Мейв Бинчи - Небесный лабиринт. Прощение

Ева молчала и смотрела на нее, словно пораженная громом.

— Ну же, Ева, скажи что-нибудь. — Нэн ощущала нетерпение. — Скажи, о чем ты думаешь.

— Я думаю о том, что Бенни была твоей единственной подругой. Что изо всех нас только она любила тебя не за внешность.

Ева знала, что это бесполезно. Нэн только пожмет плечами. Если не физически, то мысленно. И скажет, что такое случается.

Нэн хватает все, что видит. Ведет себя как ребенок, который ползет к блестящему предмету. Так ей велит инстинкт.

— Джек не для Бенни. Она всю жизнь следила бы за ним и колебалась.

— А ты не будешь?

— Я с этим справлюсь.

— Не сомневаюсь. Ты уже со всем справилась.

Ева чувствовала, что ее трясет. Когда она наполняла кувшин водой и ставила в него цветы, которые кто-то привез с собой, у нее дрожали руки.

— Это я выбрала, — сказала Нэн.

— Что?

— Вазу. У тебя нет ни одной.

И тут Ева поняла, где Джек и Нэн проводили ночи. Здесь. В ее доме. В ее постели.

Они приезжали в Нокглен, поднимались по дороге, брали ключ и входили в коттедж. Занимались любовью в ее постели.

Ева посмотрела на Нэн с ужасом. Так вот почему она ощущала, что в доме кто-то был. Испытывала странное, неопределенное чувство чужого присутствия.

— Это было здесь, верно?

Нэн пожала плечами. С поразительным равнодушием.

— Да. Несколько раз. Теперь это не имеет никакого значения…

— Для меня имеет.

— Мы оставляли дом в полном порядке. Никто ничего не знал.

— Ты приходила в мой дом, ложилась в мою постель и тащила в нее Джека Бенни. В городе Бенни. О боже, Нэн…

И тут Нэн прорвало.

— Ради бога, меня тошнит от этого! Тошнит от всего. Вы корчите из себя святых, но на самом деле просто не способны на поступок. И хочется и колется, да? У вас не хватает ни духу, ни смелости, чтобы дать себе волю… — Ее лицо было красным и сердитым. — Не говори об этом коттедже так, словно он Версальский дворец. Сырая покосившаяся лачуга, вот что это такое! Здесь нет электричества, а плиту мы не включали, так как боялись, что ты заметишь следы. А в дырах свистит ветер. Понятно, почему люди называют его домом с привидениями. Так оно и есть. Тут пахнет призраками.

— Никто не говорит, что в моем доме живут привидения! — От гнева на глазах Евы проступили слезы.

И тут она умолкла. Люди говорили, что слышали, как кто-то по ночам играл здесь на пианино.

Но это было давным-давно. Джек не играл на пианино. Это было задолго до Джека.

— Ты приводила сюда и Саймона тоже, верно? — спросила Ева.

Она вспомнила, как Саймон играл на пианино в Уэстлендсе. В тот день, когда она пришла туда с Хитер, в тот день, когда старик наговорил ей гадостей и назвал ее мать шлюхой. Нэн молчала.

— Ты приводила Саймона Уэстуорда в мой дом и ложилась с ним в мою постель. Знала, что я никогда не пушу его на порог, и все равно приводила его. А потом, когда он отказался жениться на тебе, ты обольстила Джека Фоли…

Внезапно Нэн побледнела. Она оглянулась на дверь комнаты, где все остальные танцевали.

Под пластинку Таба Хантера. «Янг лав, фёрст лав…»

— Успокойся… — начала Нэн.

Ева схватила разделочный нож и шагнула к ней. Слова сами срывались с губ. Она не могла справиться с ними, как ни старалась.

— Не успокоюсь! Боже, что ты наделала… Нет, я не успокоюсь!

Нэн не сумела дотянуться до ручки двери, которая вела в гостиную. Она попятилась, но Ева продолжала двигаться к ней с ножом в руке. Ее глаза горели.

— Ева, остановись! — крикнула Нэн, метнулась в сторону и ударилась о дверь ванной так сильно, что раскололось стекло.

Нэн упала, проехалась по полу, и осколки стекла порезали ей предплечье. Кровь брызнула с такой силой, что залила ей лицо.

Через секунду бело-фиолетовое платье стало алым. Ева уронила нож на пол. Она стояла на кухне, засыпанной битым стеклом, залитой кровью, запачканной едой, которую нужно было нести на стол, и кричала так же громко, как Нэн. Но даже вдвоем они не могли перекричать голоса, подпевавшие пластинке:

— «Янг лав, фёрст лав, из филд уиз дип эмоушен…»[12]

В конце концов их услышали, и дверь открылась.

Эйдан и Фонси влетели на кухню первыми.

— Чья машина стоит ближе всех? — спросил Фонси.

— Джека. Прямо у дверей.

— Я поведу ее. Я лучше знаю дорогу.

— Ее можно перемещать? — спросил Эйдан.

— Если мы этого не сделаем, она истечет кровью у нас на глазах.

Билл Данн мужественно охранял дверь кухни. И пропустил туда только Джека, Фонси и, конечно, студента-медика Тома — на случай, если Том знал то, чего не знали другие. Всем остальным следовало оставаться на местах; на кухне и так было негде повернуться.

Они открыли заднюю дверь. Машина стояла всего в нескольких метрах от нее. Клодах принесли из спальни Евы коврик и чистое полотенце. Они обмотали полотенцем предплечье Нэн, на котором зияла огромная глубокая рана.

— А мы не протолкнем глубже осколки стекла? — спросил Фонси.

— По крайней мере, остановим кровь, — ответил Эйдан.

Они смотрели друг на друга с уважением. Оба были балагурами, но когда дошло до дела, не ударили лицом в грязь.

Бенни неподвижно сидела в гостиной, обхватив руками Хитер.

— Все будет в порядке, — снова и снова твердила она. — Все будет в порядке.

Перед тем как сесть в машину, Эйдан подошел к Еве.

— Никто не должен уехать, — предупредил он. — Я скоро вернусь.

— Что ты имеешь в виду?

— Не позволяй им расползаться. Они только этого и ждут. Дай им поесть.

— Я не могу…

— Тогда поручи это кому-нибудь другому. Они нуждаются в пище.

— Эйдан!

— Я не шучу. Все слишком много выпили. Ради бога, накорми их. Мы понятия не имеем, что нам предстоит.

— Ты о чем?

— Ну, если она умрет, сюда нагрянет полиция.

— Умрет! Она не может умереть.

— Ева, накорми их.

— Я не… она упала.

— Знаю, дурочка.

А потом машина с Джеком, Фонси, Эйданом и истерически рыдавшей Нэн исчезла.

Ева взяла себя в руки.

— Лично я считаю это ужасным, но Эйдан Линч говорит, что нам всем нужно поесть. Поэтому освободите место. Сейчас я принесу тарелки, — сказала она.

Ошеломленные гости послушались. Они никогда в этом не признались бы, но именно так и надо было поступить.

Доктор Джонсон осмотрел предплечье Нэн и позвонил в больницу.

— Мы кое-кого привезем. Несколько артерий, — лаконично сказал он и положил трубку. На него уставились три бледных лица.

— Я отвезу ее, — сказал он. — Возьму только одного. Кто?

Фонси и Эйдан отошли в сторону, и вперед шагнул Джек. Морис Джонсон посмотрел на него. Лицо было знакомым. Игрок юношеской регбийной команды. Он уже был в Нокглене. Честно говоря, доктору Джонсону казалось, что это бойфренд Бенни Хоган. Ходили слухи, что она встречается с очень красивым молодым человеком.

Но он не стал тратить время на размышления. Кивнул Фонси и Эйдану и выехал из ворот.

Воскресенье казалось бесконечным. Весь Нокглен слышал, что произошел несчастный случай. Одна бедная девушка из Дублина поскользнулась, упала и порезалась о стеклянную дверь.

Доктор Джонсон тут же заявил, что никакой оргии в коттедже не было; все были трезвыми как стеклышко. На самом деле он не знал, правда это или нет, но не мог позволить людям чесать языками и осуждать Еву Мэлоун за то, в чем не было ее вины.

Кроме того, доктор Джонсон во всеуслышание объявил, что девушка оправится.

И она действительно оправилась. К вечеру воскресенья Нэн Махон была вне опасности. Ей сделали несколько переливаний крови. Одно время пульс девушки упал, что вызвало тревогу. Но она была молодой и здоровой. Жизненной силе двадцатилетних можно только позавидовать.

А в понедельник вечером у Нэн случился выкидыш. Но в больнице об этом помалкивали. В конце концов, она не была замужней женщиной.

Беседа Джека Фоли и Нэн Махон, которой нельзя было избежать, состоялась только летом. Когда Нэн после пребывания в больнице Баллили вернулась в Дублин.

Это случилось по ее настоянию. Она была так возбуждена, что доктор Джонсон согласился.

Джек по-прежнему работал в конторе своего дяди, это не мешало ему готовиться к экзаменам за первый курс. Все молча надеялись, что он вернется в университет и станет бакалавром в области гражданского права. Эйдан приносил ему конспекты.

Эйдан и Джек часто встречались, но предпочитали серьезным разговорам легкомысленную болтовню. Только так можно было остаться друзьями.

Брайан Махон хотел начать процесс. Говорил, что люди подавали в суд на его клиентов за самый пустяковый несчастный случай. Почему не заработать несколько фунтов? Конечно, у этой девушки есть страховка, не так ли?