Кэтрин Эллиот - Женатый мужчина

– Твой дом? – Я изумленно оглядела выкрашенный в голубой цвет фасад. – Ты здесь живешь?

– Пока еще нет, но очень скоро собираюсь. Ремонт только что закончился, и строители недавно уехали. – Он вынул из кармана ключ.

– Но… минуточку… я подумала, когда заезжала за тобой в тот день… ты не сказал, что это твой дом!

– Ты и не спрашивала.

– Да, но… – Я уставилась на него. – Ну ты даешь, Джек!

– Что?

– Ну ты даешь! – Я размахивала руками. – Ты только посмотри! Это же трехэтажный дом, черт возьми! Очаровательный коттеджик в самом центре Челси, в уютном маленьком переулочке, где обитают телезвезды. Да он небось в целую кучу денег обошелся! И ты его купил на зарплату учителя? – Я ахнула, закрыла рот и надула губы. – Ты что, торговал своим телом? Стал профессиональным жиголо?

Он усмехнулся.

– Да нет.

– Понятно, – медленно пробормотала я. – Ну ладно… вообще мне ничего не говори. Нет, Джек, не надо мне ничего рассказывать. – Я потерла виски и сделала вид, будто жутко сосредоточена. – Стихи. Так-так. Твоя последняя книга произвела сенсацию в литературном мире, и тебя наградили премией? Теперь все суетятся вокруг тебя, и ты продал историю своей скандальной сексуальной жизни в газеты?

– Опять мимо.

Я уронила руки и сдвинула брови. А потом просияла и понимающе кивнула.

– Ага, понятно, теперь я догадалась! Какая же я глупая в самом деле. У тебя тоже есть трастовый фонд! Очередной трастовый фонд Феллоузов, который пришелся как нельзя кстати! Он был похоронен в затерянном семейном склепе и только и ждал, пока тебе исполнится – сколько тебе сейчас, Джек? Тридцать шесть с половиной? Да уж, нам, простым смертным, даже мечтать не приходится о том, что в один прекрасный день мы найдем корзинку с золотыми яйцами!

– Но у тебя тоже есть трастовый фонд. Я залилась краской.

– Да, но это для детей. Я, может, к нему и не притронусь вовсе.

– Как благородно. – Он усмехнулся. – Но, боюсь, мне не так повезло, как тебе, Люси. Мое наследство в данный момент спокойно растрачивает моя мамочка в казино юга Франции – надеюсь, ей хотя бы весело. И я желаю ей удачи. – Он замолк и зашагал к дому. – Подумать только, как нагло с твоей стороны интересоваться, откуда у меня средства! – Он изогнул брови и изобразил изумление. – Как это невежливо.

– Ну извини, конечно, Джек, но в последний раз, когда я была у тебя в берлоге, ты жил в двухкомнатной конуре на четвертом этаже дома на Эрлс-Корт с голубями под потолком и мышами за холодильником! Помню, мы с тобой уговорили бутылку дешевого пойла, которую даже без штопора можно было открыть, и весь вечер заклеивали окна пластырем. И как же вышло, что ты переехал в такое шикарное местечко? – Я ошарашенно разглядывала сделанные на заказ оконные рамы и одинаковые лавровые деревца, стоявшие часовыми у двери.

– А я и не думал, что моя бедность так очевидна, – задумчиво произнес он. – Я удручен. И ты права, – со вздохом согласился он, когда мы подошли к двери, – это вовсе не мой дом.

– Ага! – накинулась я на него. – Так я и знала! Это дом Паскаль, да? – Я поспешно попятилась назад.

– Да нет же, Паскаль тут ни при чем, – сказал он, взял меня за руку и отпер дверь. – И хватит пятиться. Это дом Джейсона Ламонта.

– Какого Джейсона?

Он подтолкнул меня внутрь, и я восхищенно огляделась вокруг. Мы стояли в красивой комнате с кремовыми стенами, ясной, светлой, с сизалевым полом и гравюрами и акварелями на стенах. Арочный проем вел в залитую солнцем гостиную с песочного цвета деревянными полами, светло-зелеными диванами и бледно-розовыми шторами; за другой аркой виднелась лестница и просторная кухня, а за дверью черного хода – садик.

– Джейсона Ламонта, – повторил он, проходя на кухню. – Как тут душно. – Я медленно последовала за ним. Почему это имя так мне знакомо?

– Он писатель, – подсказал Джек, направляясь к французским окнам. Одной рукой он потянулся к задвижке, а другую сунул в стоявшую на кухонном столе коробку, в которой лежала дюжина одинаковых книг. Он достал одну книгу и бросил ее мне. – Держи!

– О! – Я поймала ее и посмотрела на обложку. Красная с черным крестом и как будто лужей крови. Впечатляюще, ничего не скажешь. – Минуточку, – я перевернула книгу. – Вы с Лукасом оба эту книгу читали! И Арчи тоже.

– Точно.

Я озадаченно нахмурилась.

– Так значит… – Но он не обращал на меня внимания, распахивая окна, чтобы впустить свежий воздух. Я посмотрела на обложку. Медленно открыла книгу и прочитала первую страницу.

«Джейсон Ламонт родился в Оксфорде. О его жизни почти ничего не известно: он мало пишет и любит рыбалку, и первое, вероятно, является прямым результатом второго. Ламонт живет в Лондоне, и единственная спутница его жизни – его совесть».

И тут до меня дошло.

– Это ты, – тихо произнесла я, поднимая глаза. – Джейсон Ламонт – это ты.

Он улыбнулся.

– Хорошее имя, да? И легко запоминается.

Я еще раз взглянула на обложку. «Желания и планы».

– Я знаю эту книгу, – проговорила я, повертев ее в руках. – В прошлом году она вышла в твердой обложке и стала бестселлером. А теперь по ней снимают фильм с Томом Крузом и Джулией…

– Робертс, точно, – сказал он, засовывая руки в карманы и широко улыбаясь. – Симпатичная девчонка. А какие у нее белые зубы! Мы познакомились в Каннах в прошлом году. И она намного умнее, чем кажется.

Он вышел в тенистый сад, напевая себе под нос. Он нарочно повернулся ко мне спиной: несмотря на всю свою невозмутимость, у него никак не получалось не улыбаться до ушей.

Я же, в свою очередь, никак не могла закрыть рот. Я уставилась в его спину.

– Ах ты, хитрый…

На секунду я замерла, глядя, как он усердно расставляет тиковые кресла вокруг маленького столика посреди лужайки. Аккуратно смахивает листья со стопки книжек, которую кто-то оставил на улице. И тут я пришла в себя и выбежала в сад вслед за ним.

– Господи, Джек! Джейсон Ламонт, черт тебя дери! Ты почему мне не сказал?

– Да брось ты, Люси. – Он прищурился от солнца, делая вид, что переставляет кресла так, чтобы они были в тени. – Нет смысла заводить литературный псевдоним, чтобы все при этом знали, кто ты такой! Гораздо лучше жить инкогнито и наблюдать за тем, как все читают твою книгу, а потом обмениваются мнениями, не зная о том, кого именно они обижают или хвалят. Я чувствовал себя почти шпионом, и это было здорово. – Он усмехнулся. – Прочитав последнюю страницу, Роуз презрительно фыркнула: «Слишком много секса!» И швырнула книжку Арчи, который всего через пару дней заявил: «Нет, слишком мало!» А если серьезно, я был не уверен, как отреагирует мое начальство из университета, не говоря уж о таких заносчивых снобах, как издатели моих стихов, если я вдруг нацарапаю дешевый блокбастер. Может, они бы выкинули меня пинком под зад. Но я зря беспокоился. Мой издатель считает, что книга просто восхитительна. И ему даже кажется, что это повысит продажи стихов и привлечет покупателей. Надеюсь, что так оно и будет, – он задумчиво потер подбородок и оглядел сад – В сентябре у меня выходит маленький томик поэзии. Не думаю, что кто-то захочет его купить, разве что мои преданные поклонники, которые читают литературное приложение «Таймс», но мало ли… Стихи – это моя настоящая гордость.