Изабелла Сова - Вкус свежей малины

— Не сравнивай святую Кингу с какими-то китайскими фокусами.

— Извините. А вы нам погадаете?

— В субботу не получится. Да еще первого апреля! Нет, это бессмысленно.

— Ну просто для развлечения. Наперекор всему. Сжальтесь над двумя жаждущими любви женщинами, — упрашивала Эва.

— Ну, тебе-то, наверно, не приходится жаловаться на отсутствие успеха, — заметила бабушка.

— А кто сказал, что успех означает счастье в любви? Что мне все эти мужики, если я чувствую себя одинокой?

— От одиночества карты не помогают, тут нужна святая Кинга. — Бабушка принялась осматриваться. — Ну что с вами поделать? А где карты? Все у меня пропадает.

— Надо попросить о помощи святого Антония, — посоветовала Эва.

— Со святым Антонием я уже год как не разговариваю, — отрезала бабушка.

4.04. Жизнь, однако, бывает чудесной. Достаточно одного известия — и мир сразу меняется. И ты вдруг замечаешь первые листья и зеленую траву. И откуда на улицах столько машин цвета весны?

— Расскажи еще раз.

— Ну, ты меня замучаешь, Малина, — вздохнула Иола. — Ладно. Я шла по Висляной в сторону Плянтов.

— И остановилась, чтобы раскрыть зонтик.

— И вдруг со мной кто-то здоровается.

— Рафал.

— Угу. Он был в коричневой кожаной куртке и коротко подстрижен.

— Раньше ты говорила, что очень коротко.

— Он был очень коротко подстрижен, — промолвила усталым голосом Иола. — И у него были новые очки.

— А дальше?

— Он спросил, как у меня дела. Я сказала.

— Это можешь пропустить.

— Благодарю. А потом спросил про тебя.

— Правда? — я все никак не могла поверить.

— Да. Спросил: «А как там Малина? Уехала?»

— Ну да, как-то я ему запустила такую дезу, — припомнила я. — И что дальше?

— Ничего. Просил передать тебе привет и сказал, что скоро позвонит.

— А когда? Как ты думаешь?

— Не знаю, — пожала плечами Иола. — Может, завтра, а может, через неделю.

5.04. Пока не позвонил.

— Может, он просто так сказал, — предположила Эва. — Ляпнул, чтобы отделаться.

— Его же никто за язык не тянул. Наверно, позвонит, а если нет, то тогда позвоню я.

— С твоей стороны это была бы самая большая глупость. Ты вспомни, как он порвал с тобой. Через неделю после помолвки. Если ты позвонишь, моей ноги у тебя больше не будет.

Ну ладно, послушаюсь ее, шантажистку этакую. Подожду. Должен же он позвонить.

9.04. Воскресная тоска. Рафал по-прежнему не подает признаков жизни. Иола видела его с пышнотелой.

— Ее отец — владелец юридической конторы. Я от Виктора знаю. Только ты, Малина, не переживай.

— Что не переживать? Что мой жених таскается с богатой телкой, а мне еле-еле хватает до первого числа?

— Тебе нужно найти работу.

Иола редко проявляет оригинальность.

— Знаю, потому что иначе меня ждет голодная смерть. Еще немного — и мне останется только грушевый компот.

— Что, папаша ничего не отвалил тебе от тех двадцати миллионов золотом? — поинтересовалась Эва.

— Они все еще плывут.

11.04. Я заканчивала переписывать библиографию к диплому, как вдруг врывается Эва:

— Представляешь, что произошло? Ну и денек! У тебя пиво найдется?

— Рассказывай!

— Ну как тут не верить картам? Помнишь, что мне выпало? Проблемы с брюнетом, казенный дом, то есть академия. Якобы в шутку.

— Ну, ну, и что? — занервничала я. Эва учится в Сельскохозяйственной академии седьмой год, и, может, там решили, что хватит? — Тебя вышибли?

— Пока нет. Дай-ка пива, мне надо успокоиться.

— Я тоже возьму: ты меня страшно разнервировала. Рассказывай же.

— Помнишь, как в ноябре мы выпивали в «Сингере»?

— По правде сказать, не очень.

— Ну, вспоминай, вспоминай. Это был такой девичник перед анджейками[7]. Вы уже назначили день помолвки, и мы пошли обмыть это событие.

— Погоди, погоди. Что-то туманно припоминается. — Я прикрыла глаза. — Середина ноября. Ты наконец сдала тот экзамен по йогуртам.

— Ну наконец, — обрадовалась Эва. — Правда, тот экзамен был по плесневым сырам, но кисломолочные продукты туда тоже входили. Из «Сингера» мы пошли на Рыночную площадь и около Сукенниц встретили Рыся из «Клана». Ты же знаешь, как он мне нравится.

— Еще бы. Вот сейчас уже вспоминаю.

— Мы сразу к нему.

— Ты хотела получить его автограф.

— Да, но у меня при себе были только зачетка и проездной. Ну, он и расписался в зачетке.

— Ну как же! Помню. Он расписался там, где зачеты.

— Предмет «Дистилляты и производные», фамилия, оценка: «отлично». А тут сегодня ловит секретарша и объявляет: «Пани Эва, обязательно зайдите к директору». Я — ради бога, потому как совершенно забыла об этом автографе. Вхожу в кабинет, а там рядом с директором Оточак, который преподает дистилляты. Брови грозно нахмурены. Первое слово ему. «Кто вам поставил зачет? Ведь вы еще даже не написали курсовую». Я пыталась объяснить, но Оточак дико взъярился: «Это преступление! А знаете ли вы, чем чревата подделка подписи?»

— Бог ты мой! Нет, я открою еще одно пиво. И ты что?

— Я подумала: это конец. Но не валяться же мне у него в ногах. Я решила держаться с достоинством. И вот, глядя Оточаку в глаза, я, значит, рапортую: «Раз это преступление, то, наверно, расстрелом». Директор усмехнулся и говорит: «Пан доктор, я хотел бы поговорить со студенткой лично. Вы не оставите нас на минутку?» Оточак, бросив мне убийственный взгляд, вышел. А директор спрашивает: «Пани Эва, что там за недоразумения с этой подписью?» Я учуяла какое-то дуновение симпатии и объясняю: «Я поспорила с подругами, что если в течение часа мы встретим какого-нибудь артиста, то я к нему подойду и попрошу расписаться в зачетке. Не моя вина, что пан Петр вписал мне этот предмет. Ничего не поделаешь, за дерзость надо расплачиваться», — закончила я.

— С этим спором ты немножко перехватила.

— Немножко да, — согласилась Эва.

— А что директор?

— Спросил: «Пани Эва, сколько вам лет?» Я ему: «Восемнадцать уже исполнилось. Можете спокойно назначать мне свидание». Он только обвел меня взглядом и говорит: «Сделаем так. Я на эту историю закрою глаза. А вы напишете заявление о переводе вас в другую группу, потому что доктор Оточак скорей удавится, чем поставит вам зачет». — «А как мне вас отблагодарить?» — спрашиваю я. «Я над этим подумаю. Если что-нибудь придумаю, вы узнаете первая».

— И что теперь?

— Остается ждать. Может, я успею прежде защититься, — сказала Эва. Но как-то без всякой уверенности.

— Послушай, подруга, не хочу тебя расстраивать, но припомни, что выпало тебе дальше. Неприятности с брюнетом из-за шутки, а потом большие огорчения из-за большой любви.

— Тебе обязательно нужно довести меня до стресса? — Эва принялась сосать кончик большого пальца. Она всегда так делает, когда обеспокоена.

— А директор-то красивый?

— Примерно как твой Губка.

— Ты же всегда говорила, что красота — это не самое главное. Хорошо, хорошо, больше не буду. В крайнем случае перейдешь в другой институт.

— В третий раз?

— А может, предсказание не исполнится.

— Пока что все исполняется.

— Послушай, Эва, — оживилась я, — это же значит, что Рафал позвонит! И что мы встретимся!

14.04. Только вот когда мы встретимся? И когда он, черт бы его драл, позвонит?

17.04. Весна, а у меня, как обычно, депрессия. Снова пошла на прием к Губке.

— Я только за рецептом, — уже с порога объявила я, — так как вижу, что у вас полно работы.

— Приветствую, Малинка. Что на этот раз?

— То же самое, весенний упадок настроения. Лежу в постели, гляжу в потолок и беспрерывно думаю о сладостях. Словом, депрессия. Потому и пришла к вам за килограммом прамолана.

— Прамолан, — задумался он, рассматривая ногти на левой руке, — хорошее, проверенное лекарство, но, быть может, мы попробуем что-нибудь новенькое?

— Можем попробовать, — пожала я плечами, — лишь бы не продукцию «Черного Тигра».

— О боже! Даже не вспоминай, — схватился за голову Губка. — Как подумаю, что я мог тебя загубить…

— Ну, сразу уж и загубить. Просто я немножко побегала по стенам. По крайней мере, у бабушки генеральную уборку произвела. А сейчас… Мне рукой неохота шевельнуть, не то что метлу взять.

— Погоди. Вот начнешь сейчас принимать флуоксетин…

— Прозак? — удостоверилась я. Губка кивнул. — Отлично. На праздники мне будет в самый раз чего-нибудь покруче. Нутром чувствую, что будет нелегко.

25.04. И было. Во-первых, по причине Рафала. Он уже не позвонит, потому что дело, которое у него было ко мне, отпало. Это все, что я могла вытянуть из Иолы. Она опять его встретила (почему всегда она?). Он вновь спрашивал про меня. Иола напомнила ему о звонке: «Ты собирался ей позвонить». — «Это уже неактуально», — ответил он, но развивать тему не стал.