Бронислава Вонсович - Завещание инора Бринкерхофа (СИ)

- Доброе утро, Иви, - с ласковой улыбкой приветствовал меня инор Тидеман. - В последнее время ты меня очень огорчаешь, моя дорогая девочка.

- А уж как вы меня расстроили, инор Тидеман, вы и представить себе не можете! - испугалась я его появления очень, но показывать этого не собиралась. - Как вы могли поступить так с нами? Ведь дед вам доверял!

- А почему бы ему мне и не доверять? - нагло сказал он мне. - Ведь под моим руководством ваша фабрика намного повысила свои доходы. Я расширил производство, нашел новые рынки сбыта.

- Криминальные? - я буквально кипела от возмущения. - Ну ничего, найдется и на вас управа!

- На мужа надеешься? - усмехнулся он. - Так не дошли они до дознавателей.

В глазах у меня потемнело, я даже за косяк ухватилась чтобы не упасть. Управляющий сделал попытку меня поддержать, но мне прикосновения его были отвратительны, поэтому я отшатнулась и постаралась взять себя в руки. Хотя получалось это с большим трудом. Я не могла представить жизнь без Рихарда.

- Не надо так пугаться дорогая, - с фальшивым участием сказал инор Тидеман. - Живы они. Пока. И только от тебя зависит, будут ли жить дальше.

Эти слова меня несказанно успокоили. Пока ничего непоправимого не случилось, и оставалась надежда на охрану, предоставленную инором Брайнером. Пока она никак себя не проявила, но, возможно, противник был слишком многочисленным, чтобы вступать с ним в открытое противостояние? Немного беспокоило только то, что мой гость так свободно ко мне поднялся. Но не спрашивать же его, что там с охраной?

- Чего вы хотите? - холодно спросила я.

- Ивонна, девочка моя, ты же не откажешь старому человеку, вынужденному проделать столь дальний путь, в чашке чая? - ответил он. - Разговор будет долгим, а в горле у меня совсем пересохло.

Мне не хотелось впускать его в нашу квартиру, но выбора у меня особого не было - ведь нужно было узнать, что с Рихардом и Юргеном. Все время, что я готовила чай, меня не отпускало чувство беспокойства и неуверенности. А вдруг инор Тидеман мне врет? Ведь делал он это с таким искусством уже столько лет, что никто и не подозревал. Этот негодяй молчал и неприятно улыбался, а когда я поставила перед ним чашку, поинтересовался:

- И сахару мне не предложишь? Я уж молчу про печенье.

- Вы же просили пить, а не есть, - недовольно сказала я, ставя вторую чашку для себя.

- Ивонна, девочка моя дорогая, я ведь и обидеться могу, - спокойно заметил управляющий. - А это может отразиться на твоих родственниках.

И эта показная невозмутимость испугала меня больше любого крика. Я молча достала вазочку с печеньем и поставила перед инором Тидеманом.

- Извините, но конфет у меня нет, - сказала я. - С некоторых пор у меня непереносимость таких вещей.

- Да, наслышан о развлечениях твоего батюшки, - закивал он головой. - Зря ты старших не слушаешь, ох, зря. Вот вышла бы замуж за Хайнриха и сейчас горя бы не знала.

- Я и так горя не знала до вашего появления, - зло ответила я. - Вы так до сих пор и не сказали, что с моим мужем и зятем.

- Мы с ними только немного поговорили, - ответил инор Тидеман. - К сожалению, мои доводы их не убедили, так что придется твоим родственникам немного погостить в одном из моих домов. Ты попей со мной чайку, уважь старика.

Я взяла было чашку и была просто ослеплена яркой синей вспышкой. А палец казалось пытались и вовсе отрезать.

- Инор Тидеман, я против того, чтобы ко мне применяли какие угодно зелья, - твердо сказала я. - Ваши развлечения с ментальной магией мне не больше понравились, чем папины с любовной.

- А когда-то ты ничего против не имела, - невозмутимо сказал этот подлец. - Тебе так легко удалось внушить любовь к Гюнтеру, даже удивительно, что ты смогла от нее избавиться.

Известие о том, что мои чувства к его сыну были ненастоящими, меня просто ошеломило. Но Гюнтер сейчас занимал мои мысли на удивление мало, хотя когда-то он был для меня всем. Моим солнцем, вокруг которого все кружилось.

- А знаете, я даже рада, что это было вызвано искусственным путем. Мне теперь хотя бы стыдно не будет за свою любовь к вашему сыну. Но я хочу знать, что с моим мужем. Что вы хотели сказать, говоря, что его жизнь и жизнь Юргена зависят от меня.

- Видишь ли, Ивонна. Я тебя не обманывал, когда говорил, что собираюсь уезжать. Очень близко ко мне подошла сыскная контора. До сих пор весьма удачно удавалось им подсовывать вместо себя этого глупого Хайнриха - распускать слухи, убирать неугодных ему людей, но обманка вот-вот лопнет. Собственно, дела я сворачивал, и через месяц на складе было бы только то, что нужно для производства лекарственных зелий. Но Юрген нашел мои записи и, нет чтобы спросить у меня что и как. Нет, этот глупый мальчик не нашел ничего лучшего, как поехать к тебе. А перед этим он все рассказал жене. И она после его отъезда сразу побежала ко мне с упреками. Хорошо хоть родителей перед этим не навестила.

- Что с Барбарой? - испуганно спросила я.

- Она теперь уверена, что муж уехал на закупки сырья, и ничего не помнит о его рассказе, - успокоил меня инор Тидеман. - Видишь ли, Ивонна, смерть большого количества членов одной семьи всегда выглядит несколько подозрительно. Приходится сочетать разные методы.

- Что вы сделали с Рихардом и Юргеном?

- У твоего мужа, девочка, стоит очень серьезный барьер против ментального воздействия, а убивать сына инора Брайнера чревато. Очень ты меня огорчила выбором мужа, нужно было за Клауса идти, тогда бы мы сейчас с тобой и не разговаривали на такие неприятные темы. А Брайнер-младший и Вальц живы и почти целы. Мне нужно от тебя только одно, чтобы ты молчала ближайшие две недели. Сообщишь свекру - твой муж умрет, нет - останется жив.

Я постаралась не задумываться над тем, что в устах управляющего нашего значит "почти целы", главное - они живы, а там уж, если потребуется, без помощи лучших целителей не останутся. Но где же люди инора Брайнера? Неужели погибли?

- А почему вы хотели, чтобы я вышла замуж за вашего сына, если не собирались здесь оставаться? - я решила немного потянуть время в надежде, что охрана все же появится, и мне не нужно будет соглашаться на шантаж этого негодяя.

- Я собирался прикрыть опасное производство и оставить процветающее предприятие вам с Гюнтером - треть, как ты помнишь, принадлежит тебе, а треть твоего отца уже фактически принадлежит мне.

- Что? - я была потрясена и не скрывала этого. - Но она же у инора Хайнриха! Папа мне говорил...

- Инор Хайнрих был только посредником, - отмахнулся инор Тидеман. - Хотя он и не подозревал о моей роли.

- Значит, дедушку отравили вы, - догадалась я.

- Нет, дорогая, твоего дедушку отравил твой отец, который украл у инора Хайнриха зелье. Правда, они оба находились под ментальным воздействием. Но кто это теперь определит? Да и тогда это можно было сделать только сразу.

- Но зачем вам это нужно было? - недоумевала я. - Неужели наша фабрика представляет для вас такую уж ценность?

- Твой дед угрожал существованию моего собственного дела, - ответил он. - Решение получить вашу фабрику пришло ко мне позже. Нужно же было подумать и о будущем сына. Увы, он довольно глуп, так что вся надежда была на ваших детей. Уж я бы их воспитал так, как подобает. Но тут вмешался Клаус Хайнрих со своей неожиданной любовью и помог твоей подружке с замужеством. И ведь доставал-то он зелье через Гюнтера.

- Да, вашему сыну с зельями не везет, - не могла я не съехидничать. Детей он моих собрался воспитывать! Да я бы ему таракана не доверила!

- Головы потому что нет! - впервые я увидела, как инор Тидеман злится. - Что казалось было проще - подлить тебе любовное зелье, так он и здесь умудрился чашки перепутать.

- А это-то зачем вам было нужно? - недоумевающе спросила я.

- Мне нужно было, чтобы в ближайшие несколько месяцев никто не лез на фабрику. Влюбленная в Гюнтера, ты бы бегала к нему на квартиру, которую я уже снял, между прочим, и не интересовалась бы моими делами. Но ты умудрилась подсунуть мне Вальца. Хотя надо признать, толк из него выйдет, если жив, конечно, останется.

Я вздрогнула. Такие намеки мне совсем не нравились. Даже если при этом сообщают о том, что я была права и из зятя получается замечательный руководитель. Уж очень раздраженным выглядел инор Тидеман. Глаза прищурены, губы сжаты в тонкую ниточку. Так и ищет, на ком можно сорвать накопившуюся злость, а в квартире, кроме меня ни одного живого существа нет, даже мухи. И это только при мысли о том, что сын его выпил любовное зелье сам.

- Но все же, чем фабрика моего деда угрожала вашему незаконному производству? - я решила не уточнять, что не Гюнтер чашки перепутал, а ему помогли. - Смешно даже подумать, что мы могли составить вам конкуренцию.

- Да вы вообще могли загубить самую прибыльную часть моего дела - торговлю запрещенными орочьими зельями.