулись ко мне в объятия, едва меня, уставшую, не сбили с ног, Аська на них шикнула рассерженно. Я глажу их головы, волосы, в которых ни одна сторона не смогла взять верх. Аська — чистая блондинка, Таир жгучий брюнет. Девочки получились словно пеплом присыпанные, цвет странный, насыщенный и невероятно идёт к их ярким глазам. Красотки получились у меня племянницы.

Девочек обнимаю, сама смотрю на крыльцо. Ясмин моя — она не такая. Это ни хорошо, ни плохо. Просто факт. Она вышла из дома осторожно. Никакие эмоции не отразились на её лице. Спускается по ступенькам, первая, вторая, третья… Я дышать словно перестаю. Тяну к ней руку. Она возле меня встаёт, руку мою принимает. Её ладошка, такая маленькая.

Близнецы, видимо, уже хорошо изучили мою дочь, поэтому отступают, давая ей необходимое пространство. Ясмин не обнимает меня, просто прислоняется головой к моему бедру, так и стоим. Большего нам и не нужно, мы — команда. Мы прошли то, что эти ясноглазые дочки Таира, надеюсь, никогда не увидят.

— Шурпа! — вспоминает эби, и снова вокруг начинается столпотворение.

Ясмин не отпускает меня от себя. Мы сидим рядом за столом. Руслан — с другого конца. Волосы его ещё не просохли после бани, ест он молча, не обращая внимания на кутерьму вокруг. Словно сдерживает себя. Иногда его тяжёлый взгляд останавливается на мне, а потом медленно скользит к Ясмин. Я бы все отдала, чтобы узнать о чем он думает сейчас. И одновременно так боюсь его мыслей…

— Девочки поначалу на неё давили, — отвлекает меня Ася. Она сидит, а живот её огромный упирается в край стола. — Я их одергивала. Они-то у меня…в общем, мёртвого поднимут. Ясмин их боялась. Но чертята мои добрые и внимательные. Они быстро поняли, что игры их Ясмин пугают, и все же нашли общий язык. Играют теперь вместе…

И потом добавляет, так резко, что я не успеваю подготовиться.

— Раньше надо было приехать, — и голос её жёсткий, не вяжется с мягким образом беременной блондинки. — Твой дом здесь.

Я отвожу взгляд. Аська слишком проницательна. Я никогда не хотела с ней дружить. Я ревновала к ней и Таира, и эби…теперь думаю, как хорошо, что она всегда тут была, рядом с моей взбалмошной старушкой, скрасила её старость. Я благодарна Асе. И когда эби, проходя, гладит по макушкам и меня, и Аську, я нисколько не ревную.

— Там малыш, — тихо говорит моя Ясмин. — Внутри, представляешь?

И тихонько, с благоговением, касается тугого круглого живота. А Ясмин вообще не любит касаться других людей. А сейчас столько восторга и удивления в её глазах, что меня жгутом боли вновь скручивает — я могла подарить ей братика или сестру, но отказалась от ребёнка ещё до того, как его у меня отняли.

И единственный, от которого я согласна детей рожать, смотрит на меня хмурым взглядом. Он зол и я вполне его понимаю.

— Пойдём, — зовёт Ясмин.

Ведёт меня на улицу, во двор. Мне до сих пор немного страшно, и за каждым углом мерещится преследователь. Я знаю, что здесь охраны, в деревне, больше, чем жителей, но все равно боюсь. Он подал на меня в розыск. А я — недееспособная. Он мой опекун. Он имеет право… И если он придёт сюда, с ордером, с полицией и со всей силой своего отца, сможет ли Таир его остановить? Смогу ли я вновь спрятаться за широкой спиной Руслана?

Одна беда — я не хочу прятаться. Я понимаю, что без силы своей семьи мне не справиться, но бог мой, сколько лет я была безвольной куклой… я хочу отвоевать свое право принимать решения, и я это сделаю. Я должна быть сильной. Ради себя и своей дочери.

— Это ягнёнок? — спрашиваю я.