Тереза Крейн - Райский уголок. По велению сердца

— И нашли статуи?

— Да.

— Они очень ценны?

— Сеньора Стоу, можно сказать, они бесценные. В Америке за них можно получить целое состояние.

— В.Америке, — повторила она.

— Да. Там, где есть деньги, сеньора. Мы уже нашли несколько заинтересованных покупателей.

— Но если они действительно являются таковыми, как вы считаете, вывозить их из страны вы не имеете права. Это незаконно. Не так ли?

Он невозмутимо выпустил дым в потолок.

— Именно так, — продолжала она. — Насколько я понимаю, ваш план заключался в том, чтобы заменить оригиналы на копии и вывезти их из страны? Контрабандой.

— Контрабанда — не самое подходящее слово, сеньора.

— По крайней мере, честное.

Он пожал плечами.

— Объясните мне, сеньор Лазале. Зачем вам понадобилось разыскивать моего кузена? Не проще ли было бы просто выкрасть статуи, пока вилла была пуста?

— Сеньора, умоляю вас! — Он казался шокирован ее словами. — Пожалуйста, выбирайте выражения! Братья Лазале — не воры. Мы уважаемые торговцы произведениями искусства. Да, в некоторых случаях, таких, как этот, мы, — он развел руками, — позволяем себе иногда обходить закон. Законы несовершенны. Многие так делают. Но воровать? Нет!.. Это не наш метод. Мы заключили соглашение с сеньором Своном. Копии скульптур почти готовы. А потом он куда-то пропал, и мы о нем ничего не слышали.

— Потому что мой приезд на виллу оказался неожиданным для него. Как гром среди ясного неба. — Она внезапно вспомнила промокшую от дождя пачку сигарет, брошенную у беседки. У той самой беседки, про которую кузен говорил, что не помнит ее и еще не успел побывать там. Вот и еще одна загадка раскрыта.

— Какой наивной я была, — тихо прошептала она и, помедлив, добавила. — Скажите, сеньор Лазале, сколько лет этим статуям?

Он с безучастным лицом потягивал вино, но при ее вопросе оживился.

— Очень хорошо, сеньора Стоу, что вы спросили об этом. Поскольку, как вы сами говорите, обстоятельства складываются так, что нам придется иметь дело с вами, я буду откровенным. — Он не обратил внимания на легкую ироническую усмешку, мелькнувшую на ее губах. — У нас есть все основания полагать, что им действительно много лет. Очень много, вы меня понимаете? Мы почти уверены, что их нашли при раскопках Помпей.

— Возможно ли это?

— Ну конечно! Более чем возможно. Лет тридцать назад было возможно все что угодно. И только теперь, увы, появились люди, которые суют нос не в свои дела, придумывая всякие законы и ограничения.

— Мог бы, допустим, человек, который разбирается в подобного рода вещах, определить их ценность?

Он многозначительно улыбнулся.

— Да, разумеется. Любой знаток древности понял бы это. И любое пристальное изучение вызвало бы огромный интерес.

В памяти Кэрри всплыл тот ненастный день, наполненный дождем и грозовыми раскатами, когда она, работая над планом сада и делая пометки на будущее, сказала Лео: «В следующий раз, когда буду в Багни, постараюсь найти кого-нибудь, кто разбирается в этом, и пригласить сюда.» Может быть, именно тогда он и решил, что она должна умереть? Он понял — не мог не понять — как бы она ни любила его, она ни за что не рассталась бы с этой частью наследства.

— На каких условиях вы заключили вашу сделку с сеньором Своном? — спокойно спросила она.

— На тех же, на которых мы всегда заключаем сделки при подобных обстоятельствах. На тех же, которые готовы предложить и вам. На равных началах. Как я уже сказал, деньги немалые. Вы станете сказочно богатой леди, сеньора Стоу.

Она поставила на стол свой бокал с вином, к которому так и не притронулась, и встала, глядя ему прямо в глаза.

— Нет, сеньор Лазале. Я не буду сказочно богатой леди. Потому что ни вы и никто другой никогда не прикоснется к моим статуям. Заключайте свои гнусные сделки с кем угодно, только не со мной. Если хотите продать свои подделки, продавайте, я не стану вам мешать.

Его лицо ожесточилось.

— Сеньора, может быть, вам требуется некоторое время…

— Нет, сеньор, не требуется. — Кэрри повернулась и направилась к двери.

— Сеньора Стоу! — Голос был резкий и угрожающий.

Она обернулась.

— С вами может произойти несчастный случай, если хоть слово из нашего разговора станет достоянием гласности. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? Мы должны защищать свои интересы. Могу заверить вас, что любые необоснованные заявления против нас не найдут своего подтверждения и могут только ударить по тому, кто их сделает. У братьев Лазале много друзей в самых высоких кругах… — Он прищелкнул длинными пальцами. — Запомните, это Италия. А вы, сеньора Стоу, здесь чужой человек.

— Мне не нужны ваши секреты, сеньор Лазале, — спокойно сказала Кэрри. — Я не желаю участвовать в ваших махинациях.

— А жаль, — вздохнул он. — Очень жаль…

Обратный путь в душном вагоне показался ей бесконечным. Она смотрела невидящими глазами на холмистую местность. На фоне сочной зелени травы выделялись темно-зеленые кипарисы. Они тянулись к солнцу словно длинные темные пальцы. Крошечные деревеньки дремали на жарком солнце. Кэрри немного пришла в себя после визита к сеньору Лазале и сейчас вспоминала прожитые здесь месяцы. Как, должно быть, Лео проклинал ее преждевременный приезд! Быть так близко к богатству и остаться ни с чем! Должно быть, он просто взбесился!

А потом… краска смущения залила ее щеки при этой мысли — потом он увидел, как она привлекательна, и в его богатом воображении созрел другой замысел. Он, видимо, понимал, что она никогда добровольно не согласится на вывоз статуй из Италии. Даже если бы он просто помогал навести ей порядок в доме и отправить багаж в Англию, к тому времени вилла Кастелян привлекла бы слишком большое внимание. Сеньор Беллини оказался невольным участником событий. Мэри Уэббер всюду совала свой длинный нос. Половина — Баши и Сан-Марко наблюдали за ними. Лео требовалось время. Ему необходимо было отложить продажу виллы, чтобы завладеть статуями.

И поэтому он придумал предлог для ссоры, отправился в Англию и убил Артура, чтобы затем, если верить словам Анжелики, жениться на Кэрри и таким образом стать двоеженцем. Но тут до него дошло, что, будучи ее единственным родственником, он в любом случае унаследует дом после ее смерти.

Примитивный путь к приобретению состояния. Но Лео не все рассчитал. Что-то у него вышло не так, как было задумано.

«Но беда в том, что я оказался человеком с подорванной репутацией. Настолько порочным, что неизбежно разрушу жизнь и счастье той, которую люблю больше всех на свете.» Неожиданно для самого себя Лео полюбил ее. Нежно, сильно, искренне. Она знала это с уверенностью, которую ничем нельзя было поколебать. Несмотря на все противоречия и сложности своего характера, он любил ее. И в конце концов доказал это — предпочел умереть, чтобы не погубить ее. При этом он наверняка думал о том, что таким образом искупит свою вину за смерти других, убитых им людей, видения которых не давали ему покоя.

Но лучше не думать об обмане и предательстве. Она вспомнила прикосновение его рук, выражение его глаз, когда он смотрел на нее, охваченный желанием, глубокий хрипловатый голос. Вспомнила их ссоры и примирения, ее слезы и как они любили друг друга. Как она тоскует по нему! Как ей не достает его ласк, его нежной страстности, его любви.

Он любил ее. И никто и ничто не отнимет у нее эту любовь.

Кэрри откинула голову на спинку жесткого сиденья, закрыла глаза и, убаюканная плавным движением поезда и перестуком колес, крепко заснула.

Первое, что она сделала на следующее утро — навестила беседку. Утро было чудесным, прозрачным и светлым. В горном воздухе уже ощущались первые признаки осени. Огромная бабушкина акация, раскинувшая ветви над небольшой рощицей, слегка окрасилась золотом. Кэрри любовно коснулась гладкого, почти прозрачного мрамора статуй. Да, надо как можно скорее пригласить какого-нибудь ценителя древности посмотреть их и установить подлинность. Жаль, если придется расстаться с ними. Очень жаль… Но итальянское правительство лучше нее сохранит свое древнее наследие. По правде говоря, таким бесценным произведениям искусства не место в обыкновенном саду. Хотя при сложившихся обстоятельствах ей могут позволить хранить их in situ[12] и даже помочь отреставрировать фонтан и беседку, а также благоустроить сад.

Но все это будет завтра. А пока эти прелестные и бесценные древние сокровища принадлежат только ей.

Она слегка потянулась, чтобы ослабить ноющую боль в спине, и опустилась на камень возле фонтана, точь в точь, как в то первое утро с Лео. Стрекоза сновала туда-сюда над поверхностью водоема, ее тонкие, просвечивающие крылышки отливали изумрудной зеленью.