Деннис Робинс - Невеста рока. Книга первая

Пылая от стыда, какого он не помнил с самого детства, первый помощник перекрестился, увидев реакцию мистера Панджоу на дерзость Фауны. Длинными ухоженными пальцами Панджоу сорвал с девочки саронг, прикрывавший хрупкое тело, схватил трость и хлестал несчастную по спине до тех пор, пока на нежной коже цвета белой магнолии не выступили ярко-красные полосы. Фауна пронзительно кричала от невыносимой боли. Мистер О’Салливан закрыл руками уши. Даже Сэмюэль Хамблби наблюдал за этим садистским зрелищем скорее угрюмо, чем с удовольствием. Каюта наполнилась резкими звуками рассекающей воздух трости и воплями избиваемого ребенка. Обезумев от страха и боли, девочка вырывалась, пытаясь увернуться от ужасных побоев. Наконец мистер Панджоу устал и, похоже, успокоился. Отбросив трость в угол каюты, он смахнул воображаемую пылинку со своего украшенного вышивкой манжета и, вытерев пот со лба, поправил чуть сбившийся набок парик.

— Вот так-то вот, моя тигровая кошечка, теперь ты отучишься кусаться, как дикое животное, — медленно проговорил он. — А сейчас живо поднимайся и ступай за мной.

С этими словами он направился к двери.

Капитан Хамблби удалился в свою каюту, снедаемый мрачной мыслью, что могущественный судовладелец находится в сквернейшем настроении и что он, Хамблби, видимо, уже не получит за квартеронку тех больших денег, на которые он рассчитывал.

А Фауна лежала ничком на полу, содрогаясь от боли, горя и стыда. Она была унижена, гордость ее сломлена. О’Салливан, проклиная на чем свет стоит мистера Панджоу, поднял девочку, заботливо укутал ее в саронг и понес в капитанскую каюту. Он все сильнее сожалел о случившемся, понимая, что для нее было бы лучше никогда больше не встречаться с Руфусом Панджоу.

Фауна, лежа на руках первого помощника и ощущая тяжелый чесночный запах из его рта, боролась с тошнотой. И снова повторяла в отчаянии:

— О дедушка… Дедушка!

Капитанская каюта была меблирована без всяких претензий на комфорт. Всю обстановку составляли ковер, рундук красного дерева, несколько стульев и койка. Сэмюэль Хамблби налил своему работодателю стакан вина, но тот брезгливо отказался пить. Он и так уже слишком много времени потратил на эту маленькую тварь. К тому же сильно болел укушенный палец. А главное, в коляске сидела молодая женщина, которая в данный момент была его любовницей. Он не хотел заставлять ее ждать — им предстояло ехать на петушиные бои. Панджоу и так пришлось отодвинуть эту поездку, поскольку пришел «Мореход». Причиной же скверного настроения мистера Панджоу стало сообщение капитана о том, что три четверти груза «пропало», не достигнув и Вест-Индии.

— Почему их так много подохло? — угрюмо вопрошал он.

Капитан прочистил горло и ответил:

— Во всем виноваты условия в трюме, сэр. Как я вам уже говорил, надо что-то предпринять, ведь такой жары не вынесет ни человек, ни животное. Добавьте к этому скверное питание. Я делал все, что мог, сэр, но до сих пор удивляюсь, как еще дышат оставшиеся в живых двадцать пять процентов.

— Если дела и дальше пойдут так, я разорюсь, — проговорил мистер Панджоу, нервно подрагивая пальцами.

Капитан Хамблби закашлялся. Он прекрасно знал, что разорение никак не грозит мистеру Панджоу. Его денежные сундуки были переполнены, к тому же он владел не одним лишь «Мореходом».

— А что вы думаете по поводу этой девчонки? — нерешительно спросил капитан. — Она на три четверти белая, мистер Панджоу, и вы весьма удивите меня, если не согласитесь, что у нее очень даже товарный вид.

Руфус Панджоу провел языком по зубам. Наблюдая за тем, как первый помощник усаживал на стул Фауну, завернутую, словно кокон, в саронг, судовладелец прищурился. Девочка больше не плакала, хотя по-прежнему сильно дрожала и лицо ее было белым как мел. Мистер Панджоу снова окинул ее взглядом. Он не собирался выслушивать претензии капитана, пусть тот и раздобыл такой ценный трофей. Не капитану же придется продавать девчонку. Хозяин-то он, Панджоу. Хотя в настоящее время рабство не очень-то популярно здесь, в Англии. Идеи мистера Фокса получают все большую и большую поддержку. Какому же работорговцу это понравится? Наверное, девчонку вообще нельзя продавать. Вдруг, к примеру, Церковь узнает, что в рабство продается белокожий ребенок, который умеет читать Библию?! Однако следует успокоить капитана, предложив ему приличный куш. Хитроумный мистер Панджоу строил свои планы насчет будущего девочки. Ей-Богу, теперь, когда его раздражение прошло и ярость нашла свой выход, он почти восхищался той, что стояла перед ним. Черт возьми, да еще каких-нибудь три-четыре года, и эта девчонка превратится в молодую женщину сказочной красоты! Редко встретится такая великолепная кожа, цветом напоминающая мягкие оттенки камелии, да и фигура просто потрясающая. А эти огромные черные глаза, так резко выделяющиеся рядом с огненным золотом волос! Маленький бесенок! А какая горячая и своенравная! И пока ей всего десять лет, надо выбить из нее эту своенравность, чтобы потом овладеть ею самым изощренным образом. Мистер Панджоу зловеще усмехнулся своим похотливым мыслям.

Фауна угрюмо смотрела на него, дрожа от страха. Он перевел взгляд на капитана и довольно мягко произнес:

— По-моему, я знаю, кто мог бы заплатить за квартеронку прекрасную цену, капитан Хамблби. Сегодня вечером этот человек приедет в Бристоль, чтобы нанести визит своей тетушке, герцогине Перитор.

Капитан облизнул губы.

— Племянник герцогини… гм, кто же эта благородная особа, мистер Панджоу?

— Некий лорд Памфри, тонкий ценитель искусств. А миледи, его жена, наверняка одобрит такое прибавление к богатствам супруга. Он как-то упомянул в разговоре, что, если у меня найдется на продажу подходящий маленький мальчик, это могло бы заинтересовать миледи. Однако маленькая квартеронка такой красоты, да еще и рыжеволосая, может доставить гораздо больше удовольствия ее светлости. Итак, сегодня вечером вы привезете ее ко мне домой… скажем, часам к восьми. Да как следует отмойте ее, мне не нужны вши в моем доме.

Желтый глаз капитана Хамблби мрачно замерцал.

— Она уже вымыта, мистер Панджоу, — произнес он.

— Значит, вымойте ее еще раз, — сказал мистер Панджоу, поднимаясь на ноги и снова раздраженно засовывая себе в ноздри щепотки табака.

— А как насчет денег… вознаграждения, сэр? — осмелился напомнить капитан.

Мистер Панджоу подошел к иллюминатору и посмотрел на затянутые туманом очертания Бристоля. Он увидел на пристани и сине-желтый экипаж, в котором сидела его любовница. Ему не терпелось уйти. Некий мистер Бреннан устраивал очередные в этом сезоне петушиные бои, а мистер Панджоу поставил на одну из птиц, которых разводил знаменитый Гилливер из Дерби. Кроме того, вряд ли Софи придет в прекрасное расположение духа, если он слишком долго заставит ее дожидаться, сидя в коляске на сыром воздухе. Софи, супруга некоего адмирала, пребывающего в настоящий момент в море, была пухленькой золотоволосой австриячкой с изумительной фигурой. У адмирала и его чувственной красавицы жены было четверо малюток, на которых Софи не обращала внимания. Ее больше интересовали объятия мистера Панджоу, чья грубость сообщала его ухаживаниям некоторую пикантность. К тому же ей нравилось наставлять рога адмиралу. Так что связь с мистером Панджоу устраивала их обоих.

Мистер Панджоу прикидывал, какую сумму сможет заплатить милорд Памфри за это восхитительное маленькое создание. Он повернулся к капитану «Морехода».

— Всему свое время, капитан Хамблби, — ответствовал он. — Вы получите свое вознаграждение только после того, как я увижусь с его светлостью и узнаю о намерениях милорда.

Мужчины обменялись поклонами. Фауна едва видела лицо мистера Панджоу. Ее спина, каждая хрупкая косточка ныли после зверского избиения. Несчастная и напуганная, она свернулась на стуле безмолвным клубочком. Потом эти ужасные люди удалились. Когда же спустя несколько минут О’Салливан вернулся в капитанскую каюту, она протянула к нему руки, издавая отчаянный крик:

— Не отсылай меня с ним! О, спаси меня! — бормотала она.

Первый помощник выдохнул грязное ругательство, адресуя его непосредственно мистеру Панджоу. Грубый, потерявший человеческий облик от участия в подлых делах, даже он мог с трудом устоять перед мольбою маленькой квартеронки. Он обнял ее своими огромными ручищами и стал гладить, как гладил бы собственного ребенка. Фауна, обвив руками могучую шею, жалобно постанывала от боли всякий раз, когда О’Салливан касался ее спины. Но тут вернулся капитан Хамблби и рявкнул:

— Вымой ее как следует! Ты что, не слышал приказа мистера Панджоу?

О’Салливан, покраснев как рак, загрохотал в ответ: