Эта девочка Моя (СИ) - Царева Вероника

Я закрываю глаза и зарываюсь лицом в его шею, глубоко вдыхая.

— Теперь все хорошо, я здесь, — шепчет он мне в волосы, и на меня накатывают волны облегчения.

Я знаю, что его слова — правда.

Теперь он здесь, и я в безопасности.

Вдалеке слышен звук полицейских сирен, и я крепче прижимаюсь к Кириллу. Он держит меня в своих объятиях, защищая от Игоря, от крови, которая, как я вижу, окрасила кулаки Марка, от хаоса, происходящего вокруг нас.

Когда мир рушится на меня, я обнаруживаю, что он единственный человек, которого я хочу видеть рядом с собой.

— Ты вызвал полицию? — спрашиваю я его.

— Да, а разве ты не позвонил в полицию до того, как набрать мне?

— Нет.

Этот факт доходит до меня только сейчас.

— Все в порядке. Они уже здесь, это главное.

Полицейские заполняют комнату, отчего она кажется все меньше и меньше, но Кир не отпускает меня. Они надевают на Игоря наручники и вытаскивают его из дома, пока я мертвой хваткой цепляюсь за Кирилла.

— Мне жаль… мне так жаль, — тихо повторяет Кир, и в этот момент я понимаю, что уже знаю ответ на свой предыдущий вопрос.

Смогу ли я когда-нибудь простить его? Да.

— Я люблю тебя. Я всегда любила тебя и не думаю, что это когда-нибудь изменится.

После моих слов его руки сжимаются вокруг меня почти до боли.

— Я тоже люблю тебя, Диана. Ты не представляешь насколько сильно. Я не знаю, что со мной не так. Я не знаю, почему я продолжаю подводить тебя, но я знаю, что люблю тебя и что сделаю все, что смогу, чтобы доказать тебе это, если ты позволишь.

— Я больше не хочу расставаться никогда, — говорю я. — Я хочу быть с тобой… всегда.

— Так и будет. С этого дня мы с тобой. Ты и я.

Кирилл

Две недели спустя

Жизнь потихоньку возвращается в нормальное русло, или настолько нормальное, насколько это возможно. Все, что для меня действительно важно, это то, что Диана снова моя. Теперь я поклялся стать лучшим человеком, делать правильный выбор по жизни.

У меня давно были планы, планы, в которых я должен наверстать упущенное, надеть ей на палец кольцо и дать свою фамилию.

Я не сделаю ей предложение сегодня или завтра, но это будет уже очень скоро.

Скоро я сделаю ее полностью своей, как всегда и должно было быть. Но до этого мне важно, чтобы она полностью оправилась от ран, которые я нанес ей, и от нападения, которому подверг ее Игорь. Она часто говорит мне, что чувствует себя в безопасности рядом со мной и не хочет, чтобы я куда-то уходил без нее, даже если это ненадолго.

— Диана, — голос моего отца заполняет уши и вырывает меня из размышлений.

— Папа, — Диана с улыбкой приветствует моего отца и отпускает мою руку, чтобы обнять его.

Сегодня впервые за последний месяц, мы собрались вместе, и я наслаждаюсь этим. Я по-прежнему ежедневно бегаю, в основном для того, чтобы справиться с гневом, бурлящим в моих венах из-за Игоря, из-за того, что он оказался таким подлым и незрелым.

К тому же, это помогает мне проветрить голову.

— Как ты себя чувствуешь, детка? — спрашивает отец, пока я иду на кухню, чтобы помочь Марку с подготовкой ужина.

— Хорошо. С каждым днем чувствую себя все больше и больше похожей на себя.

Ее признание греет мне душу. Я могу только мечтать о том дне, когда она вернется к своей обычной жизнерадостной сущности. Я скучаю по этой прежней Диане.

Марк подталкивает меня в плечо, и я поворачиваюсь к нему. На его лице постоянно читается выражение стыда за то, как он вел себя со мной в последний месяц, и каждый раз, когда я его вижу, мне хочется стереть это выражение.

Он мой брат, моя семья, но то, что мы семья, не означает, что он должен мне верить. Я не могу винить его за то, что он так отреагировал, особенно учитывая все улики, указывающие на меня, и его желание защитить Диану.

— Как у тебя дела? — спрашивает он.

— Ну, у меня было бы лучше, если бы ты перестал смотреть на меня так, будто тебе все время стыдно.

— Хорошо, — его черты немного смягчаются. — Я попробую. Просто чувствую себя не в своей тарелке. Я твой брат, я должен был тебе поверить.

— Ты невиноват, это я спровоцировал произошедшее. Я обидел Диану, не так сильно, как Игорь, конечно, но у тебя было полное право верить в то, что ты видишь. Я благодарен тебе за то, что ты был рядом с Дианой, когда я не мог. Если бы не ты…

Я прерываюсь, в моей груди появляется боль. Я не хочу думать о том, каково было бы Диане, если бы ей некуда было идти.

Марк кладет руку мне на плечо, останавливая поток неприятных мыслей.

— Важно лишь то, что она вернулась к тебе, что ей становится лучше, и я надеюсь, ты не повторишь своих ошибок. Она любит тебя, и я знаю, что ты любишь ее, так что не совершай глупостей, чтобы не разрушить это.

— Подобного не случится. Я никогда не отдам ее, никогда.

Марк улыбается.

— Хорошо, потому что если ты это сделаешь, то мне придется задать тебе хорошенькую трепку.

— Не волнуйся, тебе не придется.

Мы оба смеемся, а после я иду помогать Диане накрывать на стол, пока Марк открывает бутылку вина.

— Я люблю тебя, — шепчу я в губы Диане, притягивая ее к своей груди.

Она обхватывает меня своими изящными руками, а я наслаждаюсь ощущением того, как она обнимает меня. Прошло уже две недели, как она снова моя, и все равно я не могу насытиться ее объятиями.

Когда-то давно я хотел отомстить… я хотел, чтобы она почувствовала пустоту и боль, но теперь все, чего я хочу, — это избавить ее от боли, избавить от кошмаров, которые все еще мучают ее.

Любовь, глупа, слепа и непокорна, она может лишить душевных сил и она же способна изменить все как изменила меня, полностью, безвозвратно.

Звук урчащего живота Дианы заставляет меня отстранится.

— Ты голодна? — усмехаюсь я.

— Немного.

— Марк поторопись там, Диана умирает с голода.

Она пихает меня локтем в живот и качает головой, на ее нежно розовых губах играет улыбка. В это момент громкий стук в дверь застает нас всех врасплох. После чреды допросов и подозрений, я не удивлюсь, если это снова полиция.

Я отпускаю Ди и иду к двери, открываю ее, даже не посмотрев в глазок.

Как только дверь распахивается, мой рот открывается. Шок и волнение охватывают меня, когда я вижу, своего старшего брата Станислава, стоящего на пороге в военной форме и с фирменной ухмылкой на лице.

Я в растерянности и мне приходится пару раз моргнуть, чтобы убедиться, что передо мной стоит именно он.

— Ты впустишь меня, или мне придется так и стоять снаружи? — хмыкает он, его карие глаза искрятся весельем.

Я отхожу с дороги, давая ему возможность войти.

— Что происходит? Кто… — речь Марка обрываются, когда он видит Стаса.

— Ни хрена себе, — бормочет он себе под нос. — Папа, ты должен это увидеть.

Стас закатывает глаза, делая вид, что мы драматизируем ситуацию, но на самом деле мы не виделись с ним уже больше года, поэтому к тому, что он вошел сюда без предупреждения, придется немного привыкнуть.

— Что еще, сынок, я игру смотрю, и мы с Дианой…

— Привет, пап.

— Да, чтоб меня. Вот это подарок, все мои мальчики снова дома.

Отец крепко обнимает Стаса.

— На этот раз ты останешься, да?

— Пожалуйста, скажи мне, что ты больше никогда не отправишься на чертову войну.

— Нет, теперь я дома навсегда, — отвечает Стас, эмоции не отражаются на его лице, как будто он их не испытывает или прячет, от этого мне становится невероятно грустно за него.

— Слава богу. Я скучал по тебе, сынок, как ты? Если бы ты сообщил нам, что возвращаешься домой, мы бы устроили вечеринку или что-то в этом роде.

Стас качает головой.

— Именно поэтому я и не сказал. Простое застолье с моей семьей — это все, о чем я мечтал.

Скромный, добрый, решительный и упрямый — вот лишь несколько слов, которыми можно описать моего брата. Служить своей стране это было всем, чего он когда-либо хотел, и я думаю, что это пошло ему на пользу, дало ему дисциплину. Но теперь я задаюсь вопросом, как повлияло на него знакомство с темными уголками мира.