Винифред Ватсон - Мисс Петтигрю живет одним днем

— Понимаю, — ответила мисс Петтигрю, шокированная, взволнованная и… да, совершенно очарованная.

Восторг охватил все ее существо. Зачем притворяться перед собой? Это была настоящая жизнь. Это была драма, интрига, другая сторона экрана.

— Значит, вы понимаете, что вам нужно сделать? — уточнила мисс Лафосс. — Вы понимаете, как это важно. Вы уверены, что справитесь?

Мисс Петтигрю встала и приготовилась ринуться в бой. «Повергнутая добродетель, — мелькнуло у нее в голове наставление отца. — Падшая грешница. Отвергнутая обществом…» Все ее девичье воспитание, все нравственные убеждения восстали против происходящего и в негодовании требовали покинуть гнездо разврата. Но потом она вспомнила о поставленном для нее приборе на столе, чашке кофе, тостах с маслом, горкой лежавших на тарелке, которые стали ее первой едой в этот день, о чем мисс Лафосс, конечно, не догадывалась.

— Как я уже сказала раньше, — заметила мисс Петтигрю, — у меня отличное зрение.

Она вошла в спальню. Быстро и ловко уничтожив все возможные признаки мужского присутствия в спальне и прилегающей ванной комнате, вплоть до обрезков ногтей, она опять вернулась в гостиную. Мисс Лафосс полулежала на Честерфилде перед электрическим камином. Она успела убрать со стола остатки завтрака, но все еще был одета в неглиже, которое делало ее похожей на царицу Цирцею, только добрую.

«Итак, — подумала мисс Петтигрю, — дело сделано. Теперь он ничего не узнает». Внезапно она почувствовала непривычную резь в глазах. Она давно узнала, что слезы самая бесполезная вещь на свете. «Ах, Боже мой! — внезапно подумала мисс Петтигрю. — Я так устала, так ужасно устала от чужих дел, жизни в чужих домах, зависимости от чужих настроений».

Она медленно, с безнадежным достоинством просителя пересекла комнату и села на удобный стул напротив мисс Лафосс. Она положила руки на колени и плотно сцепила пальцы. Теперь она полагала, что у мисс Лафосс вполне может быть несколько спрятанных где-то незаконных детей, но начала сомневаться, что готова помогать их матери следовать путем обмана. Впрочем, матери могли оказаться очень странными существами, когда дело касалось их детей. Соус для гуся не подают к перепелкам.

— О… — начала мисс Петтигрю отчаянно.

Мисс Лафосс нетерпеливо наклонилась вперед.

— Все в порядке?

— Безусловно, — сказала мисс Петтигрю. — Можете ни о чем не беспокоиться.

— О, моя дорогая! — мисс Лафосс потянулась вперед и импульсивно поцеловала мисс Петтигрю.

Внезапно две капли воды упали на сложенные руки мисс Петтигрю, а еще две потекли по ее щекам. Мисс Петтигрю вспыхнула нежным розовым румянцем.

— Извините, — смиренно прошептала мисс Петтигрю, — в моей жизни было так мало сочувствия.

— О, бедняжка, — мягко ответила мисс Лафосс. — Как я вас понимаю.

— Спасибо, — просто сказала мисс Петтигрю.

После этого они почувствовали себя друзьями, и мисс Лафосс тактично игнорировала новые слезы.

— О… — снова начала мисс Петтигрю.

— Это потому, что вы все понимаете, — нетерпеливо перебила ее мисс Лафосс. — Я сразу это почувствовала. Я доверяю первому впечатлению. Вот женщина, подумала я, которая ни за что не подставит подножку другой женщине.

— Нет, ни за что, — подтвердила мисс Петтигрю.

— Я так и знала. Я уже воспользовалась вашей добротой, но не могли бы вы остаться еще ненадолго? Я хочу сказать, что Ник будет здесь с минуты на минуту. Вы мне очень нужны.

— Остаться? — спросила мисс Петтигрю.

— Да, — умоляюще подтвердила мисс Лафосс.

— Если… если я могу быть вам полезной, — сказала мисс Петтигрю.

— Понимаете, Ник очень опасный человек. Вот почему он ничего не должен узнать о Филе. У него больше денег и больше влияния, чем у Фила. Он легко может навредить Филу. Я не могу этого допустить. Это было бы несправедливо. Ведь это я соблазнила Фила. Он готов поддержать мою карьеру, а Ник ни за что этого не сделает. Он слишком ревнив. Он не поможет мне продвинуться ни на дюйм, а я так мечтаю о карьере. Вот почему я не могу допустить, чтобы Ник обидел Фила.

— Нет, — твердо согласилась мисс Петтигрю. — Это было бы несправедливо.

— Я знаю много плохих вещей о Нике, но не могу это использовать. Когда он здесь, я не могу сопротивляться ему. Я пыталась много раз. Он уезжал на три недели, и я довольно хорошо жила без него, так что или сейчас или никогда. Я думаю, пришло время вырваться. Вот поэтому я хочу, чтобы вы остались. Если мы останемся наедине, я пропала. Мне уже нехорошо. Итак, если вы увидите, что я начинаю колебаться, а я обязательно буду колебаться, я хочу, чтобы вы придали мне решительности.

Теперь мисс Петтигрю забыла о своих первоначальных намерениях. Впервые за двадцать лет кому-то понадобилась она сама, а не ее скудные профессиональные навыки. Впервые за двадцать лет она чувствовала себя женщиной, а не говорящим механизмом. Она была так опьянена гордостью за себя, что готова была потворствовать и более тяжким грехам мисс Лафосс, чем двое молодых любовников. Но действовать наугад было слишком опасно. Она приняла строгий и сосредоточенный вид.

— Я обычно не даю советов, — сказала мисс Петтигрю, — но я много старше вас и вполне гожусь вам в матери. Если вы боитесь этого молодого человека, не лучше ли было бы разорвать все связи с ним? Я хочу сказать, он не может сделать для вас ничего полезного. Просто чаще думайте об этом.

— Я знаю, — с сожалением произнесла мисс Лафосс, — но вы еще не совсем понимаете.

— Я всегда считала себя очень восприимчивой к новым знаниям, — намекнула мисс Петтигрю.

— Уверена, так и есть, — согласилась мисс Лафосс. — Думаю, вы поймете.

Она наклонилась вперед.

— У вас когда-нибудь, — сказала мисс Лафосс искренне, — возникали странные ощущения в животе, когда мужчина целовал вас?

«Где? — растерянно подумала мисс Петтигрю. — Я читала, что в желудке находятся нервные окончания, которые реагируют на прикосновение. Или не в желудке? Не имеет значения. Я должна успокоить ее».

— Не бойтесь, — тихо сказала мисс Петтигрю. — Я знаю, это научный факт, что в животе…

— Я и не боюсь, — ответила мисс Лафосс. — Мне это нравится. Бороться бесполезно. Я ничего не могу поделать. Даже когда он просто смотрит на меня, я таю, как воск.

— Но карьера… — нерешительно начала мисс Петтигрю.

— Я кролик, — сообщила мисс Лафосс, — а он змея. Когда змея гипнотизирует кролика своим взглядом, он теряет волю. Он замирает на месте. Он хочет смотреть на змею, даже если это означает его смерть.

— О, только не смерть, — прошептала потрясенная мисс Петтигрю.

— Хуже, чем смерть, — сказала мисс Лафосс.

Она резко поднялась на ноги, прошла в спальню и вернулась с маленьким пакетом, который она открыла и положила на колени мисс Петтигрю.

— Знаете, что это такое?

— Это похоже, — осторожно предположила мисс Петтигрю, — очень похоже на порошок Бичема. Отлично помогает при болях в желудке и ревматизме. И еще при нервном расстройстве.

— Это кокаин, — сказала мисс Лафосс.

— О, нет! Нет!

Испуганая, ошеломленная, восхищенная, мисс Петтигрю уставилась на невинный с виду порошок. Наркотики, белые рабыни, притон беззакония с красными плюшевыми шторами и мужчины со зловещими черными усами сами собой возникли в ее воображении. В какое логово порока она угодила? Она должна бежать, вырваться отсюда, прежде чем утратит добродетель. Тут неизменный здравый смысл напомнил ей, что раз до сих пор никто не покусился на эту самую добродетель, то вряд ли это произойдет теперь. Мисс Лафосс, вот кто была в опасности. Она должна спасти ее. Мисс Петтигрю вскочила на ноги, бросилась в кухню, высыпала порошок в раковину и вернулась обратно с торжествующим видом.

— Все! — сказала она, прерывисто дыша. — Это искушение теперь вне вашей досягаемости.

Внезапно ослабев, она села на стул.

— Скажите, — спросила она умоляющим голосом. — Вы еще не привыкли к нему?

— Нет, — сказала мисс Лафосс. — И ничего другого я тоже не принимаю. Если бы я это делала, Майкл сразу бы заметил. Мимо Майкла и муха не пролетит. Если бы он заметил, он сразу вывел бы меня на чистую воду. Он вытряхнул бы из меня всю правду, а потом убил бы того человека, который дал мне это.

— Майкл! — слабо пискнула мисс Петтигрю. — Еще один молодой человек?

— О, нет! — поспешно возразила мисс Лафосс. — Он не такой, как они.

Она посмотрела на огонь.

— Майкл, — мрачно объяснила мисс Лафосс, — хочет на мне жениться.

— О! — тихо произнесла мисс Петтигрю.

— В нашем мире очень трудно быть женщиной, — все так же мрачно сказала мисс Лафосс. — Не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься перед алтарем. И во что после этого превратится моя жизнь?