Саския Уокер - Блудница

Джесси едва стояла, но продолжала изо всех сил сопротивляться, пытаясь ударить человека, державшего ее за лодыжку. Глаза ее беспокойно метались, и Грегор заметил в них пурпурное свечение. Она пыталась использовать магию, чтобы спастись.

«Нет, Джесси. Не делай этого», — повторял он про себя.

Увидев, что Джесси падает без чувств, Грегор толкнул дверь с такой силой, что она с грохотом ударилась о стену. Свечи в комнате задрожали, пламя едва не погасло, и что-то со звуком разбивающегося стекла упало со стола. Он решительно шагнул в комнату.

Как только мужчина с кочергой повернулся в его сторону, Грегор выхватил орудие у него из рук, застав его врасплох. Направив кочергу на противника, он, размахнувшись, с силой ударил его в висок. Мужчина пошатнулся и рухнул на пол.

Увидев Джесси лежащей на столе обессиленной, измученной, в разорванном платье, он догадался об их намерениях, и сердце его бешено забилось.

К нему приближался второй мужчина, глаза его горели, ладони сжались в кулаки.

Грегор отбросил в сторону кочергу и закатал рукава, предвкушая драку.

Он позволил противнику нанести первый удар, так как тот казался худым и немощным. Когда удар последовал, Грегор с легкостью отразил его и нанес ответный, поразив неприятеля в живот.

Мужчина согнулся, громко захрипев, а Грегор тем временем нанес с очередной удар, теперь уже в челюсть. Его соперник отшатнулся, натолкнувшись на шкаф, по которому и сполз на пол уже без чувств.

Крупный мужчина снова постепенно поднимался на ноги. Грегор позволил ему встать, так как хотел еще раз выместить на нем свою ярость. Присмотревшись к нему, Грегор что-то заподозрил. Он узнал в нем того человека, что был в Данди тогда, в ту ночь, когда он впервые увидел Джесси. Он был тем клиентом, что наблюдал всю эту сцену, пока вокруг разгорались споры и делались ставки.

— Форбс Уоллес, — сказал Грегор.

— Кто вы такой, черт возьми?

«Твой брат», — мелькнуло в голове Грегора. На какое-то мгновение он даже хотел произнести это, чтобы просто увидеть выражение его лица, но и сам был не в состоянии услышать такое. Он бы хотел навсегда разорвать любую связь с кем бы то ни было из этого дома.

— Похоже, ты ее новый сутенер, — заявил Форбс.

Грегор покачал головой, затем потянулся к своему кинжалу на поясе и вынул его из ножен.

В глазах Форбса Уоллеса появился страх.

Грегор ухмыльнулся, чтобы окончательно лишить его присутствия духа, метнул кинжал вниз, так что тот вонзился в деревянный пол, и поднял готовые к бою кулаки. Взгляд Форбса метался между кинжалом и его обладателем.

— Я не стану нападать на безоружного, — сказал Грегор. — Сразимся на кулаках!

Вместо того чтобы драться честно, Форбс вдруг пошел на Грегора, как разъяренный бык, нацелившись плечом в его грудь.

Грегор отступил на шаг в сторону и поставил ему подножку. Форбс рухнул на пол, и, как только оказался на спине, Грегор набросился на него, коленом прижав его плечо, лишил возможности подняться. Кочерга лежала на расстоянии вытянутой руки от него.

Форбс ревел от боли.

— Так ты хочешь побороться? Мне это подходит.

И снова Форбс бросил взгляд на кинжал.

— Черт тебя подери!

«Он потянется к ножу, и я сверну ему шею». — Грегор снова ухмыльнулся и заломил руку противника за спину. Форбс попытался воспользоваться шансом и, сбросив его с себя, схватиться за кинжал, блестевший в свете свечей.

— Борись честно, — снова приказал Грегор, еще сильнее надавив коленом на плечо.

И снова Форбс взвыл от боли. Используя свой немалый вес, он все же вывернулся из-под Грегора, дотянулся до ножа и выбил его из досок. Кинжал упал на пол, и он схватил его.

Как только Форбс откатился назад с торжествующим выражением лица, Грегор тотчас поднял кочергу и выбил нож из его руки.

В потрясении Форбс стал кричать, умоляя о помощи, и попытался отступить назад.

Приставив кочергу к подбородку, Грегор заставил Форбса поднять голову. Он пристально посмотрел ему в глаза.

— Чего ты хочешь? — Форбс говорил быстро и испуганно. — Назови свою цену!

Из его разбитой губы сочилась кровь. На виске была глубокая кровоточащая рана от его предыдущего падения.

«Моя цена?» — Грегор уже сомневался, что может назначить хоть какую-то цену. Справедливость? Нет, теперь он хотел только свободы, свободы от прошлого.

Он надавил кочергой на горло Форбса, с трудом сдерживая желание приложить к ней всю свою силу и вес.

— Грегор. — Это был голос Джесси. Он быстро оглянулся и понял, что она очнулась и с ужасом наблюдает его борьбу с противником.

— Оставайся там, — велел он.

Он снова услышал ее тихий голос, на этот раз она произносила что-то на гэльском наречии. Кочерга в его руке стала нагреваться, а ручка ее засветилась.

Она пыталась остановить его, и она использовала магические заклинания.

Ужас вдруг овладел им. Если у них появятся доказательства, она будет изгнана.

— Джесси, нет!

Он взглядом пытался показать ей, что этого делать нельзя.

— Тебя повесят за это преступление, — предостерегала она. Глаза ее были полны страха.

Кочерга раскалилась, и он бросил ее в угол комнаты. Последний, оглушающий удар своему противнику Грегор нанес кулаком в челюсть. Затем он поднялся на ноги и размял пальцы.

Джесси встала на четвереньки, но все еще была на столе. Взгляд был безумно испуганным, тело била неистовая дрожь.

— Пойдем, мы уходим отсюда. — Он взял ее на руки и осторожно поставил на пол. В то же мгновение из коридора послышались голоса, и дверь в противоположном конце комнаты распахнулась. В комнату, держа в руке свечу, вошел человек.

Айвор Уоллес. Землевладелец постарел, но Грегор узнал его, как только тот показался в дверях.

— Что здесь происходит? — Он обвел комнату взглядом и потребовал объяснений. В это время за его спиной, в дверном проеме уже собирались наблюдатели — пожилая женщина в ночном платье, в которой Грегор узнал госпожу Уоллес, и несколько наспех одевшихся слуг.

Айвор Уоллес перевел взгляд на Грегора.

Он почувствовал, как знакомое чувство ненависти просыпается в нем при виде этого человека, который одиннадцать лет назад разрушил его жизнь, уничтожил все, что у него было.

— Я сын Хью Рэмзи.

Это не было ответом на его вопрос, но Грегор не мог не сказать этого.

Уоллес вздрогнул, узнав его, поднял на него глаза, и в это мгновение Грегор увидел его лицо во всех деталях — тот же разрез глаз, тот же подбородок и скулы, те же тяжелые брови. Как бы больно ни было признавать это, сходство было неопровержимым. Этот человек был его отцом, и, глядя на него, Грегор понимал, что отрицать это бессмысленно. Незнакомые, чуждые ему прежде чувства нахлынули на него, и он стиснул зубы. Бесконечные тайны и ложь паутиной опутали его прошлое, и на какой-то миг он возненавидел всех, даже свою мать и Хью, за то, что погубили жизни друг друга, за то, что скрывали от него правду.