Джеки Коллинз - Приговор Лаки

«Но что, если с Ленни что-нибудь случится? — обожгла ее новая мысль. — Нет, нужно действовать немедленно».

Порывшись в сумочке, Лаки достала пластиковую кредитную карточку. Много лет назад Буги показал ей, как открывать несложные замки, и сейчас эта наука ей пригодилась. Лаки потребовалось всего несколько секунд, чтобы отжать язычок замка и проникнуть в прихожую. К счастью, ей не нужно было особенно таиться, так как музыка заглушала все звуки, и все же она боялась, что ее выдаст стук собственного сердца, которое билось как сумасшедшее.

Ленни, ее Ленни попал в беду и нуждался в ее помощи. Это было главным, и Лаки даже не вспомнила о том, что у нее есть еще дети, отец, друзья… Им, по крайней мере, ничто не угрожало.

Танец девушки скоро наскучил Дюку, да и двигалась она тяжело, неуклюже. Его сестра была куда грациознее. Жаль, что ее нет сейчас здесь, подумал он.

Бедняжка Мейбелин вынуждена сидеть в камере вместе с этой похожей на хорька Капистани! Ну ничего, когда-нибудь она выйдет, и они начнут работать вместе. Первым делом надо будет разобраться с этой старой развалиной Рени, чтобы они с сестрой могли без помех жить в собственном доме на Голливудских холмах.

— Хватит, — резко скомандовал он, и Клаудия застыла, парализованная ужасом. — Видишь вон тот табурет? — снова сказал он, указывая на низенький пуфик. Встань на четвереньки и перегнись через сиденье. Марш!

Он решил перейти к самому интересному номеру сегодняшней программы. Вид обнаженного женского тела разжег его аппетит, к тому же Дюка возбуждало сознание того, что у него будет зритель — подвешенный к потолку наподобие рождественской индейки Ленни Голден. Что ж, пусть напоследок полюбуется, как он вздрючит эту итальянскую телку.

— Ради бога! — завопил Ленни. — Оставь ее!

— Почему? — спросил Дюк, весьма удивленный тем, что Ленни осмелился заговорить. Он-то считал, что ему удалось достаточно запугать свою жертву. — Ты что, надеешься сам ею попользоваться?

— Отпусти ее сейчас же, проклятый сукин сын, мерзавец, подонок!

Дюк пожал плечами.

— Не слушай своего дружка, детка, — обратился он к Клаудии. — Делай, что сказано. И поживее!

Клаудия послушно опустилась на четвереньки и навалилась животом на пуфик. Ленни, поняв, что сейчас произойдет, содрогнулся и застонал.

— Не делай этого!

Дюк поднялся с кресла, расстегнул штаны и выпростал из ширинки эрегированный член. Он не был особенно велик, но вполне, способен сделать то, что задумал Дюк.

Дюк шагнул к неподвижной Клаудии.

Лаки бесшумно скользила вдоль темного коридора. Музыка по-прежнему гремела во всю мочь, мешая ей сосредоточиться. Проклятье! Ну ничего, она доберется до этого негодяя, кем бы он ни был!

Дверь спальни была слегка приоткрыта, и Лаки одним быстрым движением распахнула ее во всю ширину.

Первой она увидела Клаудию. Та стояла на четвереньках лицом к двери, опираясь грудью и животом на низкий мягкий пуф. Дюк, стоявший позади нее на коленях, с вожделением поглаживал ладонями ягодицы Клаудии. Ленни беспомощно свисал со стропила.

Увидев Лаки, Дюк отпрянул от Клаудии и потянулся за пистолетом, который лежал рядом на полу.

— Не двигаться! — гаркнула Лаки.

— Это ты мне? — с вызовом откликнулся Дюк.

— Тебе, говнюк. Брось оружие!

— Извини, крошка, ничего не выйдет… — Он завладел пистолетом, но держал его стволом вниз.

Лаки перевела дух. Задерживать маньяков и убийц не было ее любимым занятием.

— Только попробуй! — пригрозила она. — Я тебе мозги вышибу!

Дюк направил пистолет на Ленни.

— Не успеешь, — сказал он, и Лаки увидела, как напрягся его палец, лежавший на спусковом крючке.

Нужно стрелять, поняла она. Иначе будет действительно поздно.

Лаки и Дюк выстрелили почти одновременно.

Пуля, предназначавшаяся Ленни, пробила грудь Клаулии, в последний момент бросившейся между ним и Дюком.

Пуля Лаки попала Дюку точно в сердце, и он упал на пол с улыбкой на кукольном личике.

Все было кончено.

Было начало одиннадцатого, когда Мейбелин неожиданно вызвали к начальнице тюрьмы.

— Что случилось? — сонно спросила Мила, разбуженная шумом.

— Не знаю. — Мейбелин пожала плечами. Они с Милой ссорились весь вечер, и в конце концов она решила, что ненавидит свою глупую соседку.

— Черт! — пробормотала Мила. — Надеюсь, это не из-за меня! Смотри там не болтай лишнего!

Мейбелин ничего не ответила, и надзирательница вывела ее из камеры.

Вернулась она через двадцать минут, и по ее лицу Мила сразу поняла — что-то случилось.

— В чем дело? — требовательно спросила она. — Тебя вызвали из-за меня? Что ты им рассказала? Говори, и, если ты проболталась, я тебя убью!

— Нет, — ответила Мейбелин странно спокойным и каким-то отрешенным голосом. — Меня вызвали не из-за тебя.

— А из-за чего же? Ведь должна же быть какая-то причина, чтобы вытащить тебя из камеры посреди ночи!

— Меня вызвали из-за брата. Из-за Дюка.

— А что с ним стряслось? Он замочил Ленни Голдена, как обещал? Ну конечно, он убил его и сам попался!

Мейбелин посмотрела на нее пустым взглядом:

— Он мертв — вот что стряслось. Убит.

— Убит? Как — убит?! — удивилась Мила.

— Обыкновенно. Он проник в дом, где был Ленни Голден. И кто-то его застрелил.

— Кто-то? Не Ленни? Может быть, это были полицейские?

— Я чувствую себя так, словно у меня вырезали сердце, — проговорила Мейбелин, не ответив на вопрос Милы. — Дюк был для меня всем… — Она повернулась к Миле, и лицо ее исказила гримаса ненависти и боли. — Это все ты! — крикнула она. — Если бы не ты, Дюка не убили бы!

— При чем тут я? — удивилась Мила.

— С тех пор как ты появилась в этой камере, у меня из-за тебя одни неприятности! — прошипела Мейбелин. — А теперь ты отняла у меня единственного дорогого мне человека!

— А что твой брат сделал с моей «пушкой»? — спросила Мила, сообразив, что ее револьвер так и остался у Дюка. — Куда он ее дел?

— С твоей «пушкой»? — переспросила Мейбелин. — Мой брат мертв, а у тебя только и забот что о собственной шкуре.

— Ладно, молчу, — произнесла Мила с затаенной угрозой. — Завтра мне снова придется сидеть в суде и слушать, как эти тупые адвокаты убеждают всех и вся, что это я спланировала преступление, что я застрелила эту черную суку Беркли, что я соблазнила невинного цветного мальчика…

— Ты тварь, — сказала Мейбелин с холодной ненавистью. — Если бы Дюк был здесь, он бы наказал тебя за твои грехи.

— Мне очень жаль твоего брата, но из-за него я оказалась по уши в дерьме, — возразила Мила. — Как я теперь получу свой револьвер?