Реванш (ЛП) - Харт Калли

Хм. Я наклоняю голову, изучая себя под разными углами, ища отвратительное уродство, которое, как я предполагала, должно было испортить мое лицо на всю жизнь, но я почти точно такая же, как и раньше. Синяки и опухоль исчезли. Если не считать того, что мой нос даже слегка не вздернут на конце, я просто... Сильвер.

Мама прочищает горло.

— Я собиралась дождаться твоего отца, прежде чем сказать тебе это, но я знала, что ты захочешь узнать новости об Алексе, как только я их получу, так что...

Я чуть не роняю зеркало, торопясь развернуться.

— Говори! Что? Что случилось? Они осудили его? — Мне уже несколько недель каждую ночь снятся кошмары. Каждый раз, когда я закрывала глаза, чтобы заснуть, меня преследовал тот факт, что Алекс лежит где-то на жесткой тюремной койке, пойманный в ловушку в одном из самых дерьмовых, самых ужасных мест на земле, и все из-за меня. Потому что он пришел мне на помощь.

Его нынешнее затруднительное положение — это все моя вина, и я даже не смогла поговорить с ним. Сказать ему, как мне жаль. Те текстовые сообщения были знаком. Я решила, что быть сильной и не позволять никому запугать меня важнее всего остального, и я не обращала внимания на эти знаки. Если бы я показывала Алексу все злобные послания, которые получала, то, возможно, никогда бы не дошло до того, что сделал Джейк. Со стороны я могла бы увидеть, что ситуация ухудшается, и настало время предпринять шаги, чтобы положить конец циклу ненависти и оскорблений. Вместо этого мой упорный отказ обратиться за помощью привел к моему собственному похищению и столкновению со смертью, а также к заключению Алекса в тюрьму.

Мама быстро качает головой, берет мою руку и сжимает ее.

— Нет, милая. Сегодня утром в здании суда было закрытое заседание. Они еще не опубликовали эту новость в местной прессе, но сегодня утром Алекса судили как несовершеннолетнего.

— Как? Как несовершеннолетнего? — Адвокаты, которых папа нанял для защиты Алекса, сказали нам прямо с порога, что это вряд ли произойдет. Они сказали, что это было чудо, что с ним обращались как с несовершеннолетним после инцидента на кладбище, и из-за его предыдущих проступков он определенно собирался предстать перед любыми обвинениями, которые были выдвинуты против него как взрослый. Узнать, что они были неправы — это своего рода шок.

— Я все понимаю. Я так же удивлена, как и ты, — говорит мама. — Мэр не должен был даже позволять мне сидеть там. Я думаю, он посочувствовал мне, зная, что ты все еще торчишь здесь.

— Погоди, ты была на суде? Мама, ты здесь уже сорок минут. Ты сидела здесь и накладывала мне макияж, как будто мы устраиваем пижамную вечеринку, черт возьми. Что случилось?

Она бросает на меня неодобрительный взгляд. Она все время забывает и ругается при мне и Максе, но, похоже, мне не позволено делать то же самое.

— Случилось то, что социальный работник Алекса — это какой-то крутой ниндзя, вот что. Марион, или Мэри, или еще как-то. Я не помню ее имени, но она была в ударе в том зале суда, Сильвер. Я никогда не видела ничего подобного.

— Мэйв?

Я видела ее только издалека и ничего не помню об этой женщине. Именно в тот день я впервые увидела Алекса в коридоре перед офисом Дархауэра, и я была очень занята, убеждая себя, что мне нужно держаться подальше от этого сексуального ублюдка со всеми этими чернилами, чтобы заметить какую-то женщину в брючном костюме. Однако Алекс много рассказывал мне о ней, и из того, что он сказал, я знала, что она профи в своей работе.

— Было очень интересно смотреть. Там был один агент наркоконтроля. Детектив Лоуэлл? Она заключила какую-то закрытую сделку с командой обвинения. Мэр сказал мне, что Калеб Уивинг согласился не рассматривать стрельбу в Джейкоба как покушение на убийство, если они скостят часть его приговора. Господи, что это за родитель такой? Я бы никогда не бросила своего ребенка под автобус ради собственной выгоды, а это, по сути, то, что он сделал. Согласившись с тем, что Алекс действовал в целях самообороны, Калеб согласился с тем, что Джейк виновен.

Мама с трудом переваривает тот факт, что Калеб может быть таким корыстолюбивым, но я — нет. В конце концов, он же Уивинг. Это заложено в их ДНК —быть эгоистичными, злыми, бессердечными ублюдками.

— Сейчас мне все это безразлично. Я схожу с ума, мама. Ради всего святого, просто скажи мне, что случилось! Алекса заключили под стражу, или…

— Ух, какая же я идиотка. Мне очень жаль, я должна была начать с этой части, не так ли? У меня голова кругом идет. Нет, Алекса не взяли под стражу, — говорит она. — Все обвинения против него были сняты, малышка. Его отпустили пару часов назад.

Отпустили?

Пару часов назад?

Как…

— Что случилось, милая? Я думала, ты будешь в восторге.

— О, это так. Это просто... ничего.

У меня голова идет кругом. Алекса выпустили из тюрьмы несколько часов назад, и он не пришел в больницу. Он не пришел для того, чтобы повидаться со мной. Если это не говорит о многом, то я не знаю, что тогда говорит. Алекс сердится на меня. Он ненавидит меня, и я его не виню. Он так старался держаться подальше от неприятностей с тех пор, как приехал в Роли, и все же мне удалось все испортить для него. Должно быть, последние три недели были для него сущим адом, пока он сидел за решеткой. Я не виню его за то, что он избегает меня, как чумы.

Как же я проживу остаток учебного года, если мне придется видеться с ним каждый день…

Черт, как же я буду жить, если мое бездействие и глупость приведут к тому, что суд по семейным делам решит, что Алекс — неподходящий опекун для Бена? Его оправдали за стрельбу в Джейка, но тот факт, что он попал в такую ​​грязную ситуацию, определенно разрушит все его надежды на возвращение Бена домой в ближайшее время.

— Ш-ш-ш, о боже мой, милая, ты плачешь? Все нормально.

Мама притягивает меня к себе, позволяя припасть к ней, пока я тихо всхлипываю в ее шелковую блузку. Это самый лучший результат, на который мы могли надеяться. Это чудо, что Алекс не будет страдать от каких-либо разрушительных последствий из-за того, что он защищал меня. Это замечательная новость... но в то же время мне кажется, что мой мир рухнул.

— Я все испортила, — шепчу я. — Я все испортила, мама.

— Нет! Нет, я не позволю тебе сидеть здесь и болтать всякие глупости. Это не твоя вина, Сильвер. Ты меня слышишь? Ничего подобного. Джейкоб Уивинг — психопат, и он заслуживает всего, что ему причитается. Алекс, наверное, просто пошел домой, чтобы принять душ или переодеться. На его месте мне бы тоже понадобилось время, чтобы расслабиться. Просто дай ему немного времени, хорошо, милая?

Раздается легкий стук в дверь. Папа стоит там с хмурым выражением лица, держа в руках ярко-розовый воздушный шар с надписью: «Это девочка!» Рядом с ним Макс сжимает букет цветов, излучая тревогу, когда встречается со мной взглядом.

— Все в порядке? — устало спрашивает папа.

— Да. Да, все в порядке. — Я шмыгаю носом и вытираю его тыльной стороной ладони. — Я готова вернуться домой, вот и все. — Дернув подбородком в сторону воздушного шара, я выгибаю бровь, глядя на отца. — Серьезно? Это девочка?

— Прости. У них не было: «Эй! Ты пережила почти смертельный опыт и наконец-то убираешься из больницы к чертовой матери!».

— Тогда, наверное, придется обойтись и этим.

Я улыбаюсь, но улыбка не доходит до моих глаз. Я разыгрываю прекрасное шоу, пока мама и папа дружески болтают, собирая остальные мои вещи, но все это время я притворяюсь, что все в порядке, притворяюсь, что мне не больно, и в моей голове снова и снова повторяются три слова.

Алекс не пришел.

Алекс не пришел.

Алекс не пришел.

Алекс не пришел.

Эпилог.

Сильвер

Скрежет и сопение за дверью моей спальни дают мне знать, что у меня посетитель. Я пряталась в своей комнате, чувствуя себя опустошенной и потерянной, в течение последних десяти часов, и время растянулось, каждая секунда — минута, каждая минута — час, каждый час — целая жизнь.