Порочное влечение

— Привет, дорогой, — собрав волю в кулак, я сделала тон как можно похожим на мой обычный – позитивный, тем не менее приглушенные голоса на заднем плане заставили смутиться и, тут же извиняясь, прошептать: — Я сильно тебя отвлекаю, да?

— Нет. Что случилось, Полина? — голос Шаворского был жесткий, отстраненный и раздраженный, мне это катастрофически не понравилось и хоть умом я понимала, какие нервы требуются для переговоров и совещаний, но все равно восприняла все на свой счет. Мужчина, как всегда, будто почувствовав мое настроение ментально, приглушенно выругался и уже через секунду я услышала, как захлопнулась дверь переговорной и его голос в абсолютной тишине пояснил ситуацию: — Черт, прости. Очень сложно так сразу переключаться с работы на… тебя.

Знакомое тепло от его нежного голоса разлилось по телу и я не смогла сдержать глупую улыбку, вызванную танго сумасшедших бабочек в животе. Тем не менее, цель моего визита напомнил рядом стоящий, навостривший уши мужчина в вестибюле и я, отойдя от него пару шагов, тихо спросила Шаворского:

— Ты не сможешь освободиться сегодня раньше восьми? — и, только задав этот вопрос, я поняла, насколько странно он звучит. Будто в один момент я превратилась в старую ворчливую жену, которая уже поджидает мужа дома со сковородкой и в бигуди. Нужно было срочно исправлять ситуацию… — Я просто хотела поехать к доктору Брауну вместе с тобой и, возможно, тебе удастся выбраться пораньше?

— Не думаю, — задумчиво протянул мужчина и, не давая мне возможности ответить, тут же продолжил более уверенно: — Возьми с собой Раяна – личного охранника – или Синтию – мою персональную помощницу. Я понимаю, что тебе скучно, но я совершенно никак не смогу освободиться от важных дел до восьми часов… Возможно, даже придется задержаться. Кстати, Браун ждет тебя через два или три часа у себя.

— Хорошо, — из последних сил спокойно выдохнула я, хотя в груди что-то давно уже оборвалось и теперь все пустые надежды и мечты растеклись по полу корпорации розовой лужицей… — Тогда хорошего тебя дня, Роберт. Хотя знаешь?! Надеюсь, та, ради которой ты все это делаешь, хотя бы того стоит!

Последнее предложение явно было лишним и излишне эмоциональным, но я просто больше могла скрывать истинные чувства. Мужчина, проживающий с девушкой ради ребенка – это, конечно, безумно благородно и заслуживает оваций, только не в том случае, если ты - та самая девушка!

— Полина, какого дьявола?.. — нервно попытался о чем-то спросить меня Шаворский,но я уже отключила телефон и не намерена была больше пытаться поговорить.

— Прошу вас, верните господину Шаворскому это, когда собрание закончится… — вложив в руку то ли охранника, то ли регистратора телефон, я не смогла удержаться от язвительной нотки:— Или чем там занят ваш великий босс…

Выйдя из стеклянной коробки на улицу, я надеялась прийти в себя, но холодный снег только добавил решимости и, подойдя к первому попавшемуся банкомату, сняла пять тысяч долларов, намереваясь в будущем вернуть их владельцу. Разломав карточку пополам, выкинула ее в урну около центрального входа в компанию.

Все происходило так быстро и эмоционально, что, очнувшись в очередном такси и пытаясь поймать момент, когда я вдруг решила вернуться в Россию, не нашла его. Видимо, в моей подкорке всегда жил подобный вариант… Я будто жила с мыслью, что однажды Роберт проснется и осознает, насколько мое пребывание в его жизни тяготит и напрягает. Но я поистине была не готова к изменам, откровенному вранью и недоговоренностям, ведь главной чертой характера моего мужчины было не умение лгать!

Да, пусть он иногда чего-то не договаривал, но никогда не врал в лицо!

Его небывалое благородство казалось мне чем-то неотделимым от общего образа серьезного начальника. И пусть Шаворский порой был чрезмерно жесток, моя уверенность в его честности всегда завораживала и заставляла опираться на него, как на скалу, защищающую от всего мира, и надежное плечо, на которое можно всегда положиться.

Но теперь, узнав новые детали, я с ужасом представила нашу будущую жизнь: я, счастливо проживающая с двумя детьми на шее у мужчины, с "лапшой на ушах", которая достает до самого пола и сожитель (даже не муж!), который услащает жизнь мне сказками про любовь, а сам заказывает номера в гостинице любовницам. Нет, думаю мы оба заслужили большего…

— Куда вам, мисс? — нетерпеливо спросил таксист славянской внешности и я, улыбнувшись сквозь слезы своей аналогии, уверенно ответила:

— Международный аэропорт имени Джона Кеннеди, пожалуйста.

Если чему-то меня и научили большие города, так это всегда носить с собой паспорт, газовый балончик и деньги в лифчике. И вот второй случай, когда мой собственный совет пришелся как никогда кстати.

Мне не хотелось думать, рассуждать, надеяться на фразу "а может быть...", я лишь хотела исправить ту ошибку, что допустила два месяца назад. Тогда, сидя около реанимации за руку с плачущей Таней и молясь за здоровье Фаины, я благодарила Роберта, что он оказался мудрее всех вокруг. Он подарил мне то время, которого не смогла дать судьба – минута на передышку и переоценку ценностей. Глупо отрицать мою любовь к Шаворскому и желание видеть в нем только хорошее, но тогда я вдруг осознала, что никогда бы не смогла в ущерб себе и своему будущему просто так отпустить Роберта. А он смог. Выполнил мою просьбу. Дал время понять – готова ли я на жизнь с ним, действительно ли я его прощаю, и, наконец, вернуться к нему добровольно, а не под конвоем. Чтобы оценить глубину его поступка требовалось повзрослеть и стать более мудрой…