Саския Уокер - Блудница

— Тебе неведом стыд.

Ее веки дрогнули, и она освободила рот, взяв пенис рукой и вздохнув с нескрываемым удовлетворением.

— Вы совершенно правы, однако в вашем замечании нет ни доли осуждения, сэр.

Голос ее звучал шутливо и дерзко. Говоря с ним, она сжимала в ладони его напряженный, твердый как камень член, а потом снова наклонилась и, намеренно распаляя его, кончиком языка заскользила по краю головки, где кожа так натянута, так чувствительна.

— Нет, никакого осуждения, но очень скоро нам придется уйти, так что мы должны поторопиться.

Замысловатые тени затанцевали на стенах тесной камеры, словно их потревожил поток воздуха, ворвавшийся из коридора, и он услышал ворчанье старого пьяницы в соседней камере. Сосредоточившись еще сильнее, он уловил, как что-то напевает довольный своим ужином охранник. Эти мелочи и подступающий оргазм Грегора — все это неумолимо вынуждало действовать как можно быстрее.

Язык ее снова кружил по краю головки. Когда горячий влажный бархат ее рта поглотил его набухший член, безумное возбуждение заставило его отступить к стене. Едва слышно чертыхаясь, он оперся плечами о твердую поверхность, в то время как женщина, стоявшая перед ним на коленях, продолжала сжимать и тянуть его яички одной рукой, другой плотно обхватила его фаллос у основания и скользила по нему вверх и вниз. О, как она была хороша, черт возьми, слишком хороша.

Глядя вниз, на Джесси, он видел, что и сама она была чрезвычайно возбуждена. Бедра ее раскачивались из стороны в сторону, и все тело плавно вторило этим движениям. Если он не ошибался, ей хотелось ощутить, как он заполняет ее изнутри. Эта мысль подействовала и на него самого, снова увеличивая его желание и член. Она почувствовала, как он стал еще длиннее и запульсировал с новой силой, и из глубины ее глотки снова вырвался стон наслаждения.

Достав изо рта его член, женщина обратила взор к Грегору. Ее необыкновенные голубые глаза блестели в сиянии свечей, но пальцы продолжали искусно ласкать пенис.

— Вы намерены поторопить меня?

— Нет. — Он схватил ее за руку, поднимая с колен, и резким движением развернул ее так, что теперь она оказалась прижатой к стене. — Но я вынужден взять ситуацию в свои руки, пока ты не привлекла внимание охранника своими вздохами и сладострастными стонами.

Это могло случиться уже очень скоро, и он должен быть готов освободить их и не остаться при этом неудовлетворенным и со спущенными брюками.

С ее губ сорвался радостный смех. Неужели у нее отсутствует чувство страха? Очевидно, лишь поцелуй мог заставить ее замолчать, чем он и собирался воспользоваться, когда будет насаживать ее на свое копье. Он поднял ее нижние юбки и впился пальцами в аппетитные ягодицы, приподнимая ее над землей. Она вновь издала тихий, как будто невольный стон, а затем одобряюще замурлыкала и обхватила его ногами, притягивая к себе и словно заманивая в свой чувственный плен.

— От тебя много шума, детка.

— И что с того? Быть может, вы из тех мужчин, кто презирает женщин, находящих в этом наслаждение?

— Совсем наоборот. — Ему стоило немалых усилий овладеть своим голосом, чтобы ответить.

Внезапно он почувствовал всепоглощающую пульсацию внизу, где-то глубоко изнутри, которая предвещала приближение неминуемого головокружительного оргазма. Если бы охранник вошел в это мгновение, им обоим пришел бы конец.

— Отлично. — Она сверкнула взглядом своих необыкновенных глаз и опустила край корсета, освободив из его плена свои груди, чтобы сжимать их в ладонях и дразнить соски. Большим и указательным пальцами она сдавила твердые бутоны сосков и с силой потянула за них. Когда она сделала это, из груди ее снова вырвался сдавленный стон.

Грегор стиснул зубы. Ее действия возбуждали в нем дикое желание кусать эти нежные соски, так чтобы заставить кричать ее еще громче — что было равносильно самоубийству, учитывая обстоятельства. Она провоцировала, сводила его с ума своим вызывающим поведением, эта хитрая девица. Он решил, что нужно будет и впредь помнить об этом.

— С тобой будет масса проблем, дорогая, теперь я в этом не сомневаюсь.

Она рассмеялась нежно, но он почувствовал выражение нестерпимой жажды и вожделения в ее взгляде. Это был искушенный взгляд опытной и весьма проницательной шлюхи, но тем не менее все его тело отзывалось желанием, член жаждал погрузиться в ее лоно. Он согнул ноги в коленях, прижался к ней, и, когда головка коснулась ее влажных губ, она вздрогнула.

— Ах вот чего ты хочешь. И поэтому ты ничего не боишься.

— Возможно, — ответила она, и глаза ее сузились до маленьких темных щелочек, словно она пыталась что-то в нем рассмотреть.

Она снова готова была рассмеяться, но он не позволил, прильнув к ее губам в поцелуе. Его язык проник в ее рот так же решительно, как скоро он проникнет в ее тело.

Она обвила руками его шею и, освободившись от жадного поцелуя, плечами прислонилась к стене. Ее груди, не сдерживаемые корсетом, содрогнулись прямо перед ним, когда она, выгнув спину, совершила бедрами такое ловкое движение, что член с легкостью вонзился в ее жаркое скользкое влагалище.

Грегор давил на нее весом своего тела, стараясь уловить нужный ритм. Вталкивая член все глубже, он наслаждался тесным и упругим пленом ее вагины. Ее возбуждение достигало предела, он же жаждал удовлетворить похоть их обоих. Эта сумасшедшая связь захватила его настолько, что все мысли слились в один едва различимый поток. Лишь где-то в самой глубине сознания билась мысль о том, остались ли у него еще хоть какие-то чувства.

Пылким шепотом она умоляла не останавливаться и вдруг, закрыв ладонью рот, заглушила свой собственный крик, что вырвался, когда он вошел еще глубже, буквально вдавив ее в стену. Ему невероятно нравилось смотреть на нее сейчас. Он расставил ноги еще шире и, приняв удобное положение, незамедлительно воспользовался им. Ее блестящее влагой, горячее влагалище с каждым толчком плотно и жадно обхватывало его набухший до предела член. Грегор шепотом проклинал все неудобство сложившейся ситуации и несоответствие обстановки.

Она крепко обняла Грегора за шею, и он почувствовал, как шепот обжигает его ухо, неотвратимо приближая оргазм.

— Еще! Еще сильнее, сэр!

Ему пришлось закрыть глаза и сконцентрироваться на мгновение. Его потребность освободиться была всепоглощающей. Манящие движения ее тела, ее искусный язык и нежный горячий рот и ствол, скользящий в ее влажной плоти, — все это неизбежно должно было заставить его кончить.

— Я ни за что бы не позволил тебе так торопиться и подгонять меня, если бы мы были в других обстоятельствах.