Пари с бабником - Маргарита Аланина

— Мирон, — ёрзаю на нём, давая понять, что ещё секунда промедления и я стану злобной фурией.

Бьёрквист молча изучает меня с ног до головы и тянется за презервативом. Этот гад специально медлит! Я выхватываю пакетик и беру дело в свои руки. Справившись, я силой отталкиваю товарища Мирошу к стене и седлаю его.

Плавно погружаю мощный член в себя и закатываю глаза от удовольствия.

— Чертовка, — стонет Мирон и кусает левую грудь. Я выгибаюсь и кричу от прилива сладостной болит.

Решив уничтожить остатки моего сознания, Мирон просовывает между нами руку и большим пальцем давит на клитор.

— Ещё, — шепчу.

Мой истязатель искусно ласкает напряжённую горошину и я не выдерживаю. Падаю в искрящуюся наслаждением бездну.

Едва всполохи оргазма стихают, я начинаю плавно покачиваться. Мы идеально чувствуем друг друга. Двигаемся в размеренном темпе. Обволакивающая нежность витает вокруг. Нам не надо слов, чтобы выразить чувства. Достаточно взглядов.

Находясь в шаге от оргазма, Мирон ускоряется. Глубокими толчками он доводит нас обоих до грани. Блаженная нега подхватывает нас горячим вихрем, и мы совершенно теряемся друг в друге. Загнанное дыхание сплетается также как и наши тела. Я каждой частичкой отдаюсь чувственному мигу. Отдышавшись, Мирон ложится на кровать. Я, как маленький птенчик, устраиваюсь у него под боком. Мне уютно и тепло.

— А ещё я решила сделать ремонт, точнее поклеить обои, — заявляю совершенно не в тему.

— Нам понадобится много презервативов, — Мирон хищно улыбается. Оуу…кажется, ремонт будет очень увлекательным.

— Я сделаю противозачаточный укол, — оставляю лёгкий поцелую на липкой от пота широкой груди.

— Это вторые лучшие слова за сегодня, — он ведь не преувеличивает! Он реально так считает!

Мы бесконечно долго и преступно мало одновременно лежим в обнимку. Прерывает нас звонок домофона. Надо же, доставка наконец-то приехала, а мы даже пылью не успели покрыться.

Мирон берёт доставщика на себя, а я одеваюсь и лениво бреду на кухню. По-моему, произошедшее здесь ранее — самое лучше применение для этой комнаты. Ложки-поверёшки после такого не вдохновляют.

Разложив ароматную еду, мы садимся друг напротив друга. Коты, которые до этого пропадали в Аниной бывшей комнате, прибегают на запах и запрыгивают вместе на один стул.

Мы — маленькая семья.

— Почему полиграф? Как ты додумалась? — Мирон, видимо, заразился от меня склонностью к внезапным разговорам. Или ностальгирует?

— Я статью про него как-то читала, стало интересно кого-нибудь к проводкам подключить. А тут ты как раз. Чем не подопытный? Думала, ты испугаешься и не согласишься.

— Ты не учла, что у меня есть сила воли.

— Ага. Я честно надеялась на твой проигрыш, — сообщаю без обидняков.

— У тебя не было шансов.

— Лучше молчи, — предостерегающе стреляю в него глазами. — А представляешь, если бы я не проиграла? После одного раза мы бы разбежались и больше не встретились.

— Ты бы не устояла и сама пришла за вторым разом, — самодовольно лыбится. — Я бы снял пирсинг.

— Бу-бу-бу, — ворчу, не желая признавать его правоту. Я бы действительно заинтересовалась разницей в ощущениях.

Остаток трапезы мы болтаем о предстоящей поклейке обоев. Бьёрквист настаивает на чёрных, а я протестую всеми фибрами души. Я буду жить в чёрной комнате только, если у меня крыша поедет!

Во время нашей перепалки, я невольно задумываюсь о словах Мирона. Смешно вспоминать, как я пыжилась не проиграть. Кто бы мог подумать, что я буду безгранично счастлива рядом с Мироном. Кто бы сказал, что за оболочкой бабника скрывается внимательный и заботливый человек. Целиком и полностью мой человек!