Пленница (СИ) - Фальк Мия

Когда я начинаю двигаться, Виктор убирает с моей груди пряди волос.

— Хочу видеть свои сиськи и лицо.

Он тут же обхватывает мою грудь и массирует соски. Между ног проходится волна напряжения и я сжимаюсь вокруг его члена. Как же хорошо!

Я никогда еще не чувствовала себя с мужчиной так здорово!

— А вот теперь давай! Быстрее!

Мне хочется порадовать его, и я начинаю двигать бедрами.

— Вот так! Шикарная девочка!

Мы наращиваем темп. Я откидываю назад голову. Виктор вцепляется в мои бедра.

— Обалдеть!

Я тоже так думаю.

Когда меня накрывает оргазм, я падаю ему на грудь и впервые в жизни слышу, как у меня вырывается стон удовольствия.

Это было чудесно.

Виктор переворачивает меня и только тогда я понимаю, что он еще не кончил. Я привыкла в прошлом думать о таком. Сейчас я была сосредоточена на себе.

— Да ты отлично кончаешь, — Виктор переворачивает меня на спину, не вынимая члена.

Он продолжает двигаться во мне, скользя легко. У меня сейчас столько смазки, что его движения ощущаются как приятный массаж. Я расслабляюсь. Я привыкла, что секс приносит неудобство или боль. Сейчас все совсем по-другому.

Виктор крепко сжимает мои бедра, наклоняется к груди. Я жду, что он будет меня кусать, но он просто облизывает соски, играет с ними языком. От этого у меня вырывается сдавленный стон. Это очень хорошо, очень приятно.

Я даже забываю о своем первоначальном намерении не отдаваться. Может все дело в том, что я не чувствую себя сейчас подстилкой, о которую вытирают ноги? Я просто девушка, с которой занимаются сексом. Хотела бы я быть такой. Хоть раз почувствовать себя той, кого не используют.

— Как иголочки, — Виктор отрывается и дует мне на грудь, отчего соски становятся острыми.

Он просовывает мне ладони под бедра и чуть приподнимает мою попу.

— Бэмби, ты просто создана чтобы тебя трахать.

Любить — так говорил мой отец пока не умер. Он надеялся, что я выйду замуж за лучшего на свете мужчину. И до восемнадцати лет с этим у меня все было хорошо. Я встречалась с самым популярным парнем школы. Он тогда уже не был девственником, но согласился подождать, пока я буду готова. Об этом решении я сейчас жалею как ни о каком другом.

— Такая сладкая, — рычит мой любовник, долбясь в мои бедра.

Если подумать, он меньшее из двух зол.

— Хочешь посмотреть?

Не знаю как на это отвечать. Виктор приподнимает меня. Иногда мы с Максом делали это перед зеркалом, и я чувствовала себя особенно мерзко. Но сейчас мне не противно.

Я смотрю на то, как он двигается во мне и это даже немного заводит. Виктор прижимает меня ближе, усаживает себе на колени.

— Совсем не фригидная, — он кончает за несколько быстрых движений.

Обычно в такие моменты я чувствовала облегчение. Но сейчас, когда он перестал двигаться я ощущаю себя немного неудовлетворенной. Потому что завелась.

Однако я спешу слезть с его члена. Сперма течет по бедрам. После того как Макс первый раз трахнул меня в презервативе, мне поставили спираль. Так что я могу отдаваться мужчине, не думая о беременности.

Я собираюсь идти мыться, но Виктор хватает меня за руку.

— Очень сладкая, — прижимается ко мне он. — Бэмби, чем тебя порадовать?

Эти слова обжигают. Это неправильно — прямо сейчас понимаю я. Не по правилам клуба. Именно из-за этого приходил сегодня Феликс, а не из-за слов Макса.

Его беспокоит то, что кто-то здесь не трахает женщину, а занимается с ней любовью. У нас с Виктором сложились неправильные отношения. И я за это отвечу. Только если не использую свой единственный призрачный шанс.

Я оборачиваюсь к нему, прижимаюсь к самому уху и шепчу, надеясь на то, что эти звуки не уловят камеры.

— Я очень хочу на волю.

Сердце замирает.

По правилам он обязан доложить об этом организатору клуба.

Виктор довольно долго молчит, потом отстраняется.

— Бэмби… — он гладит меня по щеке. — Не хочу тебя разочаровывать.

Отводит взгляд.

— Сходи помойся.

Пока я иду в ванну, меня потряхивает от беззвучных рыданий. Надежда бывает обжигающей. И меня она просто опалила.

Я позволяю себе расплакаться только когда в ванной уже во всю льется вода. Я позволила себе думать, что он может мне помочь. А это хуже всего. Он не хочет.

Правильно, какой ему резон? Он ведь отвалил за безотказную шлюху целое состояние. Просто у Виктора определенные вкусы. Ему нравится видеть, что шлюха с ним кончает. Он одного не понимает: в клубе женщина не должна хотеть. Скоро его вышвырнут, а я достанусь новому уроду.

Все мои надежды рассыпаются прахом.

Сидя в воде, я долго реву. К счастью, Виктор не торопит, и я благодарна ему. Я провожу в ванной, наверное, пару часов, пытаясь принять суровую реальность: я никуда отсюда не денусь.

Наконец, я готова.

Я позволяю себе задуматься над тем почему Виктора так долго не было слышно только когда выхожу. Меня ждет неприятное открытие. Он изучает мой ноутбук.

Странно, раньше я думала, что у меня тут нет ничего своего.

Но сейчас мне мерзко от того, что Виктор без спроса запустил лапы в мою исповедь. Наверное, во мне говорит человеческая гордость. Есть еще кое-что: это единственный островок моего личного пространства.

— Закрой! — требую я и с ужасом понимаю, что обратилась к мужчине с приказом.

— Бэмби? — он поднимает голову.

Виктор вовсе не зол, скорее, встревожен.

— Все, что ты написала там правда?

— Ты не имел права это читать! — меня душит злость.

Это моя правда, искренние чувства. То, что я так долго хранила вдалеке от всех этих мучителей. Последнее из того, что оставалось неприкосновенным и вот он туда без спроса влез.

— Ты урод!

Но мне так дурно от того, что он практически тронул мою душу, что я готова на все. Пусть лучше изобьет.

Виктор оказывается рядом. Хватает меня за руки, прижимает их к телу, не давая мне на него наброситься с кулаками.

— Как ты мог?! Монстр! Чудовище! Как все они!

У меня истерика. Виктор только крепче держит. Он не отвечает. Я слышу его частое дыхание над своим ухом.

Еще какое-то время я пытаюсь вырваться, рычу, но потом останавливаюсь. Все это бесполезно. Как и много раз до того. Он просто отнял у меня то, что посчитал нужным.

Я всхлипываю и судорожно дышу. Мы с Виктором садимся на пол, потому что ноги у меня подкашиваются.

— Это правда? У тебя был парень?

Я перебесилась. Теперь мне уже не больно.

— И отец сдал тебя сюда, потому что ты пыталась заложить его ментам?

— Отчим, — мой голос звучит безжизненно. — А еще у меня есть маленькая сестра. Я хочу ее спасти.

Виктор выпускает мои руки.

— Твою мать, — слышу я. — Феликс говорит вы все из семей бомжей и алкоголиков. Опустившиеся люди. Я конечно знал, что все не так просто.

Мне снова становится больно. Я вырываюсь.

— Не трогай меня!

Из глаз катятся слезы, когда я вспоминаю о прошлом, о том какой я была. Он выпускает. Макс говорил, что нельзя позволять женщине своеволия. В каком-то смысле он был прав. Потому что я завожусь еще сильней.

— Ты меня уже трахнул! Получил свое! Все! Отстань! Не лезь мне в душу! Тело твое, душа моя! Ясно?!

Виктор поднимается. Мне кажется, он выглядит взбешенным. Я жду удара, но он просто выходит.

Это так удивительно.

Оставшись одна, я какое-то время отчаянно реву. Мне страшно, мерзко и почему-то одиноко.

Виктор не возвращается больше недели. В случае с Максом у меня был бы праздник. Но не с Виктором. Мне одиноко и грустно без него. Это единственный человек, который был ко мне добр, и мне кажется, он сейчас меня так наказывает за то, что я не ценила этого.

Я уже почти готова простить ему нелепое вторжение.

Наконец я так устаю сидеть в четырех стенах, что принимаю решение выбраться в зал.

И поздно понимаю, что напрасно забыла про Феликса.