Брайди Кларк - Светская львица за одну ночь

— Есть тут местечко и для меня? — поинтересовалась обладательница худых, как у цапли, ног, обутых в туфли на невероятно высоком каблуке. Это была Элоиза.

— Ты прячешься? Наступил самый потрясающий день в твоей жизни — в нашей жизни! — а ты сидишь за вешалкой?

— Я… должна перевести дух. Пытаюсь расслабиться.

— Тебе не о чем беспокоиться, Люс. Зал отлично смотрится. Придет целая толпа гостей. Чего еще ты ждала после аукциона? Твои платья шикарны. Ну же, вылезай.

Люси сделала глубокий вдох и поднялась. Целую неделю она была так занята, что не позволяла себе бояться, и теперь, незадолго до начала, с лихвой наверстывала упущенное. Допустим, гости будут настроены благодушно. Но как только редакторы, знатоки мод, а главное — Марго Ирвинг, увидят, что Люси черпает вдохновение не в Милане, не в Париже и не у обитательниц Верхнего Ист-Сайда, они, возможно, заподозрят правду. После презентации ей придется предстать перед ними и…

Люси вздрогнула и вдруг пожалела, что не бросилась под колеса автобуса Дейвилл — Нью-Йорк, вместо того чтобы сесть в него.

— Думаешь, пора? — негромко спросила Элоиза.

Люси кивнула и заправила прядь темных кудрявых волос за ухо.

— Идем, — сказала она, поймала взгляд Риты и показала матери поднятый вверх большой палец.

— Девочки, по местам! — рявкнула Рита, поняв намек. Когда требовалось командовать, громогласной Рите цены не было. Вдобавок она сделала всем моделям маникюр, накрасив им ногти темно-красным лаком, как у старлеток сороковых годов.

Все устремились в библиотеку, которая по размеру и роскоши соперничала с музейным залом, и вокруг Люси замелькали яркие наряды — воплощенный поток энергии. Фернанда, в ослепительном ярко-желтом платье с пышной юбкой и узким поясом, уселась на импровизированных американских горках, которые сделал Макс. Ее роскошные волосы выглядели так, как будто их растрепал ветер. Величественная Дотти, в платье из зеленовато-желтой шелковой тафты, с накрахмаленными, но в то же время очень женственными оборками на воротнике, перевоплотилась в покупательницу в огромном магазине — она рассматривала пакет с чипсами вдумчивым взглядом истинного философа. Ногти у нее были оранжевые, в тон платью.

Мими, у которой, слава богу, прошла сыпь, была в темно-золотистом шелковом наряде, с ручной бисерной вышивкой. Стоя на своем подиуме, она сгребала лопатой искусственный снег (дань миннесотской зиме), а потому Люси сшила для нее очаровательный золотистый жилет. Анна, знойная красавица в бордовом платье, сидела за столом, покрытым скатертью в красно-белую клетку, в дейвиллской закусочной, которую Макс воссоздал по описаниям Люси. Шарф Анны был из той же ткани, что и скатерть. И, наконец, Либет (с которой уже не сваливался корсаж) восседала на спортивной трибуне, в бейсболке козырьком назад и с флажком в руке. На спине ее короткого белого платья было вышито красными нитками изображение бейсбольного мяча — в истинно американском духе. Элоиза напоследок прошлась по комнате, поправляя бретельки и подкалывая волосы.

Люси вынуждена была признать, что до сих пор все идет хорошо — куда лучше, чем они ожидали. В течение следующего часа Элоиза будет обхаживать закупщиков от “Барниз”, “Бергдорф” и “Сакс”, выслушивая их мнения и, возможно, принимая заказы. Люси знала, что запоздала — осенние коллекции других дизайнеров появились несколько недель назад. Оставалось лишь молиться, чтобы закупщики совершили немыслимое — поверили в потенциальную прибыльность бренда “Карлтон-Эллис” и открыли толстые кошельки.

Пока Элоиза будет пытаться сотворить чудо, Люси постарается завладеть вниманием Марго Ирвинг и прочих влиятельных модных редакторов, которые согласились провести субботний вечер, оценивая новую коллекцию. А главное — и самое жуткое — она расскажет свою историю. Закупщики и редакторы наверняка почувствуют себя одураченными и захотят в клочья разодрать ее платья, заодно с нею самой. Если “Карлтон-Эллис” потерпит фиаско и общей реакцией будет равнодушие, Меллори опубликует статью, как и намеревалась. Обратной дороги нет.

— Ну что ж, — сказала Люси, стискивая руку Риты. Внезапно она затосковала по Уайету. Он оглядел бы ее с головы до ног, велел держаться прямее, взял за руку, как всегда, когда ей предстояло появиться на публике в обличье Люсии Хейверфорд Эллис. Критика Уайета довела бы большинство женщин до белого каления, но рядом с ним Люси чувствовала необычайную уверенность, сознавая, что ни один пустяк не ускользнул от его бдительного ока. Когда он говорил, что верит в нее, Люси тоже в него верила. Но Уайет создал ее лишь затем, чтобы погубить. И теперь нужно самой обрести почву под ногами.

— Откройте двери! — крикнула она Маргарет.

Корнелия приоткрыла покрасневшие глаза. Уставившись на старинные медные часы на столике рядом с кроватью, она увидела, что уже четыре. Проведя очередную ночь без сна, она снова проспала целый день. Потом Корнелия вспомнила: “Таунхаус”! Журнал с разоблачением Люси должен был появиться в продаже сегодня — иными словами, впервые за целую неделю у Корнелии появился повод вылезти из постели. Она отогнала сон. Наверное, Меллори поместила на обложку фотографию Люси, проваливающейся под подиум на презентации Нолы. Корнелия изнывала от нетерпения. Надев спортивную куртку с капюшоном и просторные брюки, которые она носила уже четыре дня (они были слегка запачканы соусом, но ведь Корнелия всего лишь собиралась сбегать за газетами на угол), она выскочила из дому.

— Пачку “Мальборо” и вот это, — сказала она, хватая “Таунхаус” с прилавка и размахивая им перед лицом продавца. Опьянев от радостного предвкушения, Корнелия взглянула на обложку. Толстуха Мими в окружении маленьких румынских сирот.

Что?!

— Пятнадцать долларов пятьдесят шесть центов, — сказал продавец.

Корнелия похлопала по карману. Она не взяла кошелек.

— Простите, я забыла деньги.

— Ладно. Отложу журнал для вас. Пока не заплатите, читать не будете.

— Ты же меня знаешь! — Корнелия с трудом перевела дух. — Неужели ты сомневаешься, что я заплачу?

— Никогда раньше не видел вас, мисс. Я не могу раздавать товар бесплатно.

Она яростно взглянула на этого идиота и, повернувшись спиной, принялась как можно быстрее листать журнал. Где, черт возьми, статья? Корнелия добралась до последней страницы. Ни единого упоминания о проклятой Люси. В ее душе зашевелилось неприятное предчувствие. Корнелия открыла оглавление. Ни слова о Люси Джо Эллис. От гнева у нее все побелело перед глазами. Корнелии показалось, что она сейчас взорвется.

Удавить Меллори Килер…

— Мисс, вы в порядке? — спросил продавец. — Хотите, я вызову скорую?

Корнелия закрыла рот, только теперь осознав, что визжит во всю глотку.

— Телефон! У вас звонит телефон! — продавец смотрел на нее как на сумасшедшую. — Может быть, кто-нибудь за вами приедет?

Корнелия вытащила мобильный из кармана. Тео Голт.

— Привет, — сказал он. — Я тут подумал о твоих музыкальных талантах… Надо поговорить. Кстати, ты идешь на показ к Люси? Давай потом где-нибудь перекусим вместе.

Корнелия услышала “показ Люси” и заставила себя сосредоточиться.

— Хм… напомни-ка адрес. Не могу найти…

— Парк-авеню, восемьсот. Так мы поужинаем потом?

Корнелия не ответила. Не в силах совладать с собой, она бросилась бегом, изо всех сил, к дому Дотти Хейз.

— Все это может плохо кончиться, — поправляя галстук перед зеркалом в лифте, Уайет чувствовал себя семиклассником, который пытается пробраться на выпускной бал. Сердце билось где-то в горле. — Элоиза и Люси не желают нас видеть. Они не скажут ни слова.

— Замолкни, — приказал Трип. Лицо у него было мертвенно-бледным, но взгляд — весьма решительным. — Это наш единственный шанс. Они тут и никуда не денутся. Мне хватит одной минуты…

Он сунул руку в карман блейзера и вытащил бархатную коробочку.

— Кольцо? — ошеломленно спросил Уайет.

— Если Элоиза хочет свадьбы, я согласен. Лишь бы она вернулась, — Трип сунул футляр обратно.

Дверь открылась, но Уайет схватил Трипа за руку и силой удержал на месте.

— Даже не смей! — он говорил тихо, но настойчиво. Он ни за что не позволит Трипу отвлечь внимание присутствующих от Люси в этот знаменательный день. — Ты будешь держать рот на замке и подбадривать обеих. Не вздумай делать предложение Элоизе прямо там. Хоть ненадолго забудь о себе любимом.

Трип яростно уставился на друга, но тут же неохотно согласился:

— Я поговорю с Элоизой потом. А теперь отцепись.

Они вышли из лифта. Оказавшись в доме, где прошло его детство, Уайет невольно завертел головой, совсем как турист на Таймс-сквер, рассматривая пеструю толпу в преображенной комнате. Гости глазели на известных светских львиц, которые стояли на маленьких подиумах — в том числе Дотти, которая обычно терпеть не могла привлекать к себе внимание. Когда Уайет поймал взгляд матери, та подмигнула — это тоже было нечто новенькое. Он нервно улыбнулся в ответ.