Третий муж (СИ) - Лазарева Элеонора

Я сидела, открыв рот, не понимая, что читаю по буквам на расчерченной бумаге. Пальцы на движущемся блюдце дергались от раздражения и даже ярости.

— Как три мужа! — закричала я, — Глупость все эти гадания! — и отдернула руку.

Девчонки молча уставились на меня.

— Что с тобой? Ты совсем что ли? — покрутила Райка пальцем у виска.

— Не буду больше, с меня хватит, — опередила я их гневные слова, — Я не верю. Три мужа! — презрительно хохотнула и встала, — Уж чего-чего, а вот этого не принимаю.

— А что ты хотела? — съязвила Линка, рыжеволосая девушка из соседней комнаты напротив, — Правду говорит блюдечко.

Она пришла к нам занять сахару к чаю, да так и осталась четвертой для гадания на блюдце, которое мы уже было расписали на бумаге.

— Давай к нам, — предложила ей Райка, моя соседка по комнате, как раз та, что обещала нам все рассказать о будущем.

Соседка удивилась, но согласилась. Мы долго выбирали, кого бы позвать. Сначала хотели Высоцкого, но Валька, моя подружка и сокурсница сказала, что он хам и ничего кроме мата мы не прочтем. Тогда решили предоставить слово ее бабке, что умерла недавно. Она уверяла нас, что было в ней что-то колдовское, по крайней мере, все бегали к ней в деревне, когда надо было, чтобы корова разродилась, или заикание у кого из ребятишек заговорить. Она шептала, давала пить травку и все получалось. Так ее и звали Зойка-Шептунья.

Мы и повелись на ее уверения. И получилось! Она-то и нагадала мне аж, трех мужей!

— Ну, где это видано? А? Я — и ТРИ мужа, когда даже не только не спала, даже не целовалась ни разу и ни с кем и не хотела, — фыркала я сама себе.

Не потому что никому не нравилась, напротив слишком много было вокруг соблазна в лице своих сокурсников и даже старше. И даже был один преподаватель, и мне кажется, питал ко мне чувства, так как не сходило с его уст мое имя. Все время вспоминал. Как только начинал лекцию, так обращался ко мне за подтверждением что ли:

— А как же вы думали, мисс, все это должно быть в вашем списке. Эти авторы и есть наше «все» в литературе. И уж, пожалуйста, встаньте с колен, научитесь думать и подвергать сомнению даже мои словословия. Согласны?

И опять лицо ко мне направлено. Я автоматом кивала и злилась. И опять все хихикали за спиной, а это целый курс моей будущей профессии, профессии журналистки.

Сейчас же я сидела вздрюченная и недовольная.

— «Правда, она и в Африке правда», — опять съязвила Линка, — И чего вскочила? Радуйся, что будут, — усмехалась она, глядя на раскрасневшуюся меня, — у некоторых и ни одного нет.

Это она про себя. Ей же не досталось по гаданию ни свадьбы и ни мужа. Правда она, опять же по гаданию, не будет одна — родит сына, но сама и будет воспитывать. А вот про других, узнала лишь по их рассказам уже глубокой ночью, когда они перешептывались меж собой, обсуждая свои впечатления. Со мной не общались, обиделись.

— Ну и пусть, — хмыкала я, — на обиженных воду возят. Я же не хотела гадать сразу. Они знали, просто принудили, взяли на «слабо». И как угадала, испортила лишь настроение.

После моей вспышки, мне надо было немного остудиться, прийти в себя и я вышла на крыльцо покурить. Зажигалка и сигареты всегда были под рукой, и я с удовольствием затянулась. Выпустив дым через нос, слегка закашлялась. От злости, наверное, поперхнулась.

— Путь-пусть посидят и сами погадают на себя, а мне уж хватит, — раздраженно думала я, выдыхая новую порцию дыма, — Средневековье какое-то. Недаром ведьм сжигали на кострах, — хмыкнула я, — Было за что. Сейчас и я подписалась бы под этим. Испортили настроение напрочь.

Верила я в немногое из того огромного вала предсказаний экстрасенсов, ведьмаков и цыганок, что заполонили инет и мысли молодых людей, не уверенных в своем будущем. Я же была скупа в проявлениях своей заинтересованности в этом. На глазах. В душе был такой же раздрай и неведение своей судьбы. Не скажу, что очень сомневалась в себе или в своих способностях, скорее сомнение было в назначение на место работы: какой коллектив, кто начальник, где придется жить. И теперь мне уготовила та бабка: трех мужей, далекий край жительства. Слава Богу, что закончу ВУЗ и буду работать по специальности.

— И на этом спасибо, — вздохнула я и под тихий разговор подруг, вспоминала, как все началось.

Родом я была из небольшого районного местечка, что так мало известны в огромной России. Да и название было странным — Березовск Так и звучит: …ская область, город Березовск. И да, там было много этих белоствольных деревьев, поэтому и название соответствовало ему. Леса вокруг было много, зелени в самом городке тоже. Парки и скверы разрастались сами, только лишь облагораживались части земли под городские здания и коттеджи. Да и улицы в названиях были как бы продолжением: Лесная, Сосновая, переулок Осенний или же Лиственный. Вот на таком и стоял наш небольшой дом в один этаж, добротный, каменный, с большим двором, участком с огородом и стеклянной теплицей, где все свое время проводила моя мать и мне пыталась привить ту же любовь. И чем больше пыталась, тем сильнее я ее ненавидела.

— Копаться в земле? Фу! Руки грязные, в цыпках, ногти сломанные! Это точно не мое! — с отвращением думала я и находила причины туда не ходить.

И они всегда принимались, так как я была младшей в семье и поэтому любимой доченькой после старшего брата, моряка, учившегося в речном училище здесь же, в …ске. Он, как и отец, всегда меня баловали и своим вниманием и подарками. Сейчас брат заканчивал последний курс, и вскоре будет работать механиком на грузовом пароме, что ходил по большой сибирской реке. Его пригласили именно на него после последней практики, где он показал себя с наилучшей стороны. Володька так был этому рад, что даже уже справил себе форму и знак пароходства заранее, а мне подарил на заработанные за практику деньги новенький смартфон, к большой зависти моих подруг. Отец имел небольшой автосервис и очень любил автомобили. В этом мы были схожи. Я уже в свои шестнадцать научилась гонять на старенькой «Ниве», которую он отдал в мое пользование.

— Не гоняй сильно, будь внимательна и осторожна, — всегда напутствовал он, протягивая мне ключи, — Набирай практику постепенно.

Я чмокала его в щеку и, конечно, тут же забывала про его советы. Дух захватывало, когда я гнала машину под сто двадцать и слушала свой джаз из включенной магнитолы. Музыка, ветер и не один десяток лошадиных сил под задницей, давали такой драйв, что сердце радостно прыгало в груди. А еще и встреча с моим одноклассником Серегой, который тоже был помешан на автомобилях. Мы иногда встречались на загородном шоссе и устраивали гонки: я на своей Ниве, он на Ладе. Вазовские машины были в ходу у нас и ценились лучше всех заграничных «консервных банок», как выражался мой отец, когда ему притягивали очередную помятую или разбитую машину с вычурными знаками на капоте: японским, французским, немецким. Он кисло улыбался хозяевам и брался за работу. Его умение ценили и платили хорошо. Он был настоящий мастер, как и двое его коллег и друзей, что работали рядом. Вот и Сергей был одним из сыновей папиного друга и моим одноклассником, влюбленного в автомашины. Он всегда пропадал там, в автосервисе и поэтому плохо учился. Я как могла, подтягивала его по всем предметам и ругала, что тот не сдаст ЕГЭ, если не будет серьезно относиться к учебе. Сергей смеялся и говорил, что руками заработает больше, чем головой, на что я была не согласна, и мы спорили, что нужнее мужчине: голова или руки. Так и случилось: он завалил все экзамены и ему вместо аттестата дали справку об окончании среднего учебного заведения, то есть школы. Он, конечно, был огорчен, но быстро освоился в папином заведении и стал классным автомехаником. Так, по крайней мере, мне говорил отец, когда я спрашивала о своем однокласснике.