Екатерина Риз - Бабочка под стеклом

— Это да, но ещё почему-то переживаю.

Дима сына на пол опустил, а потом развернулся вполоборота, и жену обнял.

— Мариш, если ей будет там некомфортно, мы её заберём. Элька не тот человек, который будет молча терпеть. Да и Даша тоже.

— Я даже рада, что она будет у Нины Владимировны жить. У Игоря всё-таки ребёнок маленький, и у них свои привычки. Помнишь, что она рассказывала?

— Да не думай ты об этом, и голову себе не забивай. Да и Антон через несколько дней уже туда поедет, так что не переживай. Он приедет и всех построит.

Марина улыбнулась.

— Мне кажется, Нина Владимировна его уже боится.

— Кто меня боится?

Марина на голос сына обернулась, посмотрела на него, заспанного, и руку к нему протянула. Антон послушно подошёл и наклонился к ней за поцелуем. За прошедшие четыре года он заметно вытянулся, в плечах раздался, наверное, благодаря плаванию, и вот сейчас уже становился всё больше похожим на Игоря, внешне. Только характер совершенно другой, не в пример отцу решительный и серьёзный. И лишних нежностей не терпел, только матери позволялось его обнимать и целовать, и к ней он без всяких пререканий наклонялся и все её ласки послушно принимал. Правда, пыхтел при этом и смущался, чем родителей смешил.

— Бабушка тебя боится. Ты будь с ней помягче, когда поедешь.

— Да, — кивнул Гранович, усмехаясь, — и не рассказывай ей про дачи, сноуборды и летний лагерь в Англии. А то ты любитель старушку шокировать.

— Так она же спрашивает про мои дела!

— Про контрольные расскажи.

Антон откровенно скривился.

— Очень весело.

— Зато ей спокойнее.

Рома подошёл к брату, за руку того ухватил и потащил к ковру. Антон же с родителями разговаривал, идти не торопился, и Ромке приходилось ногами упираться в пол, но продолжал брата за собой тянуть. А когда понял, что не справляется, захныкал, пытаясь внимание на себя обратить.

— Хочу, хочу! Мама!

— Антош, поиграй с ним.

— А меня покормят?

— Конечно, покормят. Ты вчера во сколько вернулся, кстати?

Этот вопрос матери Антон проигнорировал, подхватил младшего брата на руки и на спину взвалил. Ромка залился счастливым смехом, а когда оказался на ковре, сразу принялся показывать Антону свой гараж. А Дима усмехался, наблюдая за пасынком, а когда Марина ушла на кухню, так и не дождавшись от сына ответа, негромко поинтересовался:

— Я надеюсь, ты помнишь, что у нас с матерью ребёнку три года?

Антон обернулся на него, посмотрел с некоторым удивлением.

— Конечно.

— Очень хорошо. Нам пока этого хватит, внуки не нужны.

Антон вначале вспыхнул, затем вспомнил, что нужно держать лицо и тогда уже откровенно скривился.

— Я постараюсь.

— Очень рассчитываю на это.

— Маме не говори, — попросил мальчик после паузы.

— С ума, что ли, сошёл? Боюсь, она к такому ещё морально не готова.

Антон отвернулся, но Дима всё-таки заметил скользнувшую по его губам улыбку.

К тому времени, когда Игорь приехал, Марина дочь уже, кажется, в сотый раз обняла, расцеловала, а Антону, который принялся над сестрой посмеиваться, досталось на орехи.

— Что ты её задираешь? Она на десять дней уезжает!

— Так я тоже уеду, послезавтра.

— Вот послезавтра мама тебя и будет целовать. — Эля за Марину уцепилась, обхватив руками за талию. — Будете по мне скучать?

— Конечно, будем, малыш.

— Ничего, я там совсем немножко поживу и обратно приеду.

Марина улыбнулась в ответ на эти слова дочери. Ещё раз ту поцеловала. А когда приехал бывший муж, по сложившейся традиции, прежде чем отпустить с ним детей, принялась его инструктировать:

— Следи, чтобы она ничего холодного не ела. Игорь, слышишь? Никакого мороженого и коктейлей молочных. Недавно совсем у неё горло болело и кашляет до сих пор. А на креветки у неё аллергия, помнишь?

— Помню, — отозвался Игорь и посмотрел весьма выразительно. — Всё я знаю и всё я помню.

— Очень на это надеюсь. Чаю ещё налить тебе?

— Давай. — И на часы посмотрел. — И мы поедем, а то стемнеет, не заметишь как.

Марина кивнула, подлила ему чаю и тарелку с порезанным пирогом ближе подвинула. Присела напротив, поспрашивала бывшего мужа о жизни, поздравила с успехами в бизнесе, а уже в следующую секунду подскочила, когда совсем рядом послышался громкий плач. Дима на кухню вошёл, с Ромкой на руках, Игорю кивнул и поздоровался, но руки не подал. А Ромка куксился и кулачком слёзы вытирал.

— Что такое случилось? — спросила Марина у сына и руки к нему протянула. Он к ней потянулся и горько всхлипнул. А Игорь воспользовался моментом и из кухни вышел, только на Марину посмотрел и рукой указал в сторону лестницы, собираясь Антона проведать. С Дмитрием они до сих пор общего языка так и не нашли, хотя, так для всех было проще, и поэтому Марина не настаивала, да и говорить им, по сути, было не о чем, кроме детей, конечно. И оказываясь рядом с другом, они замыкались, а окружающих это заметно напрягало, не знали, как себя вести, чтобы обстановку разрядить, поэтому и в этот раз Марина не стала бывшего мужа останавливать и напоминать про недопитый чай. То, как двое мужчин старательно избегают общения, наблюдать было неловко и неприятно.

— Что случилось, — хмыкнул Гранович, возвращая внимание Марины к проблеме младшего сына, — получил, наконец, от Семёна лапой по носу.

— Что? — Марина детскую ладошку от поцарапанного носа убрала, подула на едва заметную розовую полоску. — Ну, ничего страшного, всё пройдёт.

— Деётся! — возмущённо выдал Ромка и маму за шею обнял, прижавшись к ней.

— Дерётся, — повторил за сыном Дмитрий, — а ты зачем его за хвост таскаешь? Сколько раз тебе сказано было?

Марина на мужа укоризненно посмотрела.

— Не ругай его.

— Я не ругаю, я предупреждаю на будущее.

— Папа, я уезжаю! — Эля к Дмитрию подошла, и руки вверх подняла, как маленькая. Гранович её поднял, Элька его обхватила руками и ногами и щёку подставила для поцелуя. — Я тебе позвоню.

— Только папе позвонишь? — удивилась Марина.

— Так он без меня всё забывает! Я буду ему напоминать, по телефону.

— Да уж, куда я без тебя.

Они проводили Игоря и Элю до двери, вместе махали им на прощание, особенно Рома старался, а когда машина отъехала и Дима дверь закрыл, Ромка опомнился и расплакался, стал спрашивать, куда Эля уехала. Марина сына качала, по спине гладила, успокаивая, а между делом послала мужу язвительную улыбочку.

— Ты невыносим. Просто невозможен, — проговорила она выразительным шёпотом, продолжая сына укачивать.

Гранович, конечно же, всё понял, но глаза удивлённо округлил.