Наследник для жестокого (СИ) - Безрукова Елена

— И имей в виду — сопротивление заводит ещё больше, — добавил он, но снова не получил от меня никакого ответа.

Я её знала, нужен ли он ему вообще или его устраивало, что говорит здесь только он?

— Я ещё возьму с тебя за это, — он указал на свежие царапины на лице и сузил тёмные глаза. — По полной.

Гор вдруг прошёл к двери и распахнул её.

— В Подвал её.

Куда? В Подвал? Здесь есть подвал? Мои глаза расширились от ужаса. В голове сразу же всплыли картинки и кадры из фильмов темниц средневековья. Только плен этот — не фильм, а моя жизнь.

— Хотя стоп.

Он захлопнул дверь перед самым носом парней. Он изменил свое решение?

Обернулся на меня и прошёлся взглядом по платью, которое сам же и разорвал в куски, и я безнадёжно пыталась им прикрыться. Ушёл куда-то на время через дверь, ведущую, вероятно, в его спальню прямо из кабинета. Я молча ждала, так и не решившись и шага отступить от стола. Дрожа, обнимала свои плечи руками, закрывая грудь.

Гор вернулся и принёс с собой белую рубашку. Опять свою. Он дошёл до меня и остановился. Молча протянул её мне.

— Переодевайся.

Забрала принесенную мне вещь и застыла на месте, ожидая, что он отвернется хотя бы.

— При мне.

Выбора не оставалось. Отложила в сторону рубашку. Неловко стала стягивать с себя остатки платья. А он смотрел. Ловил каждое моё скованное движение. Он наслаждался моим робким и вынужденным стриптизом, в то время как я горела от стыда.

Освободилась от лоскутов ткани и положила их на край стола. Потянулась за рубашкой и развернула её.

— Шикарное тело, — сказал он низким голосом. — Ты очень красива.

Его комплименты скорее меня злили, чем радовали, но я в очередной раз смолчала. Облачилась в рубашку и застегнул в пуговицы, одну за другой.

— Только строптивая оказалась. Надеюсь, подвал тебе напомнит, с кем ты общаешься, — продолжил он, и я нервно сглотнула.

Снова в уголках глаз собрались слезы. Я не хочу в подвал. Я же живой человек, ну как так можно поступать со мной? А если там есть…ох, крысы?

Гор вернулся к двери и второй раз её распахнул:

— Ведите.

Меня привели в подобие недостроенной комнатки, которая находилась на минус первом этаже коттеджа. Подземная парковка прямо внутри него, меня провели через неё и грубо пихнули внутрь комнаты, или даже, скорее, камеры, так, что я не удержалась на ногах и шмякнулась на задницу прямо на холодный бетонный пол.

Дверь с лязгом закрылась. Я проводила её хмурым взглядом и поднялась с пола. Здесь довольно холодно. Босые ноги тут же остыли и стали отдавать тепло бетону. Так и простыть недолго, или подхватить воспаление.

В углу, у стены стояла лавка. Без матраса. Но зато она деревянная, и не будет тянуть из меня жизнь и тепло. Мне придётся постоянно сидеть или лежать на лавке, чтобы не получить проблем со здоровьем. Впрочем, если он решил держать меня здесь слишком долго, то проблемы в любом случае начнутся.

Забралась на неё и попыталась улечься поудобнее. Но как ни ляг — жёстко, холодно, противно. Как камера в колонии какая-то. Бетонные стены и пол, очень ограниченное пространство, которое давит, отсутствие элементарного одеяла. Всё сильнее и сильнее к горлу подступала истерика.

Я не знала, сколько времени провела уже в этом подвале. Без какого-либо ориентира по времени невозможно что-то понять. Здесь даже нет окна, чтобы увидеть, светло или темно сейчас.

Это тяжело. Это угнетает. Когда ты не знаешь времени, не понимаешь, сколько уже тут сидишь и сколько ещё придётся. Когда этот жестокий человек захочет сжалиться надо мной и позволит выйти? Может, и никогда. Может, он хочет, чтобы я тут ссохлась вовсе и умерла, никому не нужная и всеми забытая.

С другой стороны, так даже лучше. Я не желаю его видеть. Он снова будет надо мной измываться и трогать в интимных местах. Я боялась, что он придёт.

Только тесных помещений я долго не могу выносить, и у меня начались панические атаки. Одеяла, чтобы завернуться с головой и спрятаться, у меня нет, поэтому в особенно тяжёлые моменты я просто собиралась в комок на жёсткой лавке, обнимала свои колени и лежала с закрытыми глазами. Заставляла себя думать, что мне тепло, уютно, мягко. Что я дома, а не в плену этого чудовища. Что папа приехал за мной, отдал этому бандиту выкуп, который он так бессовестно требует теперь и у меня, и увезет меня домой, к братьям, к любимой младшей сестре.

Но все равно приходилось временами глаза открывать и возвращаться в ужасную бетонную реальность, чтобы удовлетворить свои физические нужды или поесть то, что мне приносили на подносе. Еда стала скудная и простая. Гор наказал меня и едой.

За все время мне принесли пищу только несколько раз. Значит, не так уж долго я и сижу тут, просто здесь время ощущается иначе. Тянется, словно тоже насмехается надо мной, как хозяин этого подвала.

Забылась тревожным сном, когда услышала лязг двери. Железные замки так сильно гремели по тёмному помещению с хорошей акустикой в виду отсутствия отделки стен и мебели, что я каждый раз подскакивала, словно лавка вдруг становилась обжигающе горячей. И в этот раз я резко открыла глаза и села в самый угол, пытаясь понять, кто пришёл. Еду мне уже приносили, значит это…

Перетрясло. Тёмные беспощадные глаза уставились прямо на меня. Гор. Пришёл посмотреть на меня и на результат своего наказания.

— Как дела? — спросил он. — Понравился тебе мой подвал?

Глянула на него недобрым взглядом. Что он спрашивает очевидные вещи? Снова просто измывается.

— Вижу, что НЕ понравился, — хрипло усмехнулся он. — Хочешь выйти отсюда?

Я снова остановила на его лице подозрительный взгляд. Здесь явно какой-то подвох, но вдруг он позволит вернуться в свою комнату, если скажу, что хочу?

— Хочу.

— Но ты ещё не извинилась, девочка.

— Извините, — пробурчала себе под нос.

Он сам виноват! Никого нельзя принуждать к чему-либо.

— Не так, — снова глухо рассмеялся он. — Слова тебе уже не помогут.

Он подошёл ближе ко мне, сидящей на лавке, и поднял мой подбородок на себя. Большой палец лёг на мои пересохшие от страха губы. Я тяжело дышала, вздымая грудь, и невольно привлекая внимание тёмных глаз к ней. Когда он подходит ко мне — это всегда заканчивается плохо.

— Твои губы ведь никто пока не трахал, Ясмин?

Ответ ему не требовался. Он задал этот вопрос лишь с одной целью — унизить меня. И напугать. Он развёл мои губы пальцем, проникая внутрь и касаясь языка. Я вздрогнула и еле поборола желание убрать его руку. Он все равно возьмёт, мне его не победить.

Его палец входил в мой рот все глубже и выходил из него, имитируя секс. Глаза Хищника загорались желанием по мере того, как его большой палец становился все более влажным от моего языка.