Пари с бабником - Маргарита Аланина

Претензия значит? Отлично. У меня тоже есть несколько слов!

— А ты мог Роме ответить по-другому! Менее однозначно. Мог не давать говорить, а высказаться, — эмоционально парирую. Блин, я завелась не на шутку. И всё-таки лучше объяснить, почему столь яростно отбрыкалась от него. — Я сама того не желая провела параллель между тобой и мамой. Я каждый день ходила к ней и бесконечно верила в лучший исход. Ожидания не оправдались. Ив байку про телек я до последнего верила. Сомневалась, но верила. На тебе моё терпение лопнуло. Я не готова была околачиваться под стенами неприступной крепости. Факты лежали под носом. Плюс ты сам сказал прямо, что… — Мирон останавливает меня, приложив палец ко рту.

— Я не страдаю провалами в памяти. Я действительно облажался тогда, — с силой тянет свои волосы и вздыхает. — Запомни. Мне важно знать, где ты и чтобы ты знала, где я. Хочу видеть тебя в своём кабинете лежащую на диване с телефоном в руках. Хочу, чтобы запах кокоса не выветривался с моей одежды. Хочу, чтобы утром ты ходила голая по моей квартире. Хочу знать, что только мой член будет в тебе и никаких других в будущем не возникнет.

— Ммм…сколько хотелок у вас, господин Бьёрквист, — кончиком языка играю с мочкой его уха. — У меня их тоже их много. Одна из них — стопроцентная верность, — угрожающе шепчу.

Мирон обхватывает моё лицо ладонями и долго-долго гипнотизирует. Безмолвно передаёт уверенность.

— Запоминай, — Бьёрквист отдаёт очередной приказ. — На Ксюшу у меня за три года ни разу не встал и не встанет в будущем. Арина и остальные теперь мне за все бабки мира не упали.

— Учти, будут поползновения— тебя ждёт учесть Мурзика, — пальцами делаю ножницы. — Смотреть можешь сколько угодно, но руки держи при себе.

Глупо запрещать смотреть. Во-первых, у Бьёрквиста есть глаза, а значит, на людей вокруг, в том числе и девушек, смотреть он будет. А во-вторых, доверие же ещё не отменено в отношениях? Если Мирон хочет быть верным, то будет без напоминаний. Грызть его за каждое неугодное мне телодвижение — это не отношения, а издевательство над нами обоими.

ёрзаю попой, намекая на желание прекратить болтать.

— На тебе, — кладёт руки на мою грудь.

— Мирош, мы тут разговоры разговариваем, — шутливо хлопаю по пальцам.

— Мне не мешает, — усиливает давление, заставляя меня пискнуть от удовольствия. — Тебе тоже не мешает.

И впрямь не мешает…

Мирон прикусывает мою шею и спускается к груди. Носом проводит по вырезу майки и оттягивает ткань вниз, заставляя запрокинуть голову и подставить свою единичку под ласку.

— Подожди минутку, — сбивчиво прошу и тянусь за телефоном. Мне надо кое-что сделать.

— Ты другого времени не нашла? — рычит, языком забираясь под ткань лифчика.

Меня обжигает желание не останавливать его. Только у меня осталось одно незавершённое дело. Минута не уменьшит нашего возбуждения.

Набираю Мирона. Он достаёт телефон из кармана и как он абсолютно непонимающе смотрит на экран. Неужели до него не доходит?! Я же обещала позвонить. Разговор о нас будет завершён таким образом. Плюс забавно сидеть рядом и говорить по телефону.

— Привет, — говорю в трубку и не прекращаю следить за выражением лица Мирона.

— Привет.

— Я немного в тебя влюбилась.

— Немного? — хитро сощуривается, удерживая моё лицо одной рукой.

— А может много… — изображаю глубокую задумчивость. Для достоверности кладу палец на висок.

— Ты очень плохой Кокосик, — большим пальцем мажет по моей нижней губе. Ещё тоньше он намекнуть не мог.

— Очень-очень? — соблазнительно облизываю губы.

Поцеловав ухмылку на губах своего любимого, я плавно стекаю на пол.

Мирону не надо ничего говорить. Он уже ловко справляется с ремнём и ширинкой.

Он столько раз намекал мне на ласку губами, и всегда его ждала дивная птичка — обломинго. Любой бы уже перестал грезить об этом.

Обломать сейчас кажется кощунством.

Становлюсь коленями на пол и смотрю снизу вверх. Черт, от возбуждения меня потряхивает. Про Мирона говорить вообще нечего. На его лице застыла гримаса предвкушения. Он буквально пожирает мои действия глазами.

Освобождаю вздыбленную эрекцию и обхватываю плотным кольцом губ головку. Кончиком языка вожу по упругой плоти, смакуя солоноватый привкус. Пирсинг звонко ударяется о зубы. Это настолько эротичный звук, что у меня вырывается лёгкий стон из груди. Моему стону вторит шипение Мирона. Его рваное дыхание ласкает слух. Мне хочется довести Мирона до исступления. — Летта, возьми глубже, — он перебирает мои волосы и слегка надавливает на затылок.

Решив удовлетворить просьбу нетерпеливого любимого несколькими секундами позже, я продолжаю выводить узоры на нежной коже. В такт энергичным движениям языка провожу по основанию члена несколько раз. Беру в руки тяжёлые яички и осторожно перекатываю их в руке. Пах Мирона пышет жаром и у меня между ног тоже становится жарко. Я едва владею собой.

Услышав грудной стон Мирона, начинаю плавно спускаться губами вниз по стволу. Беру максимально глубоко и подаюсь назад. Потеряв счёт времени, я раз за разом повторяю свои действия.

— Летта, помедленее. Я скоро кончу, — рычит, запрокинув голову.

Захват на волосах ослабевает, но я не обращаю на это внимания. Закрываю глаза и продолжаю доставлять Мирону удовольствие. В последний момент, парень подаётся бёдрами назад, оставляя во рту только головку. Пульсация на языке достигает пика и с протяжным рыком Мирон взрывается.

— Кокосик, я тебя люблю, — хрипит. Он нежно массирует мне голову и смотрит настолько нежно, что сердце щемит.

Поднимаюсь на нетвёрдые ноги и практически падаю на атлетичное тело. Подхватив на руки, Мирон несёт меня в мою комнату. Носом утыкаюсь в мускулистую шею и вдыхаю ни с чем несравнимый запах.

Опустив меня на кровать, Мирон на несколько секунд испаряется за дверью и возвращается с презервативом в руках. Со звериным рывком помогает мне раздеться. С такой же скоростью метеора он сам раздевается до конца.

Подхватив меня под попу, парень садится на мою кровать, прислонившись спиной к стене. Он без предисловий погружает язык мне в рот, и увлекает меня в страстный поцелуй. Мы неистово