Секретарша для босса (СИ) - Кириленко Ирина

Мария Валентиновна сидела в большой светлой приёмной и безуспешно пыталась взять себя в руки. Её била мелкая дрожь, ладони вспотели, а во рту так пересохло, что язык в буквальном смысле прилип к верхнему нёбу, отчего девушка занервничала ещё больше: хороша же она будет, если случится заговорить…

Дело в том, что в это утро у Марии Валентиновны с самого момента пробуждения всё пошло наперекосяк.

Во-первых, она всю ночь почти не спала, беспокойно ворочаясь и то забываясь коротким поверхностным сном, то вновь просыпаясь и мучая себя сомненьями и плохими предчувствиями.... Наутро ей предстояло очень важное для неё собеседование на должность бухгалтера…

Хоть Мария Валентиновна и дожила до своих немалых двадцати семи лет, по-сути, это было её первое серьёзное собеседование – такое, как описывают в литературе или рассказывают подружкам в виде страшилок на каких-нибудь девчачьих посиделках или слёзно по телефону.

На предыдущее своё место работы она попала случайно и до-смешного легко. Девушка, окончив свой финансово-экономический институт и получив, наконец, в руки диплом, просто открыла газету с объявлениями о работе и позвонила по первому же попавшемуся номеру. На том конце провода ей очень обрадовались, попросили прислать на почту резюме, а после сразу же пригласили выйти в понедельник.

Дело в том, что тамошний главбух давно мечтала заиметь себе в помощницы умненькую и расторопную, но не обременённую чужим опытом работы, молоденькую девочку. Которую можно было бы легко сразу воспитать «под себя», а не мучиться переучивать, выслушивая постоянные: «а вот мы на прошлой работе делали так!».

Они с Татьяной Геннадиевной душа в душу проработали счастливых пять лет. А потом внезапно супруг главбуха, а по совместительству, владелец их фирмы, решил уйти всей семьёй на покой. Он продал фирму и укатил со своей дорогой Татьяной Геннадиевной куда-то на острова праздновать старость.

Новый же владелец полностью обновил штат, избавившись от большинства наименее ценных сотрудников. К сожалению, одной из самых недорогих этой фирме оказалась и Мария Валентиновна. Отчего ей снова пришлось встать на тропу охоты, выуживая из списка предложений хотя бы одно, по которому приняли бы её резюме и элементарно ответили.

Как это ни печально, почти по всем адресам и телефонам или вообще не отвечали, или говорили: «Спасибо, вакансия занята».

Это был первый серьёзный адрес, где ей не просто ответили, а ещё и пригласили, чтоб на неё посмотреть…

Вот с последним-то глаголом как раз и оказалась ужасная, катастрофическая и такая внезапная проблема.

Наконец, долежав и домучив себя до шести, Мария Валентиновна отправилась в ванную, намочила зубную щётку и приготовилась было мазнуть на неё зубной пасты, как тут, мельком взглянув в зеркало, в ужасе замерла: вся её левая щека оказалась раздутой до невероятных размеров ужасным, невообразимо огромным флюсом!

Причём, раздута так, что левый её глаз практически заплыл, а рот сильно перекосило. Из зеркала на неё смотрел уродливый взлохмаченный гоблин, совсем непристойно подмигивающий левым глазом и ехидно кривящий рот в похабно-глумливой улыбке.

Как такое могло случиться?! И именно сегодня?! И вообще! Разве бывает флюс, когда ничего не болит?

Мария Валентиновна осторожно пощупала языком десну. Так и есть, десна воспалилась и распухла до таких размеров, что почти поглотила зуб.

«Ой, мамочки! Что же делать?!» - запаниковала девушка. Она даже чуть было не расплакалась. Но вовремя вспомнив, что у неё остался всего лишь один глаз, который, худо-бедно, надо бы представить людям на собеседовании, решила с рыданиями пока повременить.

Звонить и переносить встречу было нереально. Ей было назначено на восемь – то есть, во-первых, звонить пока некому, а во-вторых, человек её ожидающий всё равно не сможет перекроить время встречи и, если она не придёт, попросту потеряет зарезервированные для неё пятнадцать минут. А это уже – дурной тон.

Поразмыслив немного, Мария Валентиновна пришла к выводу, что она собралась «пробоваться» в работники умственного труда, а не в фотомодели, поэтому, по-идее, насколько вздорно сегодня повела себя её левая сторона лица, никого б не должно волновать. Поэтому, немного подбодрив себя этой мыслью, она начала собираться на встречу.

Перед девушкой встала другая проблема: если у тебя в наличии лишь один только нормальных размеров и формы глаз, стоит ли красить оба? И вообще, что лучше в её обстоятельствах: явиться с одним накрашенным глазом или вовсе без глаз? Ну, в смысле, не краситься вовсе, а не выбить второй для симметрии.

«Наверное, лучше не краситься, - подумала девушка, - а то все сразу увидят, что я люблю и лелею лишь правую половину, бросятся меня осуждать как плохую хозяйку лица и жалеть и сочувствовать левой стороне. А я пока не готова к такому… расчленению».

Дальше шёл рот. Тут, слава Богу, выбор не стоял – красить ли лишь половину губ. Всё было проще: подчёркивать ли и без того сразу бросающуюся в глаза кривую ухмылку или сделать вид, что у меня вообще нету губ…

Тут ещё дело в том, что Мария Валентиновна была брюнеткой. То есть, все помады у неё были насыщенно-приглушённых или насыщенно-ярких тонов. В смысле, в накрашенном виде губы у девушки на лице бросались в глаза окружающим первыми…

В общем, немного поразмышляв и над этой проблемой тоже, Маша плюнула на макияж вообще. Надела костюм и глянула в зеркало.

Отражение показало, что уже ей знакомый гоблин остался столь же уродливым и лишь расчесал волосы и облачился в костюм.

«Ну что ж, - размышляла Мария, спускаясь на лифте, - Скромно и чистенько… Хорошо, что сухо на улице и не будет дождя. А то при моём сегодняшнем везении, определение «чистенько» могло бы стать очень условным»…

***

В её-потенциально-новой фирме девушку встретили очень печально. Довольно двусмысленно посочувствовав Марии Валентиновне по поводу «итак не фонтан, а тут ещё и, бедной, щёку раздуло», дородная дама, начальник отдела кадров, доверительно сообщила и без того расстроенной Маше, что именно сегодня ночью у кого-то из руководства нашлась-таки дальняя, но ужасно горячо любимая племянница, которая сегодня вотпрямщас и получила это место.

Поэтому бедной Машеньке, как говорится, сегодня не светит ни красота, ни работа.

Однако Люсьена Антоновна, как звали даму, видимо, всё-таки, была человеком отзывчивым, сердобольным и за мир во всём мире. Поэтому, ещё раз сочувственно вздохнув при взгляде на Машу, она нерешительно «вспомнила», что в фирме имеется ещё одна свободная вакансия. Причём, по заверениям Люсьены Антоновны, гораздо более живая и интересная. Да и оклад там положен вдвое, супротив просто бухгалтерского…

Вот почему теперь Мария Валентиновна, дипломированный экономист с опытом работы в пять лет в бухгалтерии и раздутым до неприличия флюсом, оказалась в просторной приёмной под дверью Генерального директора ООО «Строймонтаж» Дмитрия Олеговича Рокотова, пробуясь на престижную должность его секретаря.

А описанный выше нешутейный мандраж девушку охватил от её близкого соседства в креслах с жуткими, как поняла Маша, тоже претендентками на эту вакансию. Кроме Маши и приветливой дамы средних лет, временно занимающей место секретарши, в приёмной гордо восседало ещё четверо девиц.

Все, как одна, модельной внешности, в ярких коротеньких тряпочках и макияже… и все в бесконечно длинных ногах…

На их фоне Мария Валентиновна смотрелась серой невзрачной мышью, которой вздумалось поэкспериментировать с пропитанием, поэтому она сдуру отведала кусочек тротила и теперь левым глазом и хитрой ухмылкой всем намекала, как это было незабываемо вкусно.

Тут же ещё, кроме всего прочего, наша безумная мышка была одета, прям скажем, убойно. Дело в том, что такой безответственный, как оказалось, любитель заморских прогулок, супруг незабвенной Татьяны Геннадиевны был человеком строгим и очень консервативным. Поэтому дамы в их офисе одевались исключительно в длинные бесформенные мешки серо-синей гаммы.