Мне это не нужно (СИ) - Ханум Лелишь

Иван снова прислонился к колонне, чтобы сравняться ростом с дедом. Он изучал его лицо и думал о том, что тот сильно сдал с того момента, когда Иван видел его последний раз.

"Когда ты успел так постареть?"

Еще в детстве, на похоронах отца, Иван осознал, что никто не вечен и что смерть лишь дело времени. Когда-то он потеряет всех близких… Всех, кто ещё остался.

Официант вновь наполнил стакан Ивана. Бренди. Снова глоток и обжигающее чувство по пищеводу, а потом в желудке. Но внутренний холод никуда не делся, сколько не заливай горючего.

Сергей Иванович сделал жест рукой и телохранители отошли на приличное расстояние. Теперь они наблюдали издалека.

— Нам нужно поговорить.

Иван не терпел когда ему приказывали, а дед делал это постоянно. И Иван не мог и не смел ослушаться его. Он отвёл глаза и стал смотреть на стриптизёршу, в трусах у которой торчала уже целая стопка денег. За кулисами ей придётся делиться этим добром.

— Иван!

Иван перевёл взгляд на деда.

— Разве мы уже не разговариваем?

Губы старика сжались и превратились в ровную линию. Крайняя степень злости, граничащая с гневом.

— Этот разговор не для чужих ушей. Пойдём.

Дед двинулся, уверенный, что Иван следует за ним.

Иван стоял неподвижно несколько секунд и лишь после того как дед отошёл на приличное расстояние двинулся за ним.

Они зашли в просторный кабинет и как только двери за ними закрылись дед перешёл к делу.

— Горько осознавать, но твой брат мёртв.

Иван молчал. Он понимал, что деда устроил бы другой вариант, если бы умер не Владимир, а Иван. Но судьба решила по другому. И именно Иван нашёл мёртвого брата, он лежал на крыльце собственного дома, неподвижный, мёртвый. Как показало вскрытие — аневризма. Брат жил и не знал, что в любой момент может умереть. Не уникальный случай — как прокомментировал патологоанатом.

— Ты позвал меня сюда, чтобы высказать слова соболезнования?

Иван не мог удержать этих едких слов. Диагноз брата поверг его в шок, он много читал об этой болезни и понял, что она достаточно распространена. Когда он смотрел в лица людей он не мог отделаться от жуткой мысли: кто из них следующий?

— Я умираю, — дед проигнорировал колкость Ивана и это могло означать только одно — он не шутит.

Ивана ошеломила эта фраза. И он пожалел, как в детстве, что не успел заткнуть уши. Но внешне он оставался абсолютно спокойным. Он присел на кожаный диван и закинул ногу на ногу.

— Мы все умираем, дед. Каждый новый день ведёт нас всё ближе к встрече со старухой с косой.

"Скоро никого не останется их тех, кого я любил."

Иван допил бренди и прикрыл глаза. Мысленно он начал перечислять: мать, которую он даже не помнил, отец, брат, жена. Стоит ли считать Вику? Ведь в конце её жизни он уже не любил её. Скорее наоборот, он её ненавидел.

Иван открыл глаза и не смог сдержать смех, который прозвучал слишком жестоко и слишком странно. Хотя весь этот разговор был одной сплошной нелепицей.

— У меня рак, внук. Как ты понимаешь он не лечится. — Ни один мускул не дрогнул на лице старика, — операцию мне никто делать не будет, да и смысла нет. Говорят, что в лучшем случае я проживу полгода. — Он помолчал, — я никогда не доверял этим шарлатанам, но здесь они, кажется, правы.

Иван подскочил с дивана. В голове пульсировала одна мысль — это всё глупая и жестокая шутка.

— Ты лжёшь! — У Ивана из груди вырвался крик, который он не смог сдержать. Он взглянул деду в глаза и понял, что тот говорит правду, — прости…

Какое нелепое, ненужное и глупое слово. Зачем он это сказал? За что извиняется? За то, что у деда обнаружили рак?

Но Сергей Иванович только наморщил лоб и отмахнулся.

— Ты прекрасно знаешь что для меня важно. Мне нужны внуки и уверенность в том, что наш род не закончится на тебе.

Вдох, выдох. Иван понимал о чем пойдёт речь, но он не мог обсуждать это прямо сейчас.

— К сожалению твой брат не оставил наследников, — продолжал дед, не обращая внимания на состояние внука, — да он и не мог по всем известным нам причинам.

Первый раз за всю жизнь дед признавал и намекал на сексуальные предпочтения Владимира. Краска стыда залила щеки Ивана. Стас, партнёр Владимира, был убит горем. Но на похоронах к нему так никто и не подошёл. Как он в одиночку справился с этим?

— Но Владимир умер совсем недавно, — Иван сглотнул вязкую слюну, жаль бренди в стакане больше не оказалось, — неужели это не может подождать?

— Полгода это самое большее, что мне отметили. Я могу умереть и через месяц.

Иван скривился и дед подошёл ближе. Он положил руки на плечи внука и заглянул ему ч глаза.

— Когда умерла Вика я тебя не торопил. Я знал, что тебе нужно оправиться от удара. Но сейчас другой случай, внук. Не замыкайся в себе.

— Я в порядке.

— Если ты кадришь каждую девчонку, которая маячит у тебя на горизонте, то это не признак порядка. Я о твоём душевном состоянии.

Иван уставился на деда, его слова взбодрили его, он не чувствовал присутствия алкоголя в теле, как-будто он пил воду. Откуда деду известны подробности жизни Ивана? Наверняка нанял слежку за ним.

— Твой диагноз, — осторожно спросил Иван, — он не может быть ошибочным?

— Нет.

— Прости… — Снова это глупое слово. Но что ещё Иван мог сказать? Любое проявление сочувствия дед не оценит, так стоит ли распинаться перед ним?

Сам дед имел взрывной характер, но во внуках пресекал любые проявления эмоций. Иван принял это. Владимир — нет. Владимир был живой, полный сил, смеха, радости, иногда тоски, но он был живой. А Иван… Вика не раз говорила ему, что его лицо напоминает маску бесчувствия. Так оно и было. Вику это злило, потому что ей надо было видеть страдания своей жертвы.

— Иван, теперь всё зависит от тебя, — старик говорил быстро, не давая Ивану шанса перебить себя, — хочешь ты или нет, но продолжить род Фурманов можешь только ты.

"Я не хочу ничего менять."

— Если ты захочешь, то вся власть, после моей смерти, перейдёт к тебе, а власть, как ты понимаешь, требует колоссальной ответственности.

Сергей Иванович посмотрел на пустой стакан и недовольно свёл брови.

Дед знал, но намеренно игнорировал тот факт, что Иван уже является влиятельным человеком. Владимир всегда был рядом с дедом,