Татьяна Устинова - На одном дыхании!

Гламурным барышням не полагается жить обычной жизнью и откусывать от булки!

Андрей, конечно, ставил такие материалы – а куда денешься-то?! – но старался делать это не слишком часто, чтоб уж очень-то не ронять престиж журнала, и под каким-нибудь приемлемым соусом. Ну то есть вроде бы материал про престижную бизнес-премию, а тут, как рояль, или лучше сказать, балалайка, в кустах – ать, и барышня! И говорит в том смысле, что очень хотела бы эту премию получить, когда ее, барышнин, бизнес уже выйдет на международный уровень!

Сегодня с самого утра, едва вернувшись в Москву, он получил все удовольствия сразу – и пробки, и мелкий моросящий дождь, и очередной шедевр про очередную светскую львицу. У этой даже профессии никакой не было, зато все время повторялось, что она – именно львица.

– Точно львица? – спросил Прохоров у Дэна Столетова, который писал текст. – Ну в смысле не тигрица?.. Не пума? Не снежный барс? Или как ее тогда… барсица? Барсетка?

Дэн Столетов, сообразивший, что дело клонится к скандалу – или пахнет керосином, кому как больше нравится, – коротко вздохнул, положил ногу на ногу и независимо посмотрел в стену.

Вы можете кричать тут хоть до ночи, а материал в набор ушел давно – вот что означал его вид, и Прохоров это прекрасно понял.

– Кто хоть она такая, Дэн? Чья?

Журналист, ожидавший грандиозного скандала, – материал был плох, и он отлично это знал! – немного приободрился.

– Так это… А вы что, забыли, Андрей Ильич? Это новая пассия Разлогова!

Андрей Прохоров, главный редактор журнала «День сегодняшний», выглянул из-за компьютера и уточнил совершенно равнодушно:

– Покойного Разлогова?

Все бы ничего, только ладони моментально стали мокрыми. Прохоров снял руки с клавиатуры.

– Ну да! – радостно подтвердил Дэн Столетов. – Это еще до вашей командировки было! Ну мы тогда смеялись на летучке, помните? Что у Разлогова они с каждым годом все моложе и все краше!..

На летучке смеялись над Разлоговым, а в курилке смеялись над Прохоровым, который, с одной стороны, амурничал с разлоговской законной супругой, а с другой стороны, за денежки пиарил разлоговских телочек!

Чем не жизнь! Хорошо шеф устроился, грамотно.

Прохоров поделал руками непонятные пассы, как бы ища на столе сигареты. Ясное дело, не нашел и полез в карман пиджака, сначала в один, потом в другой. Время таким образом было выиграно. Несколько секунд, чтобы все осознать.

Да, конечно. Полтора месяца назад позвонил издатель, сообщил про очередную «лебедушку».

– Это для Володьки Разлогова, – поделился издатель доверительно. – Хороший парень, умница и деловой! В общем, сделай все как надо, старина. Даже лучше, чем надо, сделай!

Прохоров пообещал, что все будет в лучшем виде, и тут вдруг издатель захохотал, как будто вспомнил нечто приятное.

– Помнишь, ты про его жену материал ставил? Ну Глафира Разлогова!.. Такая… фактурная такая! А теперь вот про подружку!

Андрей распорядился относительно «подружки».

Пока он был в командировке, Разлогов умер, его вдова куда-то подевалась, оказалось, что она летала его хоронить, а подружка «ушла в набор».

– Вы фотографии-то видели? – подал голос Дэн Столетов. В голосе сквозило ехидство. – Сапогов снимал, отлично получилось!

Прохоров, отмахиваясь от собственного сигаретного дыма, пощелкал мышью, полистал туда-сюда.

М-да. Получилось действительно отлично.

Беловолосая львица – снежная барсица – была представлена во всех необходимых для такого материала ипостасях. Тут были и балы выпускные, и, так сказать, «впускные», и светские рауты, и «домик в деревне» – особняк с белыми колоннами, – и океанский простор, и песок на загорелой коже, и сам Разлогов, прищурившийся и раздраженный, на заднем плане.

– Эту тоже поставили?! – Прохоров ткнул сигаретой в монитор. – А, Дэн?

– Какую? – Столетов рысью обежал стол и засопел у Прохорова над ухом. – А… ну да! А что, Андрей Ильич? Разлогов уже того… ну, в смысле, ему все равно, а фотография красивая такая, из ее личного архива. Ей, наверное, приятно будет… Напоследок на него в журнале посмотреть…

Прохоров опять пролистал фотографии туда-сюда.

Сапогов постарался, это точно! Классные фотографы иногда позволяют себе такое. Умеют. Могут.

Все вроде хорошо и правильно. И красота вроде налицо, и вроде необыкновенно красивая красота! И пейзажи расстилаются, и наряды развеваются. Все как надо.

Но… лучше не надо, ей-богу!

Что-то эдакое фотографы умеют то ли подчеркнуть, то ли выделить, то ли затемнить, но общее впечатление получилось однозначным и убийственным. Фальшь. Сплошная фальшь.

Длинные белые волосы – хорошо, если крашеные, а не накладные! Бюст – два кубометра силикона, гадость какая. Пухлые зовущие губы пошлы и развратны. Дом с колоннами – съемная хата для дорогих проституток, ничем не лучше вокзальной ночлежки, разве что почище. Никакого цельного образа – львицы, тигрицы или просто красивой девушки – нет и в помине. Все отдельно, вразнобой, разобрано по деталям, и эти детали отвратительны.

М-да…

Дэн Столетов все сопел за плечом, видимо, был в восторге от их общей с Сапоговым придумки.

– Это нельзя ставить, – тихо и грозно сказал Прохоров и, оглянувшись, очень близко посмотрел в мальчишеские шоколадные глаза журналиста. – Ты что, не понимаешь?

Дэн отшатнулся и сразу заскулил, как мелкий жулик, пойманный за руку в чужом кармане.

– Не, ну при чем тут?! Андрей Ильич, я тут ни при чем! А вам что, фотографии не нравятся?

– Мне ничего не нравится! – рявкнул Прохоров. – Отзывай материал из набора! Где Феофанов, мать его!

Феофанов сегодня был дежурным редактором.

– Да как его отзывать, он же проплатной, – по инерции бормотал Дэн Столетов, – и чем мы место забьем, три полосы…

– Не твое собачье дело!.. Галя! – заорал Прохоров в селектор. – Галя!

Селектор не отзывался, и главный вновь повернулся к корреспонденту, который на всякий случай отодвинулся подальше.

Ишь, как взбеленился! Должно быть, из-за разлоговской вдовицы! Не хочет, должно быть, покойнику посмертную репутацию портить, хотя больше уж не испортишь!

Стеклянная дверь распахнулась, открылся редакционный коридор, залитый синим офисным светом, и всунулась секретарша. Прохорова всего перекосило.

– Где тебя носит, Галя?!

– Что вы хотели, Андрей Ильич?

– Феофанова я хотел! И хочу!

Секретарша помолчала, выполнять приказание не кинулась.

– Что непонятно, Галя?! Если главный редактор просит срочно найти сотрудника, значит, нужно срочно найти, Галина!

Секретарша пожала плечами совершенно хладнокровно.

– Постараюсь, Андрей Ильич.