Джессика Стил - Подходящий муж

Жермена улыбнулась.

- Эдвине это не особенно понравилось.

- Думаю, да, но у меня были другие планы - свидание с моей любимой. Я ни в коем случае не мог позвать тебя, чтобы ты подержала ее за руку. Честно говоря, дорогая, если уж ты и должна держать кого-нибудь за руку, то я предпочел бы, чтобы это была моя рука.

- О! - прошептала, дрожа, Жермена.

Лукас поднес ее ладонь к губам.

- Ты ведь веришь мне, любимая? - искренне спросил он. - Ты веришь, что она не интересует и никогда не интересовала меня? Веришь, что я оказался в ее комнате сегодня утром именно так, как я только что рассказал?

Жермена знала свою сестру, знала, на что та способна. Просто она привыкла к тому, что ее приятели бросали ее, когда их манила Эдвина.

Но Лукас - Лукас не такой, совсем не такой. Жермена не сомневалась, что он многое знает о женщинах, и теперь начинала понимать, почему он сразу разгадал Эдвину и та не произвела на него впечатления. И вес же...

Все же ей казалось невозможным, что другие бросали ее из-за чар Эдвины, а на Лукаса эти чары не возымели никакого действия.

- Ты... э-э... просил Эдвину остаться, - напомнила ему тихо Жермена.

Лукас наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.

- Мне нужна была ты в моем доме. Нет, не нужна - необходима. Без тебя я просто не мог жить. Чем больше я привязывался к тебе, тем яснее понимал, что, если Эдвина уедет, ты тоже исчезнешь. И вообще не появишься п "Хайфилде".

- Ты хотел, чтобы я там была?

- Очень. Мне было недостаточно одной встречи с тобой. Первая встреча пролетела слишком быстро. Я хотел провести с тобой день или два дня.

Ах, Лукас! У нее защемило сердце. Да, она верит ему, верит!

- И ты пригласил меня провести с тобой Рождество.

- Конечно, пригласил! Я стал испытывать потребность в твоем обществе. Вскоре мне надо будет уехать. Одному Богу было известно, когда мы встретимся снова. Если бы ты провела Рождество в "Хайфилде", то у меня появилась бы возможность увидеть тебя в первый же день по возвращении.

Жермена улыбнулась.

- А когда я отказалась, ты пригласил Эдвину остаться. А потом приехал в дом моих родителей в День подарков, якобы, оказавшись "поблизости"...

- Чтобы убедить тебя поехать со мной, - закончил за нее Лукас. - А Эдвина послужила рычагом. Ты веришь мне, Жермена?

Она посмотрела на него, и при виде его теплых и искренних глаз у нее все задрожало внутри.

- Я верю тебе.

Его лицо осветила замечательная улыбка. Жермену охватила слабость. На мгновение она подумала, что он хочет обнять ее, но вместо этого Лукас сказал: - А теперь, моя дорогая, любимая Жермена, поговорим о самом главном.

Жермена сглотнула.

- О главном?..

- Да. О том, о чем поговорили бы, когда встретились бы с тобой наедине - там, в "Хайфилде". Ты ведь собиралась прийти к нашей скамейке?

Жермена смущенно улыбнулась.

- Я тоже не могла спать. И поэтому рано вышла из комнаты.

- Любимая, - прошептал Лукас и обнял ее. - Я так люблю тебя, - бормотал он. - Я сидел на скамейке задолго до половины девятого. В девять часов уныло побрел в дом, не желая верить тому, чему должен был поверить - что ничего не значу для тебя.

- И ты прождал больше получаса на холоде! - воскликнула она.

- Я вернулся в дом, поднялся в твою комнату; твоей сумки не было, вещей тоже. Исчезло все, кроме картины, которую я подарил тебе. Мне показалось, что ты дала мне ясный ответ. Но именно в тот момент, когда я впал в отчаяние, позвонил Эш и сказал, что ты с ним и он никогда не видел тебя такой расстроенной.

Лукас вскочил и заходил по комнате. Жермена тоже поднялась.

- И ты попросил его задержать мое возвращение сюда, чтобы дать тебе время приехать первым?

- Совершенно верно. Я попросил его увезти тебя подальше от дороги, зайти в какой-нибудь дом, как будто по делу, если понадобится. Извини, любовь моя, но я не мог смириться с поражением. Просто не мог или не хотел. Может быть, это самонадеянно, но после вчерашней ночи я не мог согласиться с тем, что, казалось, смотрит мне в лицо. Я гнался за тобой, меня разрывали ярость, что какая-то женщина довела меня до такого ужасного состояния, и беспокойство, что я потерял тебя.

Потерял ее! Сердце громко забилось.

- А з-знаешь, ты ведь только что признался мне в любви, - хрипло произнесла она.

Лукас перестал метаться по комнате.

- Ты удивлена моими чувствами к тебе? - холодно спросил он.

- Да нет! Нет! - быстро заверила она.

- Тогда можно ли понимать так, что вопреки твоему бегству несколько часов назад, ты немного любишь меня? - нервно спросил он.

- Ну... больше, чем немного, если честно, - ответила она.

Лукас смотрел на нее пару секунд. Потом приказал:

- Иди сюда.

Она послушалась, и он крепко обнял ее. Прошло, наверное, минут десять, пока они стояли, прильнув друг к другу. Ушла боль разлуки, и улеглась тревога, которую они оба испытали. Потом Лукас ласково и нежно поцеловал Жермену.

- Я так люблю тебя! - прошептал он. - Когда тебя нет, образовывается такая пустота, как от физической боли. У меня внутри был какой-то вакуум... Кстати, не могла бы ты разъяснить, что ты имела в виду, когда сказала, что любишь меня "больше, чем немного"? - полюбопытствовал он, испытывая необходимость услышать настоящее признание.

Хотя Жермена никогда не говорила таких слов раньше, и ей было неловко произносить их, она все же медленно произнесла:

- Я... очень... люблю тебя.

- Возлюбленная моя! - С радостным криком Лукас обнял Жермену и поцеловал. На короткое время он удовольствовался радостью, что может прижать ее к своему сердцу, что теперь все препоны разрушены. - Когда ты это поняла?

Жермена с улыбкой отпрянула.

- Не сразу.

- Конечно, не сразу, - согласился он. - Я не слишком хорошо вел себя с тобой.

- Ты был настоящим поросенком!

- Ты великолепна! - Он усмехнулся и смачно чмокнул ее в щеку. - Так все-таки когда?

Жермену рассмешила его настойчивость.

- А ты когда? - спросила она.

- Ах ты, хитрюга! - воскликнул он, но с готовностью ответил: - Думаю, вскоре после того, как ты приехала в первый раз.

- Так давно?

Лукас кивнул.

- Мы сидели с тобой в моем кабинете. И хоть прежде я всегда уходил с головой в работу, в ту пятницу постоянно отвлекался. Ты так невероятно красива, любовь моя, что я все время смотрел на тебя. - Он поцеловал ее в кончик носа, улыбнулся и продолжил: - Опыт показывает, что внешняя красота может скрывать внутреннее уродство, но, учитывая, что ты надерзила мне, я понял: в тебе все гармонично. А уж когда я заподозрил, будто между тобой и Эшем что-то есть, мне пришлось признать неоспоримое: я всерьез увлекся тобой.

Глаза Жермены сияли от любви к Лукасу.

- "Что-то" между мной и Эшем закончилось до того, как я встретилась с тобой, - мягко заметила она.

- Знаю. - Лукас помолчал, а потом признался: - Но это не помешало мне измучиться от ревности вчера вечером, когда он поцеловал тебя.

- Ты заревновал? - воскликнула Жермена.

- Нс в первый раз, - признал он. - А если не Эш разъедал мою душу, так это был твой дружок Стюарт.

- Стюарт! - Ей стало смешно. - Стюарт - коллега по работе, - объяснила она. - Мы приятели, и ничего больше.

- Рад слышать это, - произнес Лукас. - А ты целуешь всех своих коллег по работе?

- Вообще-то нет, - рассмеялась Жермена. - Тебе абсолютно не нужно ревновать к Стюарту - или к Эшу.

- Теперь я это понимаю. Во всяком случае, вчера вечером ты сказала, что он хочет, чтобы вы остались друзьями. Значит, насчет Эша мне нечего беспокоиться.

- В самом деле?

- Я решил поговорить с Эшем о тебе, и мы с ним все утрясли. Но когда я увидел, как вчера вечером он поцеловал тебя, жестокое чудовище ревности стало вновь донимать меня.

Жермена потянулась и поцеловала его, но потом отпрянула и воскликнула:

- Ты решил поговорить с ним обо мне?

- К этому шло, - объяснил Лукас. - Это произошло в прошлую субботу, когда ты была в "Хайфилде". Эш удивился твоему приезду и сказал, что надеется, ты не умчишься обратно в Лондон. Ты обещала остаться, чтобы напечатать отчет о моей поездке в Швецию. - На этом месте Лукас немного помедлил. - Ты не рассердишься, если я скажу тебе то, о чем Эш уже знал, а ты не знала?

- Думаю, не рассержусь, - осторожно ответила Жермена. И аккуратно надавила: - Так что такое Эш знал, а я - нет?

- Он знал, что я брал в Швецию свою помощницу. Филлис Глэдстоун можно считать символом деловитости. Как только ты упомянула о моей просьбе напечатать отчет, Эш тут же понял: я что-то задумал.

- Что задумал?

- Ах, дорогая, - пробормотал Лукас. - Наступило время признаний. - Он нежно поцеловал ее, а потом отодвинулся и начал объяснять: - Не злись на меня, любимая, но Эш знал, что Филлис Глэдстоун уже напечатала этот отчет и приготовила его к работе еще до того, как мы уехали из Швеции.

Жермена раскрыла рот.

- Ты... Она... Он уже был напечатан? - недоверчиво спросила она. Но... но зачем тебе нужно было снова его печатать?