Ничего, кроме любви (СИ) - Хабарова Леока

Она

Она сосала уже достаточно долго, активно работая языком, и член уже перестал помещаться во рту, однако лежащая на затылке тяжёлая пятерня недвусмысленно побуждала её продолжать.

— Вот так… — глухо прохрипел он. — Ты знаешь, чего я хочу, маленькая сучка.

Она знала. Ей удалось хорошо изучить его за последний месяц: он прикажет остановиться, когда окажется на самом краю, и велит ей сесть сверху. А потом…

Потом она убьёт его. Ведь он — её жертва…

Он

Труп живописно раскинулся на снежно-белых простынях. Серый почесал в затылке и фыркнул.

— Сначала кончил он, а потом — его. Прямо «основной инстинкт» какой-то… — задумчиво протянул он.

— Какой-такой инстинкт? — Майор Дыбенко оторвался от беседы с экспертами и достал из кармана сигареты. — Будешь?

— Спасибо.

— Жуткое дело, да? Уже четвёртый.

— Угу, — буркнул Серый и закурил. он знал, что Старший сейчас опять заведёт свою шарманку, и не обманулся в ожиданиях: вопросы не заставили себя ждать.

— Что думаешь? — Пётр Петрович Дыбенко, которого все в опергруппе звали просто Старшим, выпустил дым через нос и выжидательно уставился на Серого.

— Думаю, всё ж таки баба это, товарищ майор. — Сергей прищурился, наблюдая за манипуляциями криминалистов. Ребята елозили подле трупа на карачках, анализируя пятна спермы и собирая волоски да былинки.

Будь этот тип простым смертным, такого шороху никто бы не поднял. однако речь шла о широко известном в узких кругах воротиле — Василии Гаврилюке по прозвищу Боров. Этот бывалый вор в законе перешёл дорогу многим собратьям-бандюганам и крутил такими деньжищами, что и представить сложно. Весь наркотраффик северо-запада находился под его неусыпным контролем, и ни один грамм героина не попадал на рынок без ведома толстопузого Борова. Старший не сомневался в том, что это — заказ. Как и не сомневался в авторстве самого заказа.

Этого и трёх предыдущих…

Макс Горских — молодой да ладный, феноменально богатый наследник финансовой империи, рождённый с золотой ложкой во рту — вот кто стоял за чередой убийств влиятельных ферзей чёрного рынка. Ровесник Серого, Горских уже имел шикарный особняк в элитном районе города и не менее роскошную виллу на побережье Средиземного моря, собственный вертолёт, полдюжины дорогущих спорткаров, коллекцию раритетных авто, армию любовниц-моделей и… весьма специфичную репутацию. Макс успешно продолжал дело отца-бандита, и бизнес, фундамент которого был заложен на костях рухнувшего Союза, процветал по полной. однако долгов молодой делец не прощал никому. Никогда. Даже товарищам покойного бати. За это и заслужил своё прозвище — Чёрный.

То, что за убийством Борова стоит Чёрный Макс, было ясно, как белый день: он убрал его так же, как убрал главу курдской диаспоры Бакояна, хозяина шлюхюжного района — Костю Скользкого, и гения контрабанды по фамилии Лунгин. Последний приходился Максу родным дядей по матери, но не сумел вовремя вернуть долг и вскоре — абсолютно неожиданно и, разумеется, совершенно случайно — угорел в бане вместе с охраной и парой дешёвых шалав.

Да, Чёрный Макс тихой сапой прибирал город к рукам. Только вот, чтобы доказать сию очевидную гипотезу требовались факты. И, в первую очередь, исполнитель заказов. И за этим исполнителем их отдел охотился долгих шесть месяцев, две недели и три дня.

Только вот… результатов эта охота не давала. Никаких.

— Думаешь, полгода нас имеет баба? — На самом деле, майор был первым, кому в голову пришла эта светлая мысль, но Дыбенко упорно хотел услышать её из других уст.

— Думаю, у этой бабы стальные яйца, — сказал Серый и нахмурился.

— Значит, самое время её за эти яйца схватить. — Старший забычковал окурок о подошву и потёр подбородок. Квадратный, тяжёлый и упрямый — под стать характеру. — Докладывай.

И Сергей доложил.

Боров был давно и счастливо женат. Имел троих детей — двух дочерей и сына, который успешно учился в Гарварде. Однако это не мешало Гаврилюку пользоваться услугами чаровниц определенной профессии. Вор в законе являлся человеком привычки и заказывал одних и тех же девиц в одной и той же конторе. Виолетту он вызывал по вторникам, Жанна обслуживала его каждую пятницу, а в воскресенье Боров трахал красотку по прозвищу Тень.

Сегодня был понедельник. Семь утра. Василий Гаврилюк, предприниматель пятидесяти шести лет, скончался четыре часа назад. Ему всадили нож в глотку.

— Выясни про эту Хренотень всё от и до, — буркнул Дыбенко, почёсывая щетину. — Даже если это не она, девка может что-то знать. Если это наш след — мы его не упустим.

Она

Он стоял перед ней. Высокий. Плечистый. Гибкий. С плоским твёрдым животом, шестью заветными кубиками пресса, великолепными мускулами и душой, чёрной, как преисподняя…

— Скажи, кто твой хозяин, — приказал он.

— Ты, — ответила Крис, не поднимая головы.

— Умница. — Макс взял её за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. Широкие скулы, высокий лоб, обрамлённый мягкими каштановыми локонами, прямой нос и полные чувственные губы. А ещё глаза — тёмные, как спелые вишни и тёплые, как южные ночи в июле.Порочный ангел…Красивое лицо красивого подонка. — Ты умеешь радовать меня, Кристина. Скажи, почему ты здесь.

Горских задавал ей этот вопрос всякий раз, когда хотел продемонстрировать свою власть, и она знала, как следует ответить.

— Я здесь, потому что ты подарил моему брату свободу, и он гуляет по Брайтон Бич, не думая о своих долгах.

— Хорошая девочка. — Чёрный продемонстрировал ряд белоснежных зубов. от сверкающей улыбки веяло холодом. — А теперь доставь мне удовольствие.

— Мне не хочется.

Её шёпот растворился в алом бархате его спальни и осел на шёлковых простынях цвета красного вина.

— Мне хочется, — сказал Макс и запустил пальцы в её волосы. Сжал и чуть потянул. — А этого достаточно. Встань, как я люблю.

Кристина подавила рвотный позыв и подчинилась. Повернулась спиной и опустилась на четвереньки, уперевшись локтями в мягкую перину.

— Мне всегда нравился твой сочный зад. — Чёрный больно шлёпнул её по ягодице. — Боров трахал тебя туда?

— Нет. — Крис хотела заплакать, но слёз не осталось. Давным-давно им на смену пришло омерзение и ненависть к себе. Три года назад Макс обещал превратить её в шлюху. Она поклялась, что этого не произойдёт, но Горских оказался сильнее. он беззастенчиво пользовался её телом, а она ничего не могла поделать. Хотя сопротивлялась. Долго. отчаянно. он бил её. Часто и больно. Дважды Крис попадала в больницу со сломанными рёбрами.

«Угомонись, иначе получишь брата кусками», — шипел Чёрный, когда очередной раз принуждал её. И она смирилась…

Очень долго Крис не могла понять, зачем она Максу, но потом он назначил цену её свободе, и стало страшно. Так страшно, что угрозы Горских посадить её на иглу и пустить по рукам показались детским лепетом.

«Ты будешь убивать для меня, — шептал он, сжимая её горло и всаживая в неё свой огромный член. — Убивать всех, кого я прикажу. Каждая смерть — миллион деревянных из долга твоего брата-засранца. Всего тринадцать смертей, поняла? Тринадцать смертей — и ты свободна. Но если налажаешь и попадёшься — пущу в расход без колебаний. И тебя, и его»…

Макс Горских не шутил. Он никогда не шутил в вопросах бизнеса, и это знали все.

С тех пор прошло три года. Кристина убила пятерых неугодных и ни разу не оставила следов. После третьего заказа Горских купил ей уютную двушку на окраине города. После четвертого — дал денег на ремонт и машину. Однажды она слышала, как Макс сказал одному из своих мордоворотов, что умная и красивая баба в этом деле стоит трёх мужиков. Ещё бы! Никого из своих киллеров Горских не смог бы подложить под клиента, выдав за шлюху. Кристина была единственной, способной провернуть этот пикантный фокус, и Чёрный это по-своему ценил.