Любимый цветок фараона (СИ) - Горышина Ольга

Сусанна открыла глаза, но вместо золотой ладьи увидела черноту. В ушах грохотало, или это чужие ноги бегали по палубе, на которой она лежала ничком.

— Why you jumped off the boat? — наконец сумела она разобрать слова Резы, когда тот прижал к горячей груди ее ледяное тело. (Зачем ты прыгнула за борт?)

— I did it for you, — (Я сделала это ради тебя.) едва слышно выдохнула она и откинула голову.

Солнце медленно вставало над рекой. Сусанна хотела схватиться за амулет, но грудь оказалась пуста. Она потеряла его в воде или же он вернулся к хозяйке, в целости и сохранности проводив временную хранительницу в царство мертвых.

— Ты же не умеешь плавать! — Реза с трудом поднялся с мокрой палубы, продолжая прижимать Сусанну к сердцу.

— Я знала, что ты вытащишь меня…

Но тут взгляд ее упал на сухие, лишь слегка забрызганные водой, стекающей с ее волос, брюки спасителя.

— Это парень за тобой прыгнул, а Мустафа уже вытянул тебя на борт. Хорошо же ты разбудила меня на рассвете!

Он уже внес ее под навес и уложил на сухой диван.

— Ты хотела, чтобы мы прыгнули вместе? — усмехнулся Реза, проследив за ее взглядом, застрявшим на мокром диване.

— Нет, у меня был только один тет, — простонала она. — И парень не вытащил бы двоих.

— Я умею плавать.

— И я теперь тоже. Хотя бы нырять. До самого дна.

Сусанна откинулась на руку Резы и уставилась в пустую крышу навеса.

— И вот, — она подняла руку с кольцом. — Его я не потеряла. Только…

Сусанна попыталась снять кольцо, но оно после горшка стало чуть ли не на размер меньше.

— Только мне теперь его не снять. Да я и не хочу его снимать.

Реза подтянул к подбородку плед, в который завернул ее дрожащее тело. Только губы оставил открытыми, но коснуться их не успел. Навес дрогнул: мокрый парень принялся скручивать полотнища, чтобы открыть обзор на реку, помня, что именно за рассветом их с отцом погнали в ночь. Потом подошел и шепнул что-то на ухо Резе. Тот кивнул, но ничего не ответил. Однако лицо его сделалось вдруг каменным, как во время приступа, и Сусанна поспешила улыбнуться.

— Мы будем читать гимн Осирису? — спросила она.

— Сумасшедшая у нас теперь ты. Я — пас, — отрезал он сухо. — Только утреннее купание больше не устраивай, пока плавать не научишься. Река — самый короткий путь в царство мертвых, если ты вдруг забыла.

Сусанна перехватила его усмешку. Горькую. Такую она еще ни разу у него не видела.

— Я знаю, — ее голос дрогнул. Она искала в его взгляде поддержку, сочувствие, благодарность, в конце концов, и не находила. — Мне там не понравилось. Анубис надо мной смеялся.

Теперь он улыбнулся. Краешком губ, но и этого хватило, чтобы сорвать с лица золотую маску.

— Ты бы тоже над собой смеялась, видя себя сейчас.

Сусанна не выдержала. Спектакль затягивался. Он говорил с ней, как с ребенком, а не женщиной, рисковавшей ради него жизнью.

— Я ведь серьезно говорю про царство мертвых! Я там была! Все эти плоские фигуры…

Лицо его вновь лишилось всякой мимики.

— Почему ты мне не веришь? — почти шепотом спросила Сусанна.

И хотела приподняться, но Реза придавил ее рукой, совсем как Анубис, нащупывая сердце, или все же грудь…

— Потому что теперь твой черед задавать подобный вопрос.

Издевается! Мистер Атертон в своем репертуаре — берет реванш за то, что она открыто назвала его сумасшедшим! И вообще-то, Суслик, имеет на это полное право.

— Так я тебе теперь верю! — попыталась как можно мягче сказать Сусанна.

— А я тебе нет! — отрезал Реза совсем холодно и поднялся с дивана. — Любуйся лучше рассветом.

И она уставилась мимо него, мимо стопки бумаги с иероглифами и мимо мокрого дивана на реку, в которую будто налили расплавленное золото. На оранжевом полотне неба чернели силуэты пальм. Ладья Амона величественно выплывала в небо из яркого шара, который постепенно превращался в абсолютно белый. Не выдержав его яркости, Сусанна зажмурилась. Перед глазами остался белый свиток папируса, на котором предстояло написать новый день. Последний день в Каире. И с ним… Последний день с ним. После всего…

— Сусанна, — Реза снова сел рядом и подтянул ее выше, и если бы она повернула сейчас голову, то встретилась бы с его губами. — Расскажи все, что было. Пожалуйста…

Ну наконец-то, мистер Атертон! Наконец-то! Спектакль безразличия окончен и теперь началось настоящее общение с чужими душами.

Она рассказала ему все и обо всех. Только опустила некоторые моменты: как обнимала ему колени и целовала руки. Реза не перебивал.

— У тебя раньше такое случалось? — спросил он мягко, даже слишком мягко.

— Что?

Она повернула голову, и та тотчас оказалась в ладонях Резы. Он смотрел ей в глаза так пристально, точно хотел испепелить взглядом.

— Приступы лунатизма?

— Чего?

— Лунатизма, — повторил Реза по слогам. — Ты во сне пинаешься, я это точно знаю. Еще во сне ты говоришь, это мне сообщил твой спаситель. Очень громко, но, к счастью, по-русски. И еще… Ходишь. Это он мне тоже сказал и извинился, что не забрал у тебя контейнер с водой.

Сусанна дернулась, и Реза отпустил ее. Она подтянула колени к самому носу, а потом быстро распрямила ноги и спустила с дивана, но Реза удержал ее и прижал к себе такими же стальными тисками, как и в образе фараона.

— Послушай, моя девочка, этого не надо стыдиться, — он прижался теплой щекой к ее холодной, мокрой теперь уже от неконтролируемых слез. — Просто надо оберегать твой сон: никаких рек и балконов, с которых можно свалиться…

Сейчас она свалилась с дивана. Вскочить не получилось, но она отползла к другому краю стола. Подальше от него. Такого заботливого! Она нормальная, и не надо называть ее дурой! Дура она лишь в том, что позволила надеть на себя древний амулет! Будто не читала истории археологов. С египетскими артефактами не шутят… Не шутят!

Реза не поднялся и даже не протянул к ней руки. И голос его оставался таким же спокойным, как и лицо. Ему бы доктора в психушке играть!

— Тебе это приснилось, слышишь? Мы переборщили с игрой. С этим романом… Слышишь?

Она не слышала, и Реза сполз к ней на ковер, схватил за плечи. Что ему надо?! Что ему от нее надо! Она вертела головой, чтобы вырваться из его объятий, но они становились все сильнее и сильнее.

— Меня парень на палубе не видел, и ему я склонен верить больше, чем тебе сейчас. Сны бывают слишком реальными… И под их воздействием мы можем творить глупости. Наш мозг странная штука. Не просто же так египтяне избавляли от него мумии!

Сусанна дернулась сильнее и вырвалась.

— Это правда! Кольцо! Смотри!

Она судорожно дергала его, оно не поддавалось…

— Оно же стало меньше! Неужели не видишь?

— У тебя руки распухли…

Реза осторожно покрутил кольцо и хотел снять с пальца, но Сусанна сжала кулак.

— Успокойся, моя девочка, прошу тебя, — он ткнулся губами ей в кулак. — Надеюсь, такой дурацкой ночи у нас больше не будет. — Теперь его губы оказались на ее волосах, а она сама носом на его голой груди. — Этот парень послан нам богами. Не знаю какими, но я готов принести дары всем, которые перечислены в учебнике по религиоведению. Я после приступов не человек. Что водой! Меня огнем не добудиться…

Сусанна толкнула его в грудь и упала на влажную подушку, скинутую Резой с мокрого дивана, наверное, когда он вскочил, разбуженный Мустафой. Лицо Резы тут же оказалось перед ее взглядом: бледное, с дрожащими темными ресницами.

— Не бойся только, моя девочка. Бывают сны и пострашнее, поверь мне…

Сусанна не чувствовала ни ног, ни рук… Ни головы… Ни сердца… Которое перестало биться.

— А если это правда? — пролепетала она едва слышно.

— Если правда, что? To, что ты видела фараона? Я тоже его видел. Во сне, наяву, не спрашивай. Это было слишком реально. Так что я понимаю сейчас твои чувства. И страхи… Я с ними живу всю жизнь, и мне порой сложно отделить видения от реальности.