Доналд Робин - Слезы в раю

- Успокойся, любовь моя. Я чувствовал себя таким же несчастным, а когда я зол, я имею отвратительную привычку делать так, чтобы все остальные страдали вместе со мной. И больше всех страдает тот, кто причиняет мне эту боль.

Он крепко прижал ее к себе. Они долго стояли обнявшись. Затем он разжал руки, взял ее за подбородок и, слегка откинув ей голову назад, заглянул ей в лицо. По ее щекам медленно катились слезы. Он в шутку выругался и с неожиданной легкостью поднял ее на руки.

- Любовь моя, бедная моя, ты так измучилась, а я настоящий садист, потому что заставил тебя так...

Она поцеловала его в подбородок.

- Я не измучилась, никогда в жизни мне не было так хорошо, и я вовсе не бедная! Если ты меня любишь, я самая богатая женщина в мире.

- Нет, нет, это преувеличение. Найдется, пожалуй, еще несколько...

Она громко рассмеялась, поразившись тому, что он может шутя говорить о своем состоянии, которое представлялось ей таким огромным, что приняло у нее в голове почти фантастические размеры.

- Я очень богата, потому что ты любишь меня, - тихо повторила она. Даже если бы у тебя не было ни гроша, я все равно была бы самой богатой женщиной в мире. А если честно, то было бы гораздо лучше, если бы у тебя не было столько этих мерзких денег. Я действительно постоянно думаю о том, как мы будем жить, когда поженимся. Было бы лучше, если бы ты был простым рабочим и в поте лица зарабатывал свой хлеб. Тогда я смогла бы помогать тебе.

Они подошли к огромным стеклянным дверям ее спальни. Он раздвинул легкий шелк портьер, пересек комнату и бережно опустил ее на кровать. Потом он наклонился и крепко поцеловал ее в губы.

- Ты и так будешь помогать мне, - произнес он проникновенным голосом, и слова его прозвучали как клятва, как обещание, - тем, что ты будешь такой, какая ты есть, будешь той женщиной, которую я полюбил, той единственной, которая смогла тронуть мое холодное сердце. Мне нужно, чтобы отныне ты всегда была в моей жизни. А обо всем остальном мы позаботимся потом и устроим все так, чтобы было хорошо и нам, и Стефани, и нашим детям. А теперь спи, у Тамсын весь завтрашний день расписан для тебя буквально по минутам. И прежде всего вы займетесь твоим свадебным платьем.

- У меня даже мысли не было... мне не нужно никакого свадебного платья! - воскликнула она.

- Почему же не нужно? У тебя будет настоящее свадебное платье.

На ресницах ее задрожали глупые непрошеные слезы.

- Да, я знаю, - прошептала она, целуя руку, которая ласково убрала с ее лба тяжелую шелковистую прядь.

- Тебе нужно хоть немного поспать, - нежно сказал он. - Если даже ты не устала, то все эти бурные проявления чувств почти наверняка тебя утомили. Любовь моя, у нас с тобой впереди целая жизнь. И сейчас я хочу, чтобы ты уснула и ни о чем не думала.

Она улыбнулась ему чуть-чуть сонной улыбкой, провожая его полным нежности взглядом. Когда он был уже в дверях, она вдруг тихонько вскрикнула и села на кровати.

- Сол, а жемчуг?! Лучше возьми его с собой.

- Нет, это твой жемчуг.

Она надела его подарок. Серебристое лунное сияние жемчуга удивительно гармонировало с ее платьем, серый цвет которого был так же чист и прозрачен, как серый цвет ее глаз. Невозможно было оторвать взгляд от этой фантазии из шелка, созданной элегантной американкой, владелицей модного магазина. Кэндис гордо несла этот жемчуг и улыбалась так ослепительно, что все, кто видел ее, украдкой вздыхали, вспоминая свои молодые годы. Она вся светилась переполнявшим ее счастьем, полностью доверившись человеку, с которым соединяла свою судьбу.

Церемония бракосочетания состоялась в городе, в небольшом соборе, до отказа заполненном прихожанами, в основном верующими из местных, ведь женихом был человек, которого они считали своим. Величественная гармония их голосов, поющих благодарственные гимны Господу, была лишь отдаленным эхом тех чувств, которые бушевали сейчас в сердце Кэндис.

Она осторожно поинтересовалась у Стефани, не откажется ли она быть подружкой невесты. Давая свое согласие, та буквально бросилась ей на шею.

- Какая прелесть, я всегда мечтала быть подружкой на свадьбе! Ура, ура, ура!

Одетая в свое самое лучшее голубое шелковое платье, Стефани вся светилась радостью и была необыкновенно хороша в этой роли, преисполненная решимости неукоснительно соблюдать правила свадебного ритуала. Именно она настояла на том, чтобы Кэндис специально для нее надела "что-нибудь старинное" - мелкий неровный жемчуг и гранатовый браслет, принадлежавшие когда-то их матери. Задыхаясь от гордости и любви, Кэндис чувствовала, как радость и счастье признания переполняют ее.

Грант был шафером, а Тамсын, как она позднее призналась, прекрасно справилась с ролью матери невесты и даже выкрикивала в нужные моменты здравицы в честь молодых. Трое их детей - две девочки и мальчик, как две капли воды похожий на своего отца, - вначале держались с Кэндис очень сдержанно, но скоро тоже приняли ее как свою. Кроме радости любви и супружества, Сол дарил ей семью.

Но Кэндис была готова отдать все это счастье за человека, который ждал ее у алтаря, так думала она, идя по проходу между рядами с букетом бледно-розовых и зеленых орхидей в руках.

Руки ее дрожали. Она попросила, чтобы сейчас ее сопровождала только Стефани. Неожиданно этот путь показался ей бесконечно долгим и одиноким, путь к ее будущему, в котором, может быть, и не суждено сбыться ее надеждам. Сейчас перед ее мысленным взором промелькнули те горькие уроки, которые преподала ей жизнь. Эти видения уродливо насмехались над ней, злорадно нашептывали, что в конце концов он тоже отвергнет ее, тогда на кого ей останется надеяться?

Но в этот момент Сол повернулся к ней. Словно поняв все, что происходит с ней в эту минуту, он улыбнулся ей нежно и ободряюще, и все эти страшные призраки растаяли, как дурной сон. Она расправила плечи, орхидеи в ее руках перестали дрожать, а голос зазвучал ровно и уверенно, когда она вслед за священником стала повторять слова клятвы. Потом звонили церковные колокола, туристы на улицах останавливались, чтобы поглазеть на кавалькаду красиво убранных свадебных машин, увозивших молодоженов назад в особняк Чэпменов, а она сидела рядом с человеком, которого поклялась любить и боготворить всю жизнь, и он крепко сжимал ее руку в своей. Даже сквозь затемненные стекла машины ее свадебное кольцо горело и переливалось на солнце.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал сначала это кольцо, а потом ее ладонь.

- Мне показалось, ты готова была убежать, - тихо сказал он.

- Я такая глупая - мне вдруг стало так страшно.

Он крепко сжал ее руку в своей.

- Я бы последовал за тобой, даже если бы ты убежала на край света. Но, слава Богу, этого не понадобилось.

Поздравить молодых пришли самые близкие, все было очень просто и непринужденно. После этого все отправились на огромное торжество, устроенное в честь новобрачных в соседней деревне, неподалеку от дома. Оно оказалось куда более официальным и почти целиком проходило на местном наречии, которым Сол владел в совершенстве.

Когда праздник закончился и их стали напутствовать в дорогу шутливым пожеланием, от которого все так и покатились со смеху, какаято древняя старуха подмигнула Кэндис и прошептала:

- Ему и говорить ничего не нужно, как видно, он уже с пеленок знал, как можно сделать женщину счастливой.

Наконец они остались вдвоем. Машина ехала по дороге, которую Кэндис сразу узнала.

- А что тебе сказала эта старуха? - с наигранной скромностью спросила она, любуясь его профилем и вспоминая свое смятение, когда в тот злополучный день она ехала с ним по этой дороге.

Он улыбнулся ей легко и непринужденно.

- Если ты хочешь сделать женщину счастливой, бей ее, когда она этого заслуживает, люби ее и никогда не переставай говорить ей о том, что она красавица. Но кроме этого, не давай ей отдыха ни днем, ни ночью.

- А то последнее, что она прошептала тебе в самое ухо, так что слышали только ты и она?

Он хитро улыбнулся.

- Она сказала, что мне повезло, ведь не каждая женщина может подарить мужу первенца-сына.

Кровь бросилась ей в лицо.

- Как она узнала?

- Я думаю, на своем веку ей довелось видеть много беременных женщин. А что касается пола нашего ребенка, то некоторые старые полинезийки обладают каким-то талантом по части таких предсказаний.

- И как часто они ошибаются?

Он засмеялся.

- Около восьмидесяти процентов их предсказаний сбывается, но об этом не стоит волноваться. Дочь или сын, в любом случае наш ребенок будет желанным и любимым.

Она кивнула, легко касаясь своего живота, сердце ее переполняли радость и счастье. В его голосе было столько спокойной уверенности, что она едва удержалась от слез. Но внезапно в голову ей пришла другая мысль.

- Как ты думаешь, заметил ли это еще ктонибудь? - озабоченно спросила она.