Белла Джуэл - Тринадцатая (ЛП)

Я слышу скрип двери, оборачиваюсь и вижу охранника, входящего в комнату. Он вкатывает тележку, разгружая с нее четыре подноса, ставя по одному на прикроватные столики. Он не смотрит на нас, пока занят своим делом, но я знаю, что он в полной готовности. Одно лишнее движение любой из нас, и он начнет действовать. Закончив, он подходит обратно к двери и оборачивается к нам.

— Уже конец дня. Ешьте свой ужин и готовьтесь ко сну. Все, что на тарелках, должно быть съедено, молоко — полностью выпито. Ослушаетесь - будете наказаны, — он выходит, захлопнув дверь.

Мы все оголодали, и в тот момент, когда почувствовали запах еды, доносящийся через всю комнату, подскакивали на ноги и прошли к своим подносам. Я поднимаю серебряную крышку, под которой скрывается тарелка с едой, и мой желудок сердито сворачивается от желания поесть. Я вдыхаю насыщенный аромат ростбифа и картофеля, и мой рот наполняется слюной от одной мысли о первом кусочке. Даже не помню, когда ела в последний раз, но точно знаю, что прямо сейчас я голодна,а эта еда — практически роскошь. Садясь на кровать, беру пластиковую вилку. Они не оставили нам ножа, но это меня не волнует. Я втыкаю вилку в нежный нарезанный ростбиф и отправляю кусочек в рот. У мены вырывается стон удовольствия, пока я жую, узнавая вкусы, наслаждаясь ими, когда они находятся на кончике моего языка. Потом я приступаю к картофелю, повторяю тот же процесс, поглощая его. Я съедаю все на тарелке, прямо до последнего кусочка, и затем хлебом собираю подливку по всей тарелке.

Теперь уже наевшись и помня слова охранника, что съесть и выпить нужно все, я тянусь к стакану с молоком. Оно теплое, что удивляет меня. Я вдыхаю запах, прежде чем прижать стакан к губам, и выпиваю всю жидкость в четыре больших глотка. Вытираю губы тыльной стороной ладони и поворачиваюсь, чтобы увидеть, что остальные девушки тоже закончили с едой и молоком. Я собираюсь ложиться в кровать, подхожу к шкафу, припоминая, что они приказывали нам переодеться перед сном. Беру простую белую ночную сорочку и иду в ванную переодеться и почистить зубы.

Когда я прохожу обратно к кровати, то неожиданно чувствую разливающееся тепло, будто иссякнувшие силы наконец взяли свое. Пошатываясь и зевая, чувствую покалывание на коже, пока еле тащусь к кровати. Все тело налилось тяжестью и одновременно, — что очень странно, — будто легкостью. Посмотрев на других девушек, вижу, что Седьмая уже спит. Она даже не стала переодеваться. Третья в ванной, надевает сорочку. Двенадцатая сидит на своей кровати, ее глаза то открываются, то закрываются, будто она пытается не уснуть. Думаю, нам всем нужно было немного еды и отдыха.

Я забираюсь на кровать, благодарная, что это вообще кровать, а не бетонный пол. Матрас слишком мягкий, а подушка слишком жесткая, но я очень вымоталась, мне уже все равно. Накрываюсь одеялом и мои глаза мгновенно закрываются. Пытаюсь открыть их снова, чтобы по сторонам поискать ночник и выключить его, но, видимо, не могу набраться сил, чтобы поднять веки, и пытаюсь хотя бы рукой достать до него. Все тело будто сливается с матрасом, сознание куда-то уплывает.

Это последнее, что я помню.

***

Тринадцатая

— Подъём! — в комнату, все нарастая, проникает громкий голос. Распахнув веки, вижу, что вокруг все еще темно. Солнце только начинает проливать свой свет над горизонтом. Мгновение я чувствую неясность, пытаясь вспомнить, где сейчас нахожусь. Все в тумане, но спустя момент всё проясняется, и я вспоминаю о своём положении, в котором оказалась. Я нахожусь в услужении у Мастера, которого ни разу не видела. Пытаюсь вспомнить последние мгновения, перед тем как заснула прошлой ночью, но это всё кажется запутанным.

—Я сказал - сейчас же! — рявкнул охранник, щелчком включив свет. Я щурюсь, потирая рукой глаза, пытаясь приспособиться. Слышу тяжелые шаги и чей-то писк. Я быстро моргаю, отдернув руку, и вижу, что охранник схватил Третью. Она вновь рыдает, ее ноги дрожат. Я заставляю себя подняться и скинуть ноги с кровати. Мне требуется долгая минута, чтобы собраться. Охранник тянет Третью в ванную, и мне слышны её мольбы, ведь он вынуждает её мыться. Еще я слышу громкий удар, когда она его ослушивается.

Бросаю взгляд в сторону Двенадцатой и Седьмой, они обе уставились на ванну, их лица выражают чистый ужас. Они осознают, что скоро придет и их очередь, и прекрасно понимают, что ничего не смогут с этим поделать. Я сглатываю ком, формирующийся у меня в горле и подхожу к девочкам, беря за руку Двенадцатую. Она подскакивает и быстро оборачивается, у нее безумные глаза.

— Все хорошо, — говорю я, надломленным ото сна голосом. — Все будет хорошо.

— Нам нужно одеться, — говорит Седьмая, продолжая смотреть на дверь.

— Мы же не хотим его рассердить, — киваю я, и мы быстро натягиваем на себя базовый комплект, состоящий из шорт и топа. Затем, каждая из нас встает возле своей кровати, неуверенная в том, что нам положено делать.

Минуту спустя выходит охранник, все ещё волоча за собой Третью, которая перестала кричать, но её лицо искривилось от страха. Он толкает её в сторону двери и выводит. Мгновением позже он запихивает внутрь телегу, содержащую наш завтрак. Рявкает:

— Съешьте это и отложите подносы. Затем, ждите моих дальнейших указаний.

С Третьей он покидает комнату. Ни одна из нас не испытывает желание есть. Мой живот крутит от страха за Третью. Что, если Мастер не будет к ней так добр? Что, если причинит ей боль? Что, если она не понравится ему? Она будет устранена, как Шестая? Они причинят ей боль? Или хуже того - они убьют её? Вопросы, кружащие в голове, не дают мне покоя, и желудок скручивается сильнее. Я смотрю на поднос, прекрасно осознавая, что нас накажут, если мы не съедим свои завтраки. К тому же, мне не известно, когда нас будут снова кормить, у меня нет желания рисковать и остаться голодной.

— Мы должны поесть, — отзывается Седьмая. — Я знаю, что не хочется, но мы должны.

Её голос тих и робок, но она права. Мы должны поесть. Каждая из нас берет поднос и усаживается на кровать. На сей раз находящаяся передо мной еда не вызвала бурной реакции. Я снимаю серебряную крышку и обнаруживаю миску мюсли, миску наполненную фруктами и стакан апельсинового сока. Я поднимаю стакан и отпиваю немного для пробы, медленно расслабляя свой желудок. Когда он достаточно легко провалился вниз, я набила полный рот мюсли и схватила виноградину из миски с фруктами. Мне дали всего двадцать минут на завтрак, но я успеваю справиться. Закончив, убираю поднос на телегу и снова встаю возле кровати. Другие девушки следуют моему примеру, пока мы все не стоим в тишине, задаваясь вопросом, в порядке ли Третья. Неужели они вчера чувствовали себя также во время моего отсутствия? Они были также сильно напуганы? Им было так же интересно, вернусь ли я? От самой этой мысли отчаяние наполнило мои вены.