Э. Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы

– Отлично. – Кристиан берет меня за руку и ведет к роскошному кожаному креслу. Всего кресел около дюжины. – Садись. – Он снимает смокинг, расстегивает серебристую парчовую жилетку.

Мы садимся лицом друг к другу. Между нами – небольшой полированный столик.

– Добро пожаловать на борт. Мои поздравления. – Наталия предлагает нам по бокалу розового шампанского.

– Спасибо, – говорит Кристиан, брюнетка вежливо улыбается и уходит в камбуз.

– За счастливую семейную жизнь. – Кристиан поднимает бокал, мы чокаемся. У шампанского восхитительный вкус.

– «Боланже»? – спрашиваю я.

– Оно самое.

– В первый раз я пила его из чайной чашки.

– Я хорошо помню тот день. Твой выпускной…

– Куда летим? – Любопытство распирает, и я уже не могу сдерживаться.

– В Шеннон. – Глаза у Кристиана вспыхивают, как у предвкушающего приключение мальчишки.

– Так мы отправляемся в Ирландию?

– Для дозаправки, – добавляет он. Издевается.

– А потом? – не отступаю я.

Он улыбается еще шире и качает головой.

– Кристиан!

– Потом – Лондон. – Он внимательно смотрит на меня, пытаясь предугадать мою реакцию.

Ух ты! Я-то думала, мы отправимся в Нью-Йорк, Аспен или, может быть, на Карибы. Лондон! Даже не верится. Я всегда мечтала побывать в Англии. На душе становится светло, как будто от счастья там зажглась какая-то лампочка.

– Потом – Париж, – добавляет Кристиан.

Что?

– Потом – юг Франции.

Здорово!

– Я знаю, что ты всегда мечтала съездить в Европу, – мягко говорит он. – И хочу, чтобы твои мечты стали явью.

– Мои мечты – ты. И они уже сбылись.

– Я могу сказать то же самое о вас, миссис Грей, – шепчет он.

Ну и ну…

– Пристегнись.

Я улыбаюсь и пристегиваюсь.

Пока самолет выруливает на взлетную полосу, мы попиваем шампанское и глуповато улыбаемся друг другу. Мне все еще трудно поверить в происходящее. Дожив до двадцати двух лет, я наконец-то отправляюсь в Европу, и не куда-нибудь, а в Лондон!

Самолет набирает высоту. Наталия наливает нам еще шампанского и начинает готовить брачный пир. Да еще какой – копченый лосось, жареная куропатка с салатом из зеленых бобов и картофель-«дофинэ». Стюардесса демонстрирует пример эффективности.

– Десерт, мистер Грей? – спрашивает она.

Он качает головой, проводит пальцем по моей нижней губе и вопросительно смотрит на меня – в упор, пристально, с каким-то мрачным, но непонятным выражением.

– Нет, спасибо, – лепечу я, не в силах отвести глаз. Его губы складываются в едва заметную улыбку. Наталия уходит.

– Вот и хорошо, – негромко говорит он. – Вообще-то я уже спланировал, что получу на десерт тебя.

Ой… здесь?

– Идем. – Он встает из-за стола, предлагает мне руку и ведет в хвостовую часть салона.

– Здесь ванная.

Кристиан указывает на небольшую дверцу и идет дальше, к другой двери в самом конце короткого коридорчика. Ух ты, спальня! Он оборачивается и привлекает меня к себе.

– Я подумал, что мы проведем брачную ночь на высоте в тридцать пять тысяч футов. Раньше у меня такого не было.

Ни черта себе. Еще одно «в первый раз». Я смотрю на него и чувствую, как колотится сердце. «Клуб высотников»[4]. Что-то я об этом слышала.

– Но сначала придется освободить тебя от этого сказочного платья. – В его глазах – любовь и что-то еще, что-то темное и непонятное, что-то притягательное, взывающее к моей внутренней богине. У меня захватывает дух.

– Повернись.

Голос низкий, властный и до невозможности сексуальный. Как это ему удается? Одно слово, но сколько всего оно обещает! Я охотно подчиняюсь. Он возится с моими волосами, бережно, одну за другой, вытаскивает заколки. У него ловкие пальцы, и с работой Кристиан справляется на удивление быстро. Мои волосы волнами падают на плечи, на спину, на грудь… Я стараюсь стоять неподвижно, не ерзать, но мне так хочется его прикосновений, ласк! День получился долгий, утомительный и с волнениями, и теперь я хочу его – всего, целиком и полностью.

– У тебя чудесные волосы, – шепчет Кристиан, и я ощущаю тепло его дыхания, хотя губы и не касаются моего уха. Волосы освобождены от заколок, и он осторожно перебирает их. Я чувствую мягкие касания пальцев – и закрываю от наслаждения глаза. Пальцы спускаются ниже, бережно оттягивают голову назад, открывая горло.

– Ты моя, – выдыхает Кристиан и сжимает губами мочку моего уха.

С моих губ срывается стон.

– Тише, – укоризненно шепчет он и, убрав волосы в сторону, ведет пальцем по спине, от плеча до плеча, над верхней, кружевной кромкой платья. Я уже дрожу. Он ставит первую печать над верхней пуговицей платья.

– Ты прекрасна. – Кристиан расстегивает первую пуговицу. – Сегодня я счастливейший человек на всем свете. – Медленно, с неспешностью истязателя, он расправляется с остальными пуговицами, опускаясь ниже и ниже. – Я так тебя люблю. – Его губы прокладывают дорожку от шеи к плечу, заполняя промежутки между поцелуями короткими словами: – Я… Так… Хочу… Тебя… Хочу… Быть… В тебе… Ты… Моя…

Каждое слово – глоток вина. Я закрываю глаза и наклоняю голову, подставляя ему шею, покоряясь чарам Кристиана Грея, моего мужа.

– Моя, – снова бормочет он и тянет платье вниз, так что оно падает к моим ногам легким облаком шелка и кружев.

– Повернись. – Голос его меняется, шепот напоминает хрип. Я поворачиваюсь, и у него перехватывает дух.

На мне тугой корсет из розового атласа с подвязками, кружевные трусики того же цвета и белые шелковые чулки. Он пробегает по мне жадным взглядом, но ничего не говорит и только смотрит. Зрачки его расширяются.

– Нравится? – шепотом спрашиваю я, чувствуя, как приливает к лицу кровь.

– Не просто нравится, детка. Ты просто потрясающе выглядишь сегодня. Иди сюда. – Он протягивает руку, и я, взяв ее, переступаю через лежащее на полу платье.

– Не шевелись. – Пожирая меня глазами, он ведет средним пальцем над грудями, следуя по кромке корсета. Дышать все труднее, а его палец повторяет тот же путь в обратном направлении. По спине бегут мурашки. Кристиан останавливается и жестом показывает, что мне надо повернуться. Сейчас я готова для него на все.

– Стоп.

Я стою лицом к кровати. Он обнимает меня за талию, притягивает к себе, прижимается лицом к моей шее. Потом кладет ладони мне на груди, ласкает их, кружит большими пальцами по соскам, так что они напрягаются и проступают под тонким атласом корсета.

– Моя… – шепчет он.

– Твоя… – выдыхаю я.

Оставив в покое груди, он переходит на живот, потом ниже, на бедра. Пальцы подбираются все ближе к развилке. Он спускает с моих плеч лямки и со своей обычной ловкостью расстегивает застежки подвязок.