Виктория Руссо - Очаровательные глазки. Обрученная со смертью

Акулина обвела взглядом их временное пристанище, взятое в наем у жадного, но обаятельного старичка, разместившего объявление в газете о поиске порядочных людей для проживания в приличных апартаментах. Домовладелец надеялся вселить в скромную квартирку студента или мелкого чиновника. Пара молодых людей, не желающих показывать свои документы, изначально насторожила подозрительного человека, но дар убеждения обаятельного Василия сделал свое дело, и в тот же день они заключили договор найма.

На столе в соседней комнате лежал сверток, укрывающий от взора похищенные рубины. Все сложилось удачно — мошенники заполучили драгоценные камни, но только радости Акулина совсем не чувствовала. Ей казалось, что кроваво-красные камни принесут в ее жизнь горести и несчастья, ведь недаром украшение пролежало почти век, нетронутое другими разбойниками. «Неужели так сильна вера человека в дьявольскую силу?» — размышляла она и, резко встав с кровати, сделала несколько шагов к столу и высвободила трофей из ткани.

— Ой, красота-то какая! Твой красавец-щеголь в клювике принес? — прочирикал голос соседки. Кудрявая рыжая девица в длинном восточном халате из зеленого шелка вошла в квартиру без стука, что не являлось диковинкой. Акулина почти привыкла к бестактности и навязчивости худощавой певички, живущей по соседству и мечтающей затащить Василия в свою постель. Она не скрывала своего интереса и прямым текстом заявляла, что желала бы провести с ним ночь. Акулина поначалу ревновала, но затем поняла, что тощая рыжуха с писклявым голосом и плоским телом не вызывает интереса у ее любовника, он был холоден и безразличен к ней. Василий частенько подшучивал над соседкой, рекомендуя ей остричь коротко волосы, чтобы походить на изнеможенного юношу-подростка, и возможно даже кто-то из жалости усыновил бы ее, тогда ей не пришлось бы горланить песенки сомнительного содержания в кабаках перед пьяной публикой.

— Зачем ты здесь? — устало уточнила Акулина, недовольно глядя на Зиночку, накручивающую на костлявый палец огненную прядь.

— Я услышала шум, думаю: грабитель влез в ваше гнездышко, и бросилась на помощь, — сочиняла на ходу соседка. — А где Васенька?

— Он вышел.

— Я слышала, — съехидничала Зинаида. — Кто на этот раз?

— Не понимаю…

— Вы же постоянно уезжаете хоронить своих родственников. Кто же на этот раз отдал Богу душу?

Зинаида горделиво проплыла через комнату, и ядовитый запах ее духов распространился по всей квартире. Акулина почувствовала приступ тошноты и поспешно открыла окно. Ей вдруг представилось, как Зиночка летит через окно, словно яркий цветок и расплывается внизу красивым пятном. «Это зрелище бы успокоило меня», — насмешливо думала Акулина. Она не выпроваживала незваную гостью, понимая, что это бесполезно, а сил на словесную перепелку после долгой дороги из провинции в Петербург у нее не оставалось. Соседка глупо захихикала, и прошла к кровати, усевшись, провела рукой и произнесла:

— Холодная! Не согрели с дороги-то?

— Глупая ты баба! — выдохнула Акулина.

— Зря окно-то открыла. Из двора помоями несет.

— Пойди к себе!

— Поздороваюсь с Васенькой и уйду! Что ж ты меня гонишь, ведь дней пятнадцать не видались! Или больше?

Акулина отошла к столу и уселась за него так, чтобы наблюдать за наглой соседкой. Она сидела молча и мрачно смотрела на костлявую девицу. Рот Зинаиды не закрывался, она хвасталась новым состоятельным ухажером, который часто приходит смотреть на ее выступления.

— Он всегда сидит впереди возле самой сцены.

— В грязном кабаке, — выплюнула Акулина, усмехнувшись. — Тоже мне, королева помойки!

Обидные слова задели худощавую певичку и она, злостно сверкнув глазами, развалилась на кровати, словно была хозяйкой в квартире.

Спустя четверть часа вернулся Василий. Он заметил соседку и недовольно посмотрел на свою сожительницу, та лишь, пожав плечами, язвительно заметила:

— Только ты можешь справиться с этой облезлой канарейкой! Вроде она ничего не украла!

Дверей в смежных комнатах не было — лишь бардовые занавески, подвязанные тесьмой, чтобы держать проем открытым. Акулина развязала веревки и задернула ткань, не желая больше видеть Зинаиду.

— Она — сущая ведьма! Как ты с ней живешь, Васенька? — выразительно произнесла соседка, на самом деле адресуя фразу в другую комнату. — Ну, иди сюда, посиди со мной, как в старые добрые времена.

— Зачем пришла?

— По делу, дружочек, по важному и любопытному делу!

Зинаида перешла на шепот, что именно она говорила, Акулина не могла разобрать и перестала прислушиваться. Вторая комната служила и столовой, и гостиной. В ней был стол, несколько стульев, кушетка для отдыха, на которой Василий иногда курил трубку, и пара зеркал, визуально расширяющих помещение. Акулина не любила эту квартиру, потому как чувствовала себя в ней как в клетке. Она улеглась на кушетку и начала вспоминать места, в которых когда-то жила продолжительное время. Самые приятные воспоминания были связаны с детством — с тем временем, когда у нее были оба родителя. Семья жила в деревне в добротном бревенчатом доме, богатыми они не были, но и не голодали. Мать Акулины не перенесла вторых родов, как сказали, дите умерло еще в животе, а потом и она сама отдала Богу душу. Эта была трагедия, изменившая их существование навсегда. После смерти любимой женщины отец словно погас, начал пить и почти не разговаривал. Обучаться ухаживать за домом и молчаливым взрослым мужчиной Акулине пришлось уже с четырех лет. В деревне о девочке говорили: растет, как сорняк. Некоторые сочувствующие соседи помогали: приносили сладости, выпечку, свежих яиц и молока. Вдовцу приводили молодых невест, надеясь, чтобы у мужика снова проснется интерес к жизни, а у его подрастающей дочки появилась мачеха, но это было бесполезно, он частенько повторял: «Моя душа была схоронена вместе с женой на кладбище!».

Иногда он рыдал по ночам, словно ребенок, лишенный родительской заботы. Если дочка ластилась, прогонял ее прочь, как чужую собаку. Акулина видела во всем этом жестокую несправедливость, потому что в семьях ее подруг были не только родители, но и многочисленные братья с сестрами. До встречи с Василием юная особа чувствовала себя несчастной и одинокой, а ее грезы о прекрасном барине, который однажды разыщет ее в деревне и заберет с собой в большой город, поднимались местными жителями на смех. «Девка с придурью» — прозвали ее в народе. Она старалась не обращать внимания на слухи, страдала, мечтала и терпеливо ждала приятных перемен. «Ведь не может добрый человек всю жизнь жить во мраке!» — размышляла она. Когда Акулине исполнилось пятнадцать, к ней начали присматриваться местные женихи. Молодым людям она нравилась, а вот родители сватать девку с плохой наследственностью не спешили.