Мне это не нужно (СИ) - Ханум Лелишь

Сергей Иванович Фурман вошёл в холл мега-современного бара, хорошо оснащённого не только шикарным баром, но и сценой для стриптиза. По мере его приближения к внуку голоса стихали. Все почтенно склоняли головы, как-будто шёл не хозяин заведения, а мессия, спустившийся с небес. Да, уважение он, безусловно, заслужил. Впереди шли два телохранителя, в дверях на входе остались ещё двое и один шёл сзади на почтительном расстоянии. На безопасность дед не поскупился.

Иван стоял у сцены, прислонившись к колонне и с усмешкой наблюдал за процессией. Его губы изогнулись в улыбке, но проницательный человек сразу бы понял, что это улыбка не из доброжелательных. Скорее усмешка, оскал. Иван отпил бренди и отстранился от колонны, чтобы у деда не возникло вопросов о том, что внук его встречает в непочтительной позе.

Иван чувствовал всё, что происходит вокруг. Справа стрептизерша, она осталась в одних трусиках и потные мужчины роняли слюни глядя на её грудь и промежность. Конечно, им здесь ничего не обломится. Но обломится жёнам, которые ждут своих мужей дома, а когда мужья вернутся, то, без сомнения, будут в полной боевой готовности. Катя постарается на славу. Ивану не нужно было поворачивать голову, чтобы видеть, что сегодня выступает именно она, он видел боковым зрением её движения, чувствовал.

Его тело, по инерции, вытянулось в страну. У деда были свои правила. И Иван их прекрасно знал. Нужно достойно держаться в обществе.

У деда было много правил. Он был деспотом в семье Фурманов. Он ненавидел унижения, сплетни, которые периодически кружили вокруг семьи. Поэтому отец Ивана и Владимира, Виктор, пустил себе пулю в лоб, после того, как стали известны его миллионные долги. Он играл. Играл долго и всегда проигрывал. Ему удавалось скрывать это от всех, в том числе от членов семьи. Но тайное, как говорится, всегда становится явным.

Глава семейства, Сергей Иванович, мог бы легко расплатиться с долгами единственного сына, если бы захотел. Если бы захотел… Но он не захотел. Несколько миллионов для семьи Фурманов была не великая сумма, Сергей Иванович не почувствовал бы просадки в прибыли. Но он решил поступить иначе. Он сказал своему сыну, чтобы тот выпутывался сам. Вот он и выпутался. У каждого свой способ.

Сожалел ли об этом Сергей Иванович? Иван в этом сомневался. По крайней мере детские воспоминания Ивана были только о злости на отца. Он не мог понять и простить того за то, что он его бросил. Он не мог тогда знать, что азартным игрокам, в принципе, плевать на семью и, в том числе, на детей. Хорошо, что рядом всегда был старший брат Владимир, он поддерживал его. Стал наставником в жизни и подставлял плечо в сложных жизненных ситуациях, пока Иван сам не научился жить.

Иван сжал руки в кулаки, вспомнив как дед пришёл и рассказал им с братом о смерти отца. Владимир сжал маленькую ладошку младшего брата. По его щеке скатилось всего пара слезинок. Иван не заплакал, он сдерживал растущий в горле ком, до боли, чтобы не разозлить деда. Дед сдержанным, будничным голосом сообщил, что теперь мальчики будут жить с ним. Тогда страх сковал Ивана, ему было страшно, очень страшно. Но весь сдерживаемый им ужас и слезы выплеснулись вечером в подушку, он отчаянно рыдал и кричал свои претензии к миру, к отцу, к Богу. Но ничего не помогало, боль не уходила.

Со временем он перестал плакать, слезы закончились и их место занял алкоголь. Иван взболтал содержимое бокала и мрачно усмехнулся. Кажется с тех пор как закончились слезы у него напрочь отшибло все чувства. Кажется, что с тех пор он и не чувствовал ни разу.

К тому же слезы не вернут отца и брата.

Иван опустил глаза, чтобы дед не видел в них блеск, вызванный алкоголем. И тень отчаяния. Отчаяние накрывало его в самый неподходящий момент. А когда рядом находился дед, то становилось просто невыносимым.

— Я надеюсь ты не выбрал путь отца? — Сергей Иванович кивнул в сторону стакана, — алкоголь и игра так крепко связаны друг с другом.

— Возможно, — Иван снова сделал глоток, — британские учёные доказали, что страсть к азартным играм может передаваться по наследству.

— Я даже не удивлюсь, что этот ген передался тебе, — поморщился старик.

— Ну ещё бы, — Иван не сдержался и криво усмехнулся. Дед ненавидел эту улыбку, он не терпел, когда над ним насмехались.

— Ладно, не кипятись. Ты и твой брат не похожи на вашего отца. Хоть твой брат и говорил постоянно… — Дед осекся не закончив фразы. Разговоры о Владимире давались ему с трудом. Даже в тусклом свете бара Иван заметил как лицо старика побледнело.

— Что ты имеешь в виду? То, что брат считал, что я необоснованно рискую своей жизнью? Альпинизм, мотоциклы, спортивные автомобили.

Иван так чётко представил себе брата, что сердце защемило, казалось, что если он обернётся, то увидит его улыбающееся лицо:

"Эй, полегче парень. Ты нужен нам живой."

Иван всю жизнь рисковал жизнью и испытывал судьбу на прочность. А умер Владимир. Не потому что он вёл рисковый образ жизни, вовсе не поэтому… Жизнь иногда шутит с людьми и порой исход очень несправедлив.

Иван опустошил стакан одним глотком. В голове зашумело, признак того, что скоро начнётся головная боль. Иван поморщился и прижал прохладный стакан к виску.

— Никогда не подумал бы, что ты придёшь сюда. Ты ведь давно не следишь сам за делами. Хотя люди тебя помнят, ты почувствовал их почтенное молчание пока шёл сюда?

Это правда, где бы не находился дед он внушал уважение даже те, кто его не знал. Он источал силу. Альфа-самец даже в свои почти восемьдесят. Высокий, статный, с густыми седыми волосами и волевым лицом.

Ивану было всё равно, что дед забыл здесь. Если бы он ещё мог испытывать какие-то чувства, то, возможно, спросил бы его об этом. Но нет. Чувств не было. Особенно к этому старику. Иван прислушался к себе. Нет. Ничего. Абсолютная пустота.

Сергей Иванович был высоким мужчиной и всегда ровно держал спину, но Иван всё равно был выше. Он всегда наклонял голову при разговоре, так как до сих пор испытывал неловкость за, пусть даже такое незначительное, превосходство над дедом. А в последнее время старик, кажется, стал ниже