Галина Чередий - Взгляни на птиц небесных

– Я не понимаю, Элоди! Не понимаю и не желаю понимать! И не позволю тебе отказаться от шанса только потому, что может не получиться! Ты мне нужна. Ты Валюше нужна! Мы не отпускаем тебя!

– Ну, так и я о том же. Я хочу быть с вами. Говорить, прикасаться, жить, а не умирать от дурноты в стерильных стенах, чувствуя, как мне плевать на все, кроме того, что мне плохо.

Мусса развернул ее к себе, и Элоди ощутила, как сжалось все внутри от мрачной решимости во взгляде Муссы.

– Мусса…

– Нет, замолчи и послушай меня. Мы летим в Израиль, лечимся у этого профессора, потом возвращаемся и живем долго и счастливо. И на этом точка. Других вариантов для тебя, жена, не предусмотрено!

Элоди покачала головой.

– Послушай себя! Ты не можешь бросить клуб на полгода и сидеть рядом со мной, держа меня за руку!

– Уже бросил! – фыркнул Мусса легкомысленно. – «Логово» продано. Второй, еще не открытый клуб, также выставлен на продажу. Так что еще как могу сидеть и держать тебя за руку. А главное, я этого хочу.

– Ты продал клуб? Боже, но почему?

– Просто захотел и продал. Какие еще вопросы?

– Но чем ты собираешься заниматься? – ошарашенно спросила Элоди.

– Ты уверена, что это именно то, что должно тебя занимать прямо сейчас? Моя главная задача сейчас – быть рядом с тобой. А потом разберусь. Элоди, я нормальный мужик, с руками и ногами, и голова, вроде, на месте. Я найду, чем заняться в этой жизни. Не переживай, голодать не будем.

– Мусса, для тебя все так просто?

– А какие сложности видишь ты?

– Валя. Я не могу просто повесить ее на шею к твоему отцу с Людмилой, тем более, когда не могу быть уверена в том, что Олег не выкинет что-то гадкое. Да и вообще, ты подумал, что будет, если все напрасно? Ты отказался от клуба, своего любимого детища, потратишь кучу денег на мое лечение, а все окажется без толку.

– Я не подумал! Потому что вообще не собираюсь думать в этом направлении. Если ты не готова расстаться с дочерью, значит, мы возьмем ее с собой. Мы с Синеглазкой вдвоем станем твоей группой поддержки, и тогда ты просто не сможешь отказаться и обязана будешь выздороветь.

– Все-то у тебя так просто! Олег не даст согласия на вывоз Вали за границу. А без этого мы не сможем уехать все вместе.

Мусса поцеловал Элоди в лоб.

– Он даст согласие, сладкая моя, – и недобро ухмыльнулся. – Никуда не денется. Просто позволь мне во всем разобраться, хорошо?

– Ну да. Ты, не говоря мне ничего, устроил этот заговор с моим врачом. Ты все рассчитал и продумал. Ты продал клуб и не сказал мне ни слова. Теперь ты намерен решить проблему с согласием Олега. И все это без моего участия. Даже не знаю, что мне дальше ожидать и думать о тебе.

– Ожидать, что я и дальше стану заботиться о тебе и Вале, чего бы это ни стоило. А думать обо мне? Может, то, что я, наконец, учусь быть нормальным мужиком, который должен заслонять тебя собой от всего хренового в этом мире, и на которого ты можешь положиться? По крайней мере, мне бы очень хотелось, чтобы ты думала обо мне именно так.

– Хочешь быть моим героем? – слабо улыбнулась Элоди.

– А то! Хочу, еще как! Только не заставляй меня ходить в лосинах похабного цвета и нацеплять дебильный плащик.

– Обещаю, что не заставлю. Но и ты пообещай мне кое-что.

– Я бы сказал «что угодно», Элоди, но чувствую подвох.

– Если не получится в этот раз, то ты не станешь заставлять меня пытаться снова.

– Элоди!

– Обещай!

– У нас все получится. Но если тебе нужны дурацкие обещания, то я тебе обещаю, что поступлю так, как ты захочешь. Не буду заставлять, но попыток переубедить не оставлю.

– Спасибо. И мне, думаю, стоит связаться с Софией. Нужно позаботиться о Валюше, если что…

– Вот я не пойму, Элоди, – вспыхнул Мусса. – Ты что, удовольствие получаешь, подчеркивая мою неблагонадежность?

– Прости?

Мусса слегка согнул колени, так, чтобы их глаза были на одном уровне.

– С тобой будет все хорошо. Мы будем жить и растить Валюшу вместе. Это то, что я точно знаю. Но! Если случится нечто, чего просто случиться с тобой не может, неужели ты думаешь, я такая тварь презренная, что не стану заботиться о нашей Синеглазке так хорошо, как только буду способен?

– Мусса, Валюша тебе никто.

– Она твоя дочь! А как только я заставлю Фотеева подписать бумаги об отказе от родительских прав, она станет нашей дочерью. Официально! Хотя мне не нужны какие-то гребаные бумажки, чтобы и так чувствовать ее своей. Разве ты не видела, как Марат к ней прикипел? Не заметила, что мой отец чуть не прослезился, когда мы уезжали от них в последний раз? У Валюши теперь есть семья, и одной ей быть больше никогда не светит. Поэтому прошу тебя, ради Бога, перестань ты все время о чем-то волноваться, мучиться, и позволь мне делать то, что я должен и, главное, хочу. Я стараюсь делать все правильно. Но не то чтобы я точно знал, как надо на самом деле. Позволь мне хотя бы пытаться.

Элоди смотрела в глаза Муссы и находила в них только пылкую надежду и ни грамма отчаяния или неуверенности. Даже в самой глубине.

– Хорошо. Давай попытаемся.

– Разве тебе разрешено приближаться ко мне, Крамаев? – Олег Фотеев заломил блондинистую бровь на холеном лице.

Мусса стоял на крыльце его галереи, а два шкафообразных охранника делали устрашающие лица, демонстрируя непреклонное желание не пропускать его внутрь.

– Дело в том, что я намерен с тобой поговорить. Мне плевать, где это делать. Могу здесь, на крыльце, если ты так ссышь выйти из-за широких плеч своих мальчиков.

– Думаешь, твоя скотская выходка в прошлый раз действительно напугала меня? – презрительно фыркнул Фотеев.

– Конечно же н-е-е-т! – развел руки Мусса, указывая на охрану перед ним. – Ты нисколько не напуган. Они тут примерзли, просто чтобы придать твоей конченой забегаловке долбаного статуса. Ладно. Клал я на самом деле на это. Мне нужно поговорить с тобой о Вале.

– Ну, в таком случае обратись к моему адвокату, – и Фотеев развернулся на каблуках, намереваясь уйти.

– Хм… Как скажешь. Он у тебя уполномочен решать финансовые вопросы?

– Что ты имеешь в виду? – напрягся Олег, оборачиваясь. – Элоди желает с меня что-то получить? Пусть даже не рассчитывает! Мой адвокат ее с потрохами сожрет.

– Да нет. Я просто хотел уточнить, в какую сумму ты оцениваешь свой полный отказ от отцовства?

Фотеев сверкнул глазами на бесстрастные лица охранников.

– Пропустите его! Только попробуй что-нибудь вытворить, Крамаев, и парни тебя в минуту раскатают ровным слоем по полу!

– Правда? Я люблю, когда все по-жесткому, парнишки, – Мусса нахально подмигнул охране, проходя внутрь.