Татьяна Корсакова - Третий ключ

Прощальная записка, которую написала не Аглая, а мама...

Минутная слабость брошенного мужчины, которая вылилась в десять лет несчастного брака...

Уязвленная гордость преданной женщины, запретившей себе даже думать о любви...

Так банально и так обидно. До слез обидно...

Все эти годы Аглая не позволяла себе плакать, такая у нее была внутренняя установка. Она сорвалась только однажды, когда погиб Паркер. Наверное, поэтому она не сразу заметила, что в пыль у ее ног падает не только пепел, но и слезы.

– Аглая, не плачь.

Ей бы оттолкнуть его руки, не смотреть в глаза цвета выгоревшего неба, похоронить прошлое раз и навсегда, но она не смогла, уткнулась лицом в белоснежную, чем-то вкусно пахнущую сорочку Михаила, закрыла глаза.

За пятнадцать лет ровным счетом ничего не изменилось. Хватило одного-единственного прикосновения, одного на двоих вздоха, чтобы понять, что теперь уже все – никакая сила в мире не оторвет ее от этого мужчины. Если только мужчина сам не захочет уйти...

– Все равно я ничего не знаю про ключ. – Аглая не смотрела ему в лицо, так и сидела зажмурившись. – Миша, нет у меня его и никогда не было.

– Был. – Макушку пощекотало горячее дыхание. – Аглая, когда я вытащил тебя из пруда, в твоей руке был ключ. Вспомни.

– Не помню, – она потерлась щекой о его грудь. – Ничего не помню. У меня от той ночи почти не осталось воспоминаний, точно их стерли. Я до сих пор думаю, что должна была видеть того, кто столкнул меня в пруд, но не могу вспомнить.

– А если я тебе помогу? – Михаил слегка отстранился, но из объятий не выпустил.

– Как? – Страх накрыл Аглаю с головой, страх и невыносимое, с удушьем сравнимое желание вспомнить. – Миша, как такое возможно?

– Возможно, если мне удастся достучаться до твоего подсознания.

– Это значит загипнотизировать?

Михаил кивнул, сказал успокаивающе:

– Аглая, я ведь психиатр, я владею необходимыми техниками.

Да, он психиатр... Вот какую помощь он ей предлагал в ту, самую первую встречу, а она, глупая, все не так поняла. Может, стоит попробовать? Ведь до сих пор нет покоя и кошмары снятся по ночам. А если даже и не снятся, то все равно страшно засыпать оттого, что никогда не знаешь, где можешь проснуться. Страшно вот уже пятнадцать лет.

– Я готова, – собираясь с духом, Аглая сделала глубокий вдох. – Для этого... для этих твоих техник нужно что-то особенное?

– Нет, – Михаил смотрел на нее с благодарностью, точно своим согласием она сделала ему одолжение.

– Тогда, может быть, начнем прямо сейчас, пока я не испугалась и не передумала? – Аглая говорила и чувствовала, что до дрожи в коленках боится того, что может выудить Михаил из темных закутков ее подсознания.

– Не бойся. – Он взял ее ладонь в свою, и страх почти исчез. – Мы попробуем восстановить события той ночи. Аглая, это ведь очень важно – узнать, кто на тебя напал.

– И ключ, – она кивнула. – Если у меня был ключ, я хочу знать, кто мне его дал и куда я его дела.

– Хорошо, – Михаил успокаивающе улыбнулся. – Ты готова?

– Да. Что мне нужно делать?

– Ничего, просто слушай мой голос.

Его голос... Низкий, но без хрипотцы, успокаивающий, завораживающий, зовущий...

...Зов Аглая услышала не впервые, но если раньше он был тихий, едва различимый, то сейчас сделался оглушительно громким, требовательным, ломающим волю и лишающим сил...

...Босым ногам холодно и колко, но зов глушит боль. У пруда туман, осока по колено, а лодочный причал все еще хранит полуденное тепло. От гулкого эха шагов туман вздрагивает, сердито шипит, подгоняет к самому краю настила...

...Вода холодная, заливается в горло, выдавливает из легких остатки воздуха. Водоросли оплетают ноги, тянут вниз, на самое дно. Дышать нечем, и в ушах шумит, но страха нет, и вода больше не холодная. В подводном царстве тьма, но не кромешная. Мир теней и полутонов...

...У мира теней есть хозяйка. Женщина улыбается ласково, тянет руки, и зов уже едва различим, не зов, а колыбельная. Наверное, ей нужно остаться здесь, стать частью этого мира...

...На протянутой ладони – золотой искрой ключ, подарок от хозяйки призрачного мира. От подарка нельзя отказываться и, кажется, пора уходить...

...Туман такой же густой, как вода, и такой же холодный, дышать нечем, и сил совсем не осталось. Хочется обратно в призрачный мир, а кто-то злой и бесцеремонный тащит ее на берег...

– ...Аглая, все! Очнись!

В Мишиных объятиях хорошо, почти не холодно, почти не страшно. И теперь она все вспомнила!

– Меня никто не топил. Я сама нырнула, потому что она меня позвала. – Аглая стерла со лба холодную испарину. – Миша, я ее видела там, на дне озера. Это она отдала мне ключ.

– Кто – она? – Михаил нахмурился, вероятно, оттого, что уже знал ответ, и ответ это ему совсем не нравился.

А кому понравится заявление, что статуя, пусть роковая и из-за этого утопленная от греха подальше в пруду, может кого-то позвать?! Но что делать, если все так и есть?..

– Спящая дама. Пугач был прав, все это время она меня звала, только я не хотела слышать. Мне было проще считать себя сумасшедшей, чем ее живой.

– А она живая? – Взгляд Михаила был очень серьезный, но в нем не было и тени того, чего Аглая боялась больше всего, – сомнения. Он готов был поверить.

– Живая? Скажем так, она не совсем мертвая, и ей что-то от меня нужно. Пойдем! – Аглая решительно встала, потянула Михаила за собой. – Я знаю, где третий ключ!

Липа стояла у самого берега, цеплялась за землю мощными корнями, касалась ветвями воды. Ключ лежал в дупле, там, где Аглая оставила его пятнадцать лет назад, оставила и забыла. Большой, с ладонь длиной, украшенный драгоценными камнями, сам похожий на украшение.

– Вот он, – Аглая протянула ключ Михаилу, спросила: – Этого достаточно, чтобы найти клад?

– Нет. – Михаил смотрел на ключ и не решался взять его в руки. – К ключу должна прилагаться инструкция.

– Какая инструкция?

– В моем случае – это листок бумаги с указанием дня, точного времени и количества оборотов ключа. У Сандро, наверное, что-то похожее.

– А у меня ничего. – Аглая покачала головой. – И гипноз никакой не поможет, потому что я вспомнила все, что только могла вспомнить.

– Может быть. – Он все-таки решился, взял ключ, повертел в руках. – Но без инструкции все это не имеет смысла.

– Не имеет. – Аглая всматривалась в мрачное лицо Михаила, стараясь понять, насколько важно для него отыскать этот клад. Нет, не так, незачем себя обманывать! Она старалась понять, что для него более значимо: она или клад.

– К черту! – Михаил неожиданно улыбнулся, притянул ее к себе. – Бог с ним, с кладом! Свое сокровище я уже нашел. – Он говорил, и с каждым сказанным словом голос его становился все тише, а взгляд все внимательнее.