Винифред Ватсон - Мисс Петтигрю живет одним днем

— Вы не будете возражать, если детей будет двое? — спросила мисс Лафосс. — По одному каждого пола. Мисс Петтигрю быстро вскинула голову. Она в смятении бросила взгляд на мисс Лафосс, потом так же быстро отвернулась.

— Вовсе нет, — поспешно ответила мисс Петтигрю. — Я работала с двумя, причем довольно часто.

Мисс Лафосс прыснула от смеха.

— Моя дорогая! Не беспокойтесь. Я просто дразнила вас. У меня нет детей.

— Нет детей?

— Совсем нет. Даже очень маленьких.

— Ах, Боже мой, я так рада! — с облегчением вздохнула мисс Петтигрю.

— Но вы поверили, что они у меня есть, — продолжала мисс Лафосс с хитрой улыбкой.

Мисс Петтигрю посмотрела направо, потом налево и залилась алым румянцем.

— Я смиренно прошу прощения, — сказала мисс Петтигрю в смятении. — Пожалуйста, простите меня. Как я могла такое подумать!

— О, довольно легко, — мисс Лафосс продолжала улыбаться.

Мисс Петтигрю проницательно посмотрела на нее.

— Тогда чьи это дети? — спросила мисс Петтигрю с достоинством.

— Какие дети?

— Ваши дети… Я имею в виду… для кого нужна гувернантка, — мисс Петтигрю начала путаться.

— Нет никаких детей.

— Нет… нет детей?

— Совсем нет.

— Но… ваш запрос?

— На горничную. Моя горничная только что уволилась. Должно быть, мисс Холт перепутала запросы.

— Ах, Боже мой! — сказала мисс Петтигрю ровным голосом. — Конечно. Одновременно был подан запрос на прислугу. Я помню, что она его упоминала. Значит, я не успею. Мое место будет занято.

— Ну, — осторожно сказала мисс Лафосс. — Я надеюсь, что ради меня вы от него откажетесь.

— Ради вас?

— Я хочу сделать вам одно предложение, — сказала мисс Лафосс. — Просто я не решаюсь. Я знаю, что вы леди. Вы не обидитесь?

— На вас никогда, — ответила мисс Петтигрю с тайной надеждой.

— Понимаете, — объяснила мисс Лафосс. — Мы с Майклом поженимся. Совсем скоро. Но у Майкла есть идея-фикс. Он хочет жить в большом просторном доме. Он говорит, что всю молодость прожил со своей семьей вдевятером в маленькой квартирке и никогда не имел собственной комнаты. Теперь он хочет иметь большое пространство. Он уже положил глаз на один красивый дом, но он просто огромен. Мы будем жить там. Я не умею смотреть за домом, я ничего не знаю о домашнем хозяйстве. И я буду проводить много времени на репетициях. Ох, я отвлеклась. Вы… не могли бы отказаться от профессиональной карьеры и переехать к нам, чтобы заботиться о моем доме?

— Я? — прошептала мисс Петтигрю, задохнувшись от неожиданности. — Я… перееду жить к вам с Майклом?

— Я не буду вмешиваться, — обещала мисс Лафосс. — Уверяю вас. Вы сможете вести дела, как считаете нужным. Конечно, у вас будут горничные. Я не решаюсь просить вас взять на себя такую обузу, но для меня это было бы чудесно. Я эгоистка, признаю. Я сама это отлично понимаю. Но с вами мой дом всегда будет чистым. Майкл всегда будет получать отличный завтрак и обед. Вы будете идеальной хозяйкой для моих вечеринок, а я смогу наслаждаться жизнью, как гость, и не беспокоиться об угощении и напитках. Очень прошу вас подумать над моим предложение. Вам не обязательно давать ответ сразу.

Мисс Петтигрю начала дрожать. Ей казалось, в ее мозгу вспыхнул ослепительный свет, сияние которого распространялось и распространялось по всему миру. Ее страх навсегда уйдет в прошлое. Вести дом почти самостоятельно. Как она мечтала об этом. Она будет закупать продукты, составлять меню, следить за бельем и уборкой, как любая другая хозяйка. В ее жизни больше не будет этих ужасных детей и их безжалостных матерей. Она сама будет решать, какие цветы будут стоять в комнатах. Она снова сможет попробовать силы в кулинарии. С тех самых пор, когда она была девушкой, и до сорока лет ей не доводилось приготовить что-либо на свой вкус. Призрак одиночества будет изгнан. На земле воцарится рай. Она обретет мир и покой.

Вдруг ее плечи задрожали, она опустила голову и тихо заплакала. Мисс Лафосс поспешно обняла ее.

— О, Гвиневра! — сказала мисс Лафосс.

— Вы прекрасно знаете, — прошептала мисс Петтигрю, — что сами делаете мне одолжение. Я очень плохая гувернантка. Совсем никудышная. Я ненавижу эту работу. Ненавижу всей душой. Я всю жизнь несла этот тяжкий крест. Я совершенно не справляюсь с детьми. С каждым годом я боюсь их все больше и больше. На самом деле, на моем последнем месте я работала няней. И я старею, скоро я не смогла бы найти даже самого дешевого места. Передо мной лежала прямая дорога в работный дом, а вы предлагаете мне жить с вами. Я не могу не благодарить вас. Только не знаю, как. Я не нахожу слов. Но я буду лелеять ваш дом от подвала до чердака, и вы никогда не пожалеете об этом.

— Но, Гвиневра, вы не должны работать слишком тяжело, — предупредила мисс Лафосс.

— Я настаиваю, — лучезарно улыбнулась мисс Петтигрю.

— Я не могу допустить, чтобы вы изнуряли себя.

— Эта работа будет мне в радость.

— Тогда я попрошу вас не радовать себя слишком много.

— Я должна делать все правильно или не делать вообще.

— Вы можете давать распоряжения горничным.

— А если они поставят синие цветы в комнате с зелеными обоями? Или разобьют лучшую вазу, или постелят влажные простыни? Ну, нет!

— Вы можете контролировать их, и уволить, если они будут работать плохо.

— Я прослежу, чтобы они все делали правильно.

— Но вы не должны пытаться быть везде одновременно, я не могу этого допустить.

— Я, — с негодованием спросила мисс Петтигрю, — или вы будете вести хозяйство в этом доме?

— Вы, — покорно согласилась мисс Лафосс.

— Спасибо.

— Не за что.

Вопрос был решен. Вдруг лицо мисс Петтигрю омрачилось, она опасливо посмотрела на мисс Лафосс.

— А что думает Майкл? — испуганно спросила мисс Петтигрю.

— Это была его идея, — успокоила ее мисс Лафосс. — Он говорит, что вы его талисман, и он не хочет терять вас. Он говорит, что даже если женится на мне, ему все равно нужен удобный дом, а я никудышная экономка.

— Вы оба хороши! — сказала мисс Петтигрю, сияя от счастья. — Он мне льстит. Я буду новичком на этом поприще, но я вложу в ваш дом и душу и сердце. Я научусь. Вам не нужно опасаться. Я избавилась от сомнений. Теперь я другая женщина.

Внезапно она наклонилась к мисс Лафосс и, задыхаясь, спросила:

— Я вам нравлюсь?

— Мне? — повторила удивленная мисс Лафосс. — Конечно, вы мне нравитесь.

— Я имею в виду, на самом деле и по-настоящему. Не просто из вежливости, хотя, наверное, я вам немного помогла. Но я вам действительно нравлюсь, как вы мне?

— Я в этом уверена, — мягко сказала мисс Лафосс. — Вы мне нравитесь больше, чем любая другая женщина, которую я знала в своей жизни.

— А как вы думаете, я могу понравиться мужчине?

— Если бы я была в вашем возрасте, — скромно призналась мисс Лафосс, — или вы в моем, я рухнула бы перед вам, как тонна кирпича. Кстати, это Джо звонил только что. Он приедет за вами завтра.

Мисс Петтигрю встала. Ее плечи развернулись. Глаза просияли.

— Кажется, — сказала она. — У меня наконец-то появился кавалер.

Легкомысленная барышня. Может также употребляться в уничижительном значении — «модница», «щеголиха» (устар.)

Крепкий коктейль.

Либфраумильх (нем. Liebfraumilch) — полусладкое белое немецкое вино, которое производится, в основном на экспорт, в регионах Рейнгессен, Пфальц, Рейнгау и Наэ. Название вина — это немецкое слово, которое буквально означает «молоко Богородицы» («молоко Богоматери»). Часто неправильно переводится как «молоко любимой женщины». Оригинальное немецкое написание слова Liebfrauenmilch дано вину, произведенному из виноградников церкви Liebfrauenkirche или Богоматери в земле Рейнланд-Пфальц города Вормс с 18-го века. Написание Liebfraumilch чаще встречается на этикетках экспортированного вина.

В английской системе мер 1 унция (oz) = 28.35 г.

До перехода на десятичную систему фунт делился на 20 шиллингов, а каждый шиллинг состоял из 12 пенсов, что составляло 240 пенсов в фунте. «s» — таким был знак шиллинга. Со времени перехода на десятичную систему в 1971 году фунт стерлингов был разделен на 100 пенсов (до 1981 года обозначавшийся на металлических деньгах как «новый пенс»). Символ пенни — «p»; следовательно, такая сумма, как 50 пенсов, обычно произносится скорее как «50 пи», а не «50 пенсов». Это также помогло разграничить новый и старый пенсы во время перехода на десятичную систему.