Жаклин Бэрд - Страсть с повинной

Она уже почти спустилась с лестницы, когда увидела Бенедикта; у нее перехватило дыхание, и с оставшихся ступенек она почти что слетела.

Он метнулся навстречу и схватил ее за руку.

- Осторожно, Ребекка!

У нее появилось ощущение, что в присутствии этого человека она никогда не будет осторожной, даже через миллион лет, и в первый раз с момента их встречи ее напугала сила чувства, которое она испытывала к нему.

На нем был серебристо-серый костюм безупречного покроя и бледно-голубая рубашка. Серый в синюю полоску галстук оттенял загорелую шею. Она подняла голову и увидела, как он жадно оглядывает ее.

- Здравствуйте, Бенедикт... - Это было все, что она смогла произнести, завороженно уставясь ему в глаза.

- Вы прекрасно выглядите, Ребекка. По мне, так вам надо всегда ходить с распущенными волосами. - Он прикоснулся к густой лавине ее волос и перекинул несколько прядей вперед, при этом пальцы его скользнули по ее груди, посылая волну неизведанного чувства всему ее телу...

- А вот и третий лишний! Развлекайтесь, дети. - Голос Мэри нарушил очарование их встречи. - И, пожалуйста, не гуляйте всю ночь напролет, добавила она, обращаясь к Бенедикту.

- Не беспокойся, Мэри, я не то что другие кавалеры, доставлю ее домой в целости и сохранности.

Что он имеет в виду? - подумала Ребекка, не зная, как ей отнестись к цинизму его тона. Однако, как только Бенедикт обнял ее за талию и повел к ожидавшей их машине, неприятный осадок как-то сразу из головы улетучился. Она скользнула на сиденье и откинулась на мягкую кожаную обивку, стараясь освободиться от нервной дрожи. Вид автомобиля поразил ее; немного придя в себя, она догадалась, что это последняя модель "мерседеса". Оклады британских академиков не могли им позволить такую роскошь.

- Наконец-то мы одни. - Усмехнувшись, Бенедикт сел за руль, и машина тронулась. - Я уж было думал, что мои похождения в автомобиле давным-давно закончились, но теперь у меня появились серьезные подозрения, что, пока вы живете в доме Руперта и Мэри, я обречен на автомобильный роман. - Обернувшись к ней, он весело сверкнул золотисто-карими глазами. - Если, конечно, не удастся уговорить вас переехать ко мне, - пошутил он.

- А я бы переехала, если б знала, где вы живете, - небрежно ответила Ребекка; она понимала, что это всего лишь флирт. Но при мысли о том, что она могла бы жить с ним в одном доме, что этот неотразимый мужчина всегда принадлежал бы ей, сердце у нее бешено заколотилось.

- У меня есть хижина в джунглях Амазонии и квартира в Лондоне. Что вы предпочитаете? Она усмехнулась:

- Отгадайте.

Беззаботное поддразнивание Бенедикта задало тон всему вечеру. Они выехали из Оксфорда и остановились у небольшой придорожной гостиницы, похожей на вид с почтовой открытки: дом был сложен из старых бревен и покрыт соломой.

За простым ленчем, состоявшим из бифштекса с салатом, за которым последовали сыр и бисквиты, Ребекка наконец расслабилась. Помогла бутылка отличного красного вина. Удивительно, как много общего отыскалось у них. Разговор шел о театре, музыке, о политике и, по настоянию Ребекки, о том времени, которое Бенедикт провел в джунглях. И хотя он старался описывать свою жизнь в джунглях в анекдотических красках, она понимала, что ему пришлось несладко. Он был тяжело искалечен, когда индейцы нашли его, и только через год здоровье его восстановилось, а еще через три года он смог самым невероятным образом вернуться в цивилизованный мир.

- Я почетный член племени, и у меня там есть собственная хижина. Может быть, вы соблазнитесь разделить ее со мной? - усмехнулся он.

- Вероятно, вождь племени отдал вам в жены свою дочь? Обычно так и бывает? - поддержала она его шутливый тон.

- Да, такое предложение было сделано. Но, к сожалению, все незамужние девушки были не старше четырнадцати лет, и у меня не хватило духу сожительствовать с ребенком. Предпочел холостяцкий образ жизни. - Глаза его потемнели, и ее поразило странное их выражение. - Но теперь, когда я встретил вас, все может измениться. Вы не производите впечатления женщины, которая отказывает себе в земных радостях, - уверенно заключил он.

- Кофе, пожалуйста, - прервал официант последовавшее напряженное молчание.

Ребекка не знала, как ей отнестись к его словам. Что это, оскорбление или комплимент? И, чтобы скрыть свое замешательство, она выпалила первое, что ей пришло в голову:

- Безумец, вы предпочитаете женщин, увлекающихся земными радостями?

Он смотрел на нее не отрываясь и, протянув через стол руку, сжал ее маленькую ладонь.

- Да, я сошел с ума из-за вас. Мне страшно нравится, когда вы вот так с придыханием произносите мое имя. - Он поднес ее руку к губам и поцеловал запястье, там, где бился учащенный пульс.

По телу ее пробежала дрожь; ей казалось, что не только он, но и все вокруг видят ее волнение, и она попыталась высвободить свою руку.

- Нет-Нет, Ребекка, не уклоняйтесь; ваша искренность - это первое, что привлекло меня к вам. - Он еще крепче сжал ее руку. - Разве вы не видите, что нас с вами неудержимо тянет друг к другу? - требовательно спросил он.

Ребекка проглотила комок, сжимавший ей горло. Ей казалось, что сердце ее куда-то падает. Значит, он тоже почувствовал некую связь между ними. Она пыталась внушить себе, что любви с первого взгляда не бывает. Нет, бывает, возражало что-то внутри. Ее широко раскрытые глаза искали ответ в его суровых чертах.

- Если вы будете так на меня смотреть, Ребекка, я ухвачу вас за ваши роскошные волосы и увезу отсюда куда-нибудь за автостоянку.

Она покраснела до ушей и потупилась.

- Простите меня... Я ничего не понимаю. - И, вдруг, вскинув голову, призналась:

- Я еще никогда ничего подобного не испытывала. - Она не умела притворяться.

- Я хочу вам верить, Ребекка. Боже, как я хочу вам верить.

На одно мгновение ей показалось, что он потрясен, но, должно быть, она ошиблась, так как он скептически покачал головой.

- Подумать только, такая красивая, интеллигентная женщина должна иметь множество поклонников. Есть у вас сейчас кто-нибудь, о ком мне бы следовало знать?

- Нет, Бенедикт, ни сейчас, ни когда-либо прежде, только вы.

Он резко отпустил ее руку и облокотился на спинку стула, его глаза сузились.

- В это трудно поверить, но я ловлю вас на слове. - Он помолчал. - На данный момент.

Ребекка не поняла, что он имеет в виду, но не успела спросить - он подозвал официанта. Расплатившись, он встал и протянул руку Ребекке:

- Пошли отсюда, тут слишком многолюдно. Когда они снова оказались в машине, Бенедикт наклонился и обнял ее, она поняла, что сейчас он ее поцелует.

- Я тебя хочу, - прошептал он прежде, чем его губы прикоснулись к ее губам.

Она затрепетала в его объятиях, ее охватил жар, исходивший от его тела; поцелуи были долгими, он безжалостно терзал ей губы. Сила его страсти сначала поразила, а затем затянула ее в головокружительный омут. Она отвечала ему со всем пылом юного сердца, пробудившегося для любви. Когда его рука скользнула под жакет и распустила шнуровку лифа, она сжалась от неожиданности, но потом сладкая, дотоль неизведанная отрава затопила ее всю.

- Бенедикт, - пролепетала она, когда он, опустив голову еще ниже, стал покрывать поцелуями ее шею - там, где бился пульс.

В ней вспыхнуло желание, голод, который она не могла и не хотела обуздывать. Кровь пульсировала в ее венах, как неукротимое пламя. Она обняла его за плечи; ее маленькая рука ворошила пряди его черных волос, она прижимала его к себе. Ей не было стыдно; только ради этого мгновения она и появилась на свет...

Бенедикт судорожно вздохнул и откинул голову; осторожно высвободился он из ее объятий и дрожащими руками поправил свою одежду.

- Прекрасно, Ребекка, я чуть было не завладел тобой прямо на автостоянке. Ты оказываешь на меня разлагающее влияние.

- Я рада, - прошептала она горячо, все еще не насытясь его поцелуями. - Я, наверное, влюбилась в тебя, и было бы ужасно, если это любовь без взаимности. - Она неуверенно засмеялась, сознавая, что говорит ему больше, чем следовало бы.

Бенедикт сжал ее лицо ладонями. Его золотисто-карие глаза впились в нее огненными жалами.

- Я не шучу, Ребекка. Я чувствую то же самое, что и ты. Но здесь я не могу тебе это доказать. - Быстро поцеловав ее опухшие губы, он откинулся на сиденье. - Я, пожалуй, отвезу тебя домой, а то Руперт, чего доброго, объявит розыск. Но не сомневайся, это только начало. Обещаю тебе.

Они вернулись в Оксфорд в непринужденном молчании. Бенедикт принял ее приглашение на чашечку кофе, но, к ее досаде, Руперт составил им компанию. Она успокаивала себя тем, что Бенедикт назвал их встречу только началом, и она верила ему. Провожая его до машины, она ждала, что вот-вот он заговорит о следующей встрече. Видимо, ожидание было написано у нее на лице, когда она промурлыкала:

- Спокойной ночи, Бенедикт... - ведь не могла же она его задержать.