Жаклин Монсиньи - Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

— С вдовой Шьендель де Понтальба, моя милая!

— Но зачем они явились в колонию?

— Наверное, хотят жениться… герцог де Бель-Иль ищет жениха для своей единственной дочери Эмилии…

— Да-да! Герцог овдовел и теперь думает только о малышке.

— Огромное приданое!

— А она такая миленькая, хоть и шепелявит!

— Эти господа богаты?

— Еще бы! Они в большом фаворе у его величества!

— Отчего же они не остались в Версале?

Возбужденные дамы говорили, перебивая друг друга. Госпожа де Сент-Эрмин раздраженно постучала по столу чашкой.

— Что вы такое мелете! Стыдно слушать подобную чушь… Я уже все разузнала!

— Да-да, пусть говорит Жозефа! — воскликнула мадемуазель Александрина.

На террасе установилось благоговейное молчание. Госпожа де Сент-Эрмин выдержала паузу, прежде чем начать:

— Мой раб Жасмен, которому я даю в таких случаях полную свободу, сегодня утром отправился в порт, чтобы поболтать с моряками «Опала» — именно на этом корабле прибыли из Бордо граф де Вильнев и маркиз де Портжуа… Матросы кое-что узнали во время путешествия от слуг этих господ и услышали много интересного от офицеров… Адриан и Флорис всего лишь сводные братья. Но если старший — законный наследник графов де Вильнев-Карамей, то черноволосый красавец — незаконнорожденный. Бастард!

— Боже великий, бастард!

Трепеща от волнения, дамы многозначительно переглядывались. Госпожа де Сент-Эрмин умолкла, обмахиваясь веером, а затем продолжила:

— Но учтите, дорогие мои, это необычный бастард… Их мать графиня Максимильена была очень красива. Говорят, она сбежала в Россию вместе со своим избранником… а этот человек, милые дамы, подчинялся одному только Господу…

Госпожа де Сент-Эрмин в очередной раз погрузилась в молчание, словно бы не замечая умоляющих взглядов подруг.

— Ах, Жозефа, не томите нас! — не выдержала мадемуазель Александрина. — Рассказывайте, прошу вас!

— Так вот, дорогие мои, нет сомнений, что Флорис — незаконный сын Петра Великого…

— Ба! Чего только не наплетут слуги…

Маргарита Фокон дю Мануар презрительно выпятила губу. Госпожа де Сент-Эрмин терпеть не могла, когда подвергали сомнению достоверность ее сведений.

— Дорогая, я знаю, о чем говорю… Я была при дворе регента, когда царь Московии приехал с визитом к маленькому королю… Ах, я никогда не забуду Петра Великого! Красавец-мужчина, дорогие мои, с огненным взором, проникавшим насквозь и словно срывавшим одежду… Уверяю вас, этот Флорис необыкновенно похож на царя и ростом и осанкой, у него такой же величественный вид! Да, я, как сейчас, вижу царя вместе с маленьким Людовиком XV… Словно все это было вчера!

И на выцветших губах госпожи де Сент-Эрмин появилась печальная улыбка.

— Странно, я совсем не помню этого… с тех пор, наверное, прошел целый век! Когда же приезжал царь, Жозефа? — с невинным видом спросила Маргарита Фокон дю Мануар.

Госпожа де Сент-Эрмин немедленно заняла оборону.

— О, лет тридцать назад… кажется, весной 1717 года… да-да… я была тогда совсем девчонкой… мне еще и десяти не исполнилось!

Маргарита Фокон дю Мануар саркастически усмехнулась.

— Для своих лет вы были очень развитым ребенком!

— А вы и тогда были язвой, оттого вас и замуж никто не брал!

— Ах ты, старая карга! Да я еще не родилась в 1717 году!

— Лгунья, ты была фрейлиной при герцогине Орлеанской!

— Ну, это уж слишком, тощая кляча!

— Беззубая чертовка!

Госпожа де Сент-Эрмин и графиня дю Мануар уже готовы были вцепиться друг другу в волосы.

— Прошу вас, Маргарита! Дайте Жозефе рассказать все до конца!

Мадемуазель Александрина с помощью других дам разняла непримиримых соперниц.

— Извольте! А меня эти кухонные сплетни не интересуют! — с бешенством воскликнула Маргарита Фокон дю Мануар, направляясь к выходу.

— Господи, прости, — промолвила в ответ госпожа Жозефа, — будто вы можете предложить что-нибудь другое!

После ухода графини дю Мануар на террасе вновь воцарился мир. Госпожа де Сент-Эрмин получила полную свободу. Отпив из бокала домашней наливки, она сделала своим подругам знак придвинуться поближе.

— Так вот, милые мои… Граф Адриан де Вильнев и маркиз Флорис де Портжуа, похоже, ни в чем себе не отказывают. Помимо казака и китайца, которых они именуют своими «наставниками», у них имеется старик-мажордом и пожилая горничная… Вместе со слугами они занимают постоялый двор «Серебряный лев», но мне известно, что они подыскивают себе дом, причем, заметьте, хотят найти жилище со стеклянными окнами…

— О, какая роскошь! — с восхищением одобрили дамы, у которых окна были попросту затянуты муслином.

— Да, в деньгах они не нуждаются… и платят полновесными экю, а не бумажками, как все здесь!

— Но зачем они приехали в колонию, Жозефа? Быть может, они желают приобрести торговое предприятие или плантацию индиго?

— Вряд ли, — ответила госпожа де Сент-Эрмин, явно приберегая последний козырь. — Их приезд в Новый Орлеан выглядит очень загадочным… Король, милые мои, кажется, вернул состояние графу де Вильнев и даровал титул маркиза красавцу Флорису за услуги, оказанные короне во время экспедиции в Московию… Говорят, эти господа пять лет провели там… наконец, мне намекнули, что граф Адриан и Маркиз Флорис будто бы принадлежат к «тайной службе короля»…

При этих словах госпожа де Сент-Эрмин понизила голос, а остальные кумушки разинули рты.

— О Боже! Секретные агенты! — задохнулась от волнения мадемуазель Александрина.

— Значит, они здесь с поручением?

— Да, чтобы выведать тайны англичан!

— Нет, испанцев!

— Скорее пиратов!

— Я знаю, их послали следить за губернатором!

— Нет, заключить мир с индейцами…

— Удостовериться, как выполняется «Черный кодекс»!

— Ведь некоторые работорговцы совсем зарвались!

— Но если они из полиции, то могут найти и наши драгоценности?

— Что вы еще знаете, Жозефа?

Возбужденные дамы говорили все разом. Госпожа де Сент-Эрмин, выпятив нижнюю губу, с сомнением покачала головой.

— Не спрашивайте меня больше, милые мои, я вам все рассказала. Говорят, в бухту зашли торговые суда «Луара» и «Дофин»… если так, они сейчас поднимаются по реке. Возможно, к вечеру мы кое-что узнаем…

Флорис и Адриан, не подозревая о вызванных ими толках, вместе со своими спутниками вышли из города и направились в порт.

Ли Кан, будучи натурой весьма чувствительной, негодующе сморщил нос.

— Запахи старого дракона щекочут разум Будды!

Этими словами он хотел подчеркнуть, что в порту стоит невыносимая вонь.

На набережной возвышалась гора гниющей рыбы, и миазмы ее смешивались с отвратительным запахом тины, нагревшейся под лучами солнца. Флорис и Адриан, словно бы не замечая этих испарений, расчищали себе дорогу к «Опалу». Матросы занимались разгрузкой трюмов.

Безжалостные москиты тучами роились у воды.

— Ах, барчуки… Что за гнусные твари! — проворчал Федор, хлопнув себя по носу, который раздувался прямо на глазах.

Флорис со смехом повернулся.

— В Сибири ты чувствовал себя куда лучше, мой славный Федор!

— Гром и молния, барчук, так оно и было! Достаточно хорошего морозца, чтобы море сковало льдом — и никакой чумы, никаких букашек, никаких запахов!

Флорис и Адриан обошли группу людей, игравших в кости, невзирая на все эдикты. Одни шумно выражали досаду при проигрыше, другие не менее бурно радовались.

— Ставлю три соля, а ты? — воскликнул какой-то акадиец, обращаясь к партнеру, тогда как несколько босоногих негров, сидевших на корточках, уже бросили на кон свою ставку.

— Ты бросать… моя смотреть! Твоя взять, ой-ой-ой!

Адриан окликнул акадийца.

— Эй, любезный, не хотите заработать пару экю? Нужно доставить на берег наш багаж…

Акадиец снял засаленную шляпу. Несмотря на нищенскую одежду, он гордо посмотрел на незнакомца.

— Рад бы услужить, господин хороший, только не обессудьте: я приятелей поджидаю! Черномазых возьмите — все равно им делать нечего… Эй вы, макаки, поднимите задницу и помогите господам.

Все это было сказано беззлобно и с неподражаемым выговором. Акадиец снова присел на корточки, а двое рослых негров поднялись, чтобы предложить свои услуги Флорису и Адриану.

— Чего хотеть, мисси?

— Ты раб? — спросил Адриан, не желая ненароком оскорбить какого-нибудь заносчивого владельца.

— Нет, мисси, моя свободная!

Негр горделиво выпрямился, пригладив курчавую шевелюру.

— Как тебя зовут?

— Цицерон, мисси!

— А ты? — сказал Флорис, обращаясь ко второму негру.

— Моя раб, мисси, но хозяйка добрая. Она похвалить, если моя помогать тебе…