Лайза Аппиньянези - Память и желание. Книга 2

Но ей этого было недостаточно, Катрин хотела знать больше.

– Сильви умерла еще в шестьдесят первому году. И почему ты мне не рассказал все это в Нью-Йорке?

Нет, ей никогда не вырваться из паутины Сильви. Взгляд Катрин стал обвиняющим.

– Не знаю, – грустно покачал он головой. – Не знаю. Я был растерян, думал, что, может быть, все это правда. – Он хрипло рассмеялся. – Глупо, конечно. Я боялся, что ты окажешься моей сестрой, единоутробной сестрой. В общем, полная ерунда. Но мне всегда было свойственно чересчур увлекаться фантазиями. Я чувствовал, что совсем запутался. – Он говорил все быстрее, встревоженный выражением ее лица. – Поэтому я и уехал. Уехал, хотя больше всего хотел остаться. Остаться с тобой. Катрин, ты меня слышишь?

Она резко поднялась, стала натягивать одежду. Движения ее были порывистыми, нервными.

– Катрин, – позвал Алексей.

Она обернулась к нему уже одетая и отстраненная.

– Ты и в самом деле можешь оказаться моим братом, – проговорила она с искаженным лицом. – Сильви вечно трахалась с кем придется. Это очень на нее похоже. Она вечно все портила, всем делала больно. Даже после смерти. Все мои несчастья из-за нее.

Катрин, задыхаясь от рыданий, выбежала из комнаты.

Алексей догнал ее, схватил за руку.

– Куда ты?

– Я не могу здесь больше оставаться. – Она рывком высвободилась. – Мне нужно подумать. И я еще должна позвонить Жакобу.

– Катрин, но ведь все это ерунда. – Он обнял ее. – Забудь об этом.

– Не могу. – В ее взгляде читались боль и ужас. – Ты ведь совсем ее не знал. Это очень похоже на правду. Сильви всегда была коварной и жестокой.

Алексей пытался успокоить ее:

– Жестокой? Но почему жестокой? Ведь она же не могла предположить, что мы встретимся. Тут нет никакого заговора против тебя.

Катрин отвернулась.

– Я позвоню Жакобу, – упрямо повторила она.

– Зачем? – повысил голос Алексей. – Ты хочешь сделать ему больно? Если бы он что-то об этом знал, то сказал бы мне еще в Нью-Йорке.

Катрин заколебалась, и Алексей воспользовался этим, чтобы усадить ее.

– Да, но ведь отец считает, что «Джисмонди» – твоя настоящая фамилия, – возразила Катрин. – Откуда он мог знать?

– Тоже верно, – пробормотал Алексей.

Он и не предполагал, что Катрин воспримет все это так близко к сердцу. Зря он признался ей. Сам во всем виноват. Лучше бы соврал. А теперь она уйдет, и все кончится. Эта мысль приводила его в отчаяние.

– Катрин, ты сейчас расстроена, тебе трудно собраться с мыслями. Скажи, приходилось ли тебе слышать от отца историю о пропавшем ребенке? Или о том, что у твоей матери мог быть еще один ребенок? Слышала ли ты когда-нибудь имя Иван Макаров?

Катрин покачала головой.

– Ну вот видишь. Если бы что-то было, до тебя наверняка дошли бы хоть какие-то отрывочные сведения, намеки. Забудь ты всю эту историю. Мне не следовало тебя в нее посвящать. Если бы я знал, что ненависть к матери стала для тебя навязчивой идеей…

Удар пришелся в цель.

– Навязчивой идеей? – дрогнувшим голосом повторила Катрин. – Если бы ты ее знал, то мне не пришлось бы тебе объяснять, что для нее не было ничего невозможного. – Внезапно взгляд ее переменился. – Ну вот, я все время это чувствовала. У тебя ее глаза!

– Ладно, поступай как знаешь! – разозлился он и протянул ей телефонный аппарат. – Звони отцу. Уж он-то должен знать, что его жена вынашивала девять месяцев чужого ребенка, а затем этот ребенок исчез.

Катрин диковато рассмеялась:

– Это ты так думаешь. Сильви могло сойти с рук даже такое. Жакоб был слеп во всем, что ее касалось.

Ее лицо было искажено лютой, безудержной ненавистью. Алексей хотел обнять Катрин, избавить ее от этой злой страсти. Он видел перед собой маленькую страдающую девочку и хотел обнять ее, утешить.

– Нет! – крикнула она и тише добавила. – Я должна это выяснить, Алексей. Если мы хотим, чтобы у нас было будущее… Да и Натали… – У нее на глазах вновь выступили слезы. – До свидания.

У самой двери Катрин оглянулась, внезапно поняв, что может больше никогда его не увидеть.

Катрин не помнила, как добралась до гостиницы, как рухнула на кровать. Ей мерещился лабиринт каких-то пыльных коридоров, опасно пересекающихся тоннелей, которые вели в никуда. Средь глухих стен звучал жестокий, безжалостный смех, а в центре этого кошмарного места затаился зверь – нет, не зверь, а гигантский мохнатый паук, плетущий свою паутину.

Очнувшись, Катрин не сразу избавилась от этих сумрачных видений. Постепенно мысли прояснились, и она вспомнила: Алексей – ее брат. Нет, в бледном свете утра это казалось совершенно невозможным. Она занималась любовью с собственным братом? Нет! Какая нелепица!

Но зачем тогда Сильви написала ему письмо и послала кольцо? Нужно позвонить Жакобу. Катрин взглянула на часы. В Нью-Йорке сейчас поздняя ночь. Звонить отцу в это время нельзя. Да и потом, что она ему скажет? «Папа, был ли у Сильви роман с русским, которого звали Иван Макаров?»

Нет, по телефону такое не спросишь. Нужно поговорить с глазу на глаз. А вдруг Жакоб ничего не знает? Нервный, злой смех стал распирать ее изнутри, и Катрин с трудом подавила этот приступ.

По крайней мере Жакоб наверняка знает, когда именно Сильви ездила в Польшу и сколько времени она там провела. Как глупо – она забыла спросить, когда Алексей родился. Ничего, это еще не поздно выяснить. В конце концов, можно отправиться в Польшу, порыться в регистрационных книгах. Но где искать регистрационные книги за сорок пятый год? Да и будет ли в них вся правда?

Вопросы, вопросы, вопросы, от которых никакого проку. Это было похоже на безумный заколдованный круг. У Катрин возникло чувство, словно она тонет. Подступили слезы.

Когда она наконец встала с постели, решение созрело. Нужно возвращаться домой, в Нью-Йорк. Нужно забыть об Алексее, обо всей этой истории. Это было не более, чем зигзаг судьбы. Не следовало ей сюда приезжать. Больше ноги ее здесь не будет.

Ничего не видя от слез, Катрин кое-как уложила в чемодан вещи.

Зазвонил телефон.

Она машинально подняла трубку и услышала голос Алексея:

– Катрин, дорогая, я обзвонил все римские отели. Я сейчас приеду. Дождись меня.

У нее подкосились ноги. Катрин опустилась на кровать.

– Нет, не нужно, – хрипло сказала она и повесила трубку.

Встречаться с ним нельзя. Она не выдержит, вновь упадет в его объятия. Только не это.

Катрин выбежала из гостиницы, взяла напрокат автомобиль. Потом долго гнала машину по шоссе – подальше от этого города. Скорей бы увидеть Натали.

Но улицы с односторонним движением никак не желали выпускать ее из своего плена, и вскоре Катрин поняла, что едет не в ту сторону. Она попробовала исправить ошибку и запуталась еще больше. Какая разница? Все равно никто ее не ждет. Главное, что она уехала.