Ничего, кроме любви (СИ) - Хабарова Леока

— А-ах! — Палец Макса проник туда, куда ей совсем не хотелось. — О-ох!

— Ты ведь хочешь этого, маленькая грязная шлюха?

Крис расслышала характерный шорох: Чёрный натянул презерватив.

— Не надо… Пожалуйста… — прошептала она, зная, что этим только распалит своего мучителя.

— Расслабься. — Он вдавил в неё твердокаменную плоть. Боль и гадливость смешались, заполняя сознание до отказа. Крис еле сдержала крик. — Если не начнёшь подмахивать, отмудохаю так, что до четверга на ноги не встанешь.

Кристина закусила губу и послушно подалась ему навстречу. Каждый грубый толчок отзывался в душе волнами ненависти. Когда Макс кончил, её трясло. Но совсем не от оргазма…

Он

У человека, под которого копал шеф, имелись вертолёт, яхта и вилла. У Серого была лёгкая контузия и убитая квартира, по которой давно и навзрыд плакал капитальный ремонт. И сейчас, когда Сергей вознамерился позавтракать таким мегаделикатесом, как яичница, обнаружилось полное отсутствие… яиц. Часы показывали шесть тридцать, и надеяться, что ближайший магазин открылся на пару часов раньше обычного, не приходилось.

— Твою мать, — философски заметил Сергей, глядя на видавшую виды сковороду, обильно сдобренную растительным маслом.

Но отчаяние — один из смертных грехов. Сергей не придавался ему на войне, да и сейчас не планировал… по крайней мере, точно не сегодня: слишком уж много дел. На случай тотального отсутствия яиц, или каких-либо ещё продуктов, у него имелся надёжный, как Кремлевские стены, план «Б».

План жил этажом выше и звался Кристиной Беловой.

Кристина была из тех девушек, которых кличут синими чулками. Ни мужа, ни детей, ни любовника. Ни грамма косметики на лице, ни одной модной, или хотя бы нарядной шмотки. Серая, как церковная мышь, Кристина жила в квартире покойной бабки и работала в библиотеке имени Наденьки Крупской, верной подруги Ильича.

Жуткое дело!

Однако яйца у Кристины Дмитриевны имелись всегда. А ещё соль, штопор, стиральный порошок, крестовая отвёртка, мука, йод, пластырь и марля, фломастеры, туалетная бумага, анальгин, спички, а также лампы накаливания разной степени яркости. Чего только Серый у неё не одалживал.

Девушка, которую весь двор называл не иначе, как клушей, оказалась настоящим кладезем полезных вещей. А взаймы она давала с такой лёгкостью, что Сергей частенько забывал возвращать. А когда спохватывался и вспоминал — никогда не укоряла. Только улыбалась спокойной и чуть отстранённой, как у Моны Лизы, улыбкой.

Именно поэтому небритый, немытый и голый до пояса, Сергей отправился к соседке за вожделенными яйцами. За каким лешим он взял с собой промасленную сковородку — оставалось загадкой. Для него самого в первую очередь.

Она

Крис битый час стояла под душем. она пыталась смыть с себя Макса, хотя прекрасно знала, что ничего не выйдет. Горских впечатался в её душу. Стал частью памяти, которую не стереть и не вырвать клещами. А уж смыть губкой и горячей водой и подавно. Из лейки лился почти кипяток — холодной воды Кристина не признавала. Она отчаянно тёрла покрасневшую кожу, когда в дверь позвонили.

«Что за бред? — Крис нахмурилась. — Даже семи ещё нет».

Неужели Горских прислал за ней в такую рань? Непохоже: Чёрный раньше полудня не поднимается, а отдавать распоряжения в состоянии только после плотной трапезы, которая обычно завершается около двух и представляет собой замысловатое сочетание завтрака и обеда.

Кристина выползла из ванной в коридор. Голая, мокрая и красная, как вареный рак, сбежавший из кастрюли.

— Кто там? — крикнула, наматывая на голову полотенце.

— откройте, милиция! — раздалось в ответ.

Серёга…

Кристина вздохнула и машинально глянула на часы. Кошкообразное нечто, висевшее над кухонным столом, показывало шесть тридцать пять. Ну и дела! Сосед совсем, похоже, краёв не видит. Что, интересно, понадобилось ему на этот раз? Пулемёт Максим? Святой Грааль? Череп Гитлера? Или всё гораздо прозаичней и опять требуется «всего-то пара штук до получки»?

Кристина давно убедилась, что ее сосед — самый безалаберный мент во Вселенной. Она даже не сочла нужным рассказывать об этом странном соседстве Чёрному. Зачем? Серёга, как и все, считал её законченной клушей — синим чулком с дюжиной кошек, подкисшими мечтами о принце на белом коне и бронебойной девственной плёвой. Легенда срабатывала на все сто, и любые подвижки могли вызвать серьёзные подозрения. К тому же, Кристине очень нравился этот тихий, утопающий в зелени район с бабками на лавках, и она всерьёз опасалась, что Макс заставит её переехать в шумный центр, ближе к его городской резиденции.

— Иду! — Крикнула она. Наспех натянула халат и водрузила на нос нелепые очки. Вот и готов образ клуши.

Кристина распахнула дверь и с трудом сдержала смешок. Ну до чего чуден! Слов нет.

Ростом выше Макса, но сбит грубее. Эдакий громила-великан. Каждый кулак по пуду. Широченную грудь пересекает шрам — футболки у Сергея явно не в почёте. Коротко стриженные волосы сложно назвать причёской. Щёки знатно заросли — давно пора брить. Домашние штаны опасно сползли, демонстрируя границу загара и дорожку жёстких тёмных волосков, сбегающую вниз от пупка. В правой руке массивная, блестящая от масла сковорода.

Чудеса…

— Ты это… — Сосед почесал в затылке. Его красноречие оставляло желать лучшего. — Прости, если разбудил.

Вместо ответа Крис сложила руки на груди и небрежно привалилась к косяку. Интересно, что ещё скажет это двухметровое чудо.

Чудо не заставило себя ждать.

— Есть яйца?

— Бычьи? — подстебнула Кристина, кутаясь в старушечий халат, расцветка которого напоминала взбесившийся выводок раскрашенных под хохлому инфузорий туфелек.

— Да нет, обыкновенные. — Серый, казалось, даже не понял подкола. Мда… Интеллект у него, как у комбайна Беларусь.

Сосед понурил плечи и тяжело вздохнул. Его глубоко несчастный вид вызвал у Крис невольную улыбку.

— Сейчас принесу, — сказала она и пошлёпала в кухню, оставляя на линолеуме мокрые следы. — Тебе сколько?

— А сколько есть?

От скромности этот тип явно не умрёт.

— А сколько нужно?

— Ну… три, — отозвался Серый. — А лучше — восемь. Я вечером верну!

— Конечно, вернёшь. — Кристина притащила пластиковый лоток с десятком первосортных белых яиц. — Заодно с моим вантузом.

— А он у меня?

— Да, — улыбнулась Крис. — А ещё ты собирался купить средство от засоров.

— Ох, точно! — Он принял лоток и улыбнулся. Его улыбка была простой и бесхитростной. Совсем не такой, как у Макса. — Спасибо. Забыл совсем.

— Держи. — она протянула ему баночку из-под витаминов. — Пригодится.

— Это что? — сосед удивлённо вскинул брови. — Таблетки?

— Это соль.

— Соль? — Серый нахмурился. — А у меня что… нет соли?

— Пятьдесят на пятьдесят. — Кристина поправила очки. — Либо есть, либо нет. Но скорей второе.

Сосед просиял.

— Я всё верну, честное слово. И вообще, Дмитриевна, с меня магарыч.

— Любому магарычу предпочту возвращение вантуза, — Кристина сурово нахмурила бровь, и Серый ретировался. Коротко кивнул и сбежал вниз по ступеням, унося драгоценную добычу.

Он

Пётр Петрович Дыбенко с трудом скрывал раздражение. Его мясистое лицо покрылось багряными пятнами, глаза потемнели, а лысина вспотела. Майор получил серьёзную взбучку от начальства и теперь намеревался раздать люлей опергруппе. основательно и категорично.

— То есть как — «не нашли»? — глухо прорычал он. — Это что за «не нашли»? Вы, дебилы, понимаете, чем это нам грозит? Кто ездил? Кто допрашивал?

— Я, товарищ майор. — Серый встал и набычился. — Я ездил. Я допрашивал. Вчера.