Обнаженный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р.

Мужчина поймал узловатый кулак своей гораздо большей ладонью и скрутил руку, как веревку. Когда человек вскрикнул и упал на колени, толпа ахнула, а затем снова замолчала.

– Стой, – тихо сказала Мэй. – Прекрати это...

Выражение лица вампира не изменилось. Его дыхание тоже. И то и другое вполне обоснованно. Он был убийцей, который не напрягался.

Безо всякого волнения, вампир заставил человека перевернуться на спину, а затем оседлал добычу. На мгновение человек казался недееспособным от охваченного ужаса. Но что–то изменилось. В его голове что–то щелкнуло, и он начал пинаться, его нога была слишком короткой, чтобы согнуться и зацепить область промежности. Вампир дернулся из зоны досягаемости… и снова устремился вниз, нацелившись на лицо костяшками пальцев, которых человек едва избежал, перекатившись с места. Бетон треснул от удара, и человек вскочил на ноги. Его равновесие было шатким, и более сильный противник воспользовался этим: схватив за другую руку, вампир развернул человека и толкнул к своей огромной груди.

Не кусай его! – подумала Мэй. – Ты с ума сошел? С таким количеством людей…

Вот только это человек вонзил клыки в кожу, впиваясь плоскими зубами в предплечье. Это длилось недолго. Вампир оторвал его от себя вместе с куском плоти, а затем нанес второй удар кулаком.

Удар в череп сбил человека с ног, тонкое тело словно стало бескостным и рухнуло на бетон, жидкую массу удерживал только небрежно татуированный мешок из кожи.

Вампир снова улыбнулся.

Медленно. Зло. Смертельно–опасно.

Лишь слегка обозначая клыки.

Когда человек засучил руками и ногами, словно не был уверен, что они все еще прикреплены к его телу, боец наклонился и стал ждать, пока противник полностью придет в себя. Потому что, очевидно, этого было недостаточно, чтобы убить. Убивать свою жертву можно только тогда, когда она осознает, что ты забираешь ее жизнь…

Внезапно Мэй увидела перед собой брата. Под огромной угрозой лежал Роджер. Роджер был более слабым из двоих, его ждал сокрушительный удар. Роджер собирался умереть…

– Нет! – крикнула она. – Не трогай его!

Учитывая шокированную тишину толпы, ее голос разнесся по всему этажу гаража, и что–то в нем – высота? тон? – привлекло внимание вампира. Затем это ужасающее лицо повернулось к ней, и ужасные глаза прищурились.

Сердце Мэй остановилось.

– Пожалуйста, – сказала она. – Не убивай его…

Из ниоткуда вылетел человеческий удар, хлипкий, который снова не попал в челюсть.

Вот только потом пошла кровь.

Тонкая струйка. Фонтан.

Гейзер.

Из горла вампира.

Сбитая с толку, Мэй посмотрела на руку, сделавшую смазанный выпад… и что–то блеснуло в руках человека. Нож.

Когда красный дождь оросил горло и грудь этого человека, пятьсот пар ботинок и туфель на высоких каблуках сорвались с места, и толпа устремилась к лестнице. Между тем, человек казался шокированным своим успехом. А что вампир? Выражение его лица все еще не изменилось, но не потому, что он не подозревал о своей смертельной ране. Он прикоснулся к зияющей ране на его горле, а затем поднес свои блестящие пальцы к глазам.

Он словно был просто раздражен, когда его повело в сторону. Вампир осел на колени. Оперся рукой о бетон, чтобы не рухнуть полностью. Между тем, явно не зная, избежал он опасности или нет, человек вывернулся из–под вампира и рванул с бешеной – еще бы! – скоростью.

Мэй посмотрела на вампира. Затем взглянула на выход, который был забит телами, пытающимися выбраться из гаража, из района, в принципе из штата.

– Дерьмо, – пробормотала она, когда мужчина издал булькающий звук.

Не вмешивайся, – сказала она себе. – Твоя главная и единственная забота – это Роджер.

Вот только она хотела помочь. Черт, она чувствовала ответственность за происходящее, потому как именно она отвлекла вампира… и это единственная причина, почему человек выжил, единственная причина, из–за чего этот вампир умрет.

Но ее брат нуждался в ней больше, чем жестокий незнакомец.

Мужчина издал неясный звук.

– Я ничем не могу тебе помочь, – сказала она надломленным голосом.

Мужчина изо всех сил пытался что–то сказать, и когда он закашлялся кровью, Мэй огляделась... а затем подошла к нему и опустилась на колени. Для вампиров не существовало эквивалента службы 911, и даже если бы он был, мужчина терял кровь слишком быстро для любой машины скорой помощи… и даже для целителя, который мог бы дематериализоваться сюда. Кроме того, кому она могла позвонить?

Может, на номер Королевского Дома для Аудиенций?

Нет. Существовали правила, запрещающие взаимодействие с людьми, которые, как она была совершенно уверена, исключали подпольные бои в мире хомо сапиенс и попытки убить представителей этого вида на глазах у сотен безхвостых крыс. Если она позвонит людям короля, и у нее, и у этого вампира возникнут большие проблемы.

И Роджер был в приоритете.

– Если есть кто–то, кого я могу позвать…

– Иди, – сказал он между затрудненными вдохами. – Ты должна оставить меня. Спасайся сама!

Его голос был очень низким и по–настоящему грубым, и когда она не ответила, мужской взгляд сфокусировался на ней и пронзил ее голову насквозь.

– Ради бога, женщина, позаботься о себе.

Это было самое последнее, что она ожидала от него, и когда он повторил натянутые слова, Мэй поднялась на ноги и попятилась. Пока она отступала, его пристальный взгляд следил за ней, даже если она не была уверена, что он ее видит.

– Ступай, – приказал он, несмотря на то, что по шее текла кровь. – Уходи!

– Я сожалею…

– Да мне похрен!

Дрожа с головы до ног, Мэй закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

Когда она, наконец, смогла дематериализоваться, ее преследовали булькающие звуки умирающего вампира. Но у нее были свои проблемы, и здесь он был прав. Она должна была позаботиться о себе. От нее зависел ее брат.

Кроме того, тот, кто живет битвой, умирает в битве.

Это – аксиома судьбы, и никто ее не изменит.

– Откуда ты знаешь, что мы должны быть в Париже?

Когда хозяйка триплекса задала Балзу вполне разумный вопрос, он обнаружил, что ее фигура под потолочным светом полностью увлекла его внимание. Ее грудь... соски стояли, потому что было немного прохладно... и в этом тонком, почти незаметном шелке она смотрелась лучше, чем полностью обнаженная.

Потому здесь было, над чем поработать мужчине. Медленно. Языком.

Пока он прокрутил в своей голове короткое кино с их сексом, хозяйка снова заговорила с ним, ее губы шевелились, выражение ее лица было выжидательным, но не встревоженным. Но благодаря изображениям в уме Балза, он слышал лишь слова Тери Хэтчер в одной из серий «Сайнфельда»: «они настоящие, и они охрененные».

– ...ты?

– Что? – промямлил Бал. – Извините, отвлекся.

– Ты его забираешь? – Миссис указала на футляр для драгоценностей «Картье». – Футляр в твоей руке?

– Да, – кивнул он. – Забираю.

– Ох, – Выражение ее лица стало отстраненным. – Мой муж купил мне это ожерелье год назад. К нашей годовщине.

– Хочешь, чтобы я украл что–то другое?

Спустя мгновение она покачала головой.

– Нет. Все нормально.

Балз снова улыбнулся.

– По–твоему это сон, не так ли?

Миссис улыбнулась ему в ответ.

– В противном случае, я была бы напугана.

– Я не причиню тебе вреда.

– Но ты грабитель, не так ли?

– Грабители крадут вещи, – он постучал пальцем по футляру. – Мы не причиняем людям вред.

– О, это хорошо. – Ее взгляд переместились к его рту. А затем продолжил движение вниз по груди. Его прессу. Задержался на бедрах... как будто ей было интересно, что именно скрывалось за его ширинкой и насколько хорошо он умел этим пользоваться. – Это действительно хорошо. Да.

– Скажи мне вот что: твой муж здесь? – тихо произнес Балз, чувствуя, как его тело шевелится в местах, которые в последнее время крайне мало использовались.